Это был один из первых его походов к врачу. Макс стеснялся, чувствовал себя ужасно, руки и спина зудели нестерпимо. Рядом с ним в очереди перед кабинетом сидела молодая девушка. Поскольку было лето и жарко, Макс рассмотрел следы от прыщей на ее плечах, красную полосу, которая шла вдоль линии роста волос, грязные волосы – наверняка ей было больно помыть голову. И губы, обветренные, с алой окантовкой, какая бывает у детей с диатезом. Девушка ему была неприятна – она то чесала ногу, то терла запястье. Улыбалась Максу и пыталась кокетничать, почувствовав родство, общую беду. Дождалась его на той же банкетке, хотя он, как ему казалось, не делал ей никаких знаков, указывавших на симпатию. Но она его дождалась и шла за ним вниз по лестнице на улицу. Она что-то говорила. Макс не слушал. Ему было противно. Он не хотел встречаться с девушкой с красным подбородком, язвами по всему телу и обсуждать с ней свое лечение. А девушка участливо спрашивала, что ему назначили, какие препараты.
Ему было достаточно собственной болезни. И он хотел видеть рядом с собой абсолютно здоровую, прямо-таки пышущую здоровьем женщину. Чтобы у нее даже голова не болела. Чтобы даже не кашляла.
Макс прочел лекцию. Впервые спокойно пожимал руки, не боясь, что его болезнь будет заметна. После выступления он отсидел скучный обед, который показался ему вовсе не скучным, а даже приятным. И позволил себе съесть десерт – его хорошая форма была вовсе не результатом диеты, а следствием болезни. Жирное, острое, сладкое ему было запрещено.
Он даже мило пообщался с Олей и сделал ей дежурный комплимент. После обеда спокойно дошел до номера и уснул. Спал крепко, сладко и без сновидений, хотя от дневного сна отказался раньше, чем положено, – года в три, чем сильно осложнял жизнь воспитательнице в детском саду.
Вечером Макс решил снова прогуляться. И вышел на улицу. И снова дивился сам себе – обычно он не устраивал вылазок в темное время суток. Но здесь ему было не страшно. На этих средневековых улочках, в закоулках, где на каждом углу может поджидать грабитель или убийца, ему было хорошо, спокойно. Днем в центре города, на оживленной улице – страшно, а здесь – ни капельки. Макс дошел до площади, радуясь, что нашел новую, еще более короткую дорогу, и разрешил себе поужинать в ресторане, который стоял на площади. Что, вообще-то, считал дурным тоном – на площадях, в заведениях, рассчитанных на туристов, никогда хорошо не накормят. Но еда была на удивление приличной, да что говорить – просто вкусной. И Макс позволил себе пива. То ли еда ударила ему в голову, то ли пивные дрожжи, но он зашел в сувенирный магазинчик и накупил магнитов, тарелок и брелоков – сувениры для коллег, что считал пошлостью.
Назад он шел легко, точно по родному городу, не глядя по сторонам, не сверяясь с табличками на фасадах домов. Он прекрасно знал, куда идти. И, выйдя, как он считал, на нужную площадь, маленький пятачок, зажатый между домами, понял, что потерялся. Гостиницы в нужном месте не оказалось. Макс вернулся на боковую улочку, свернул через дом и снова ошибся. Не было ни внушительного здания, ни железной ограды, ни святого, который виден с любой точки центробежных улочек.
Макс еще раз свернул и еще раз. Он шел незнакомыми дорогами, и ему было уже все равно. Новые ботинки натерли ноги. Стало вдруг холодно, хотя днем можно было ходить в рубашке. Телефон не подавал признаков жизни, мобильная связь исчезла. У Макса не было ничего – ни карты, ни навигатора. Прохожие на улице не встречались. Как и места, которые должны работать круглосуточно, – аптеки, полицейский участок, больницы.
После очередного поворота Макс наткнулся на странное заведение – бар для полуночников. На улице стояли бочки из-под вина, заменявшие столы. Ни барных стульев, ни скамеек, правда, не предусматривалось.
– Пива, пожалуйста, – попросил Макс, зайдя внутрь.
Девушка, стоявшая за стойкой, меньше всего походила на бармена, да еще в таком злачном заведении. Но выставила на стойку стопку с прозрачной жидкостью и тарелку с канапе.
Макс решил, что заказ сделал другой посетитель, который, возможно, отлучился в уборную. Но девушка пододвинула стопку и тарелку к нему.
– Я это не заказывал, – сказал Макс в пространство, решив, что девушка не понимает по-английски. Но стопку опрокинул – это был настоянный на травах вариант водки – и с удовольствием закусил канапе, которых ему показалось маловато. Не дожидаясь просьбы, девушка налила еще и добавила бутербродов.
– Вкусно, спасибо, – поблагодарил Макс.
Девушка хмыкнула.
– Я всегда знаю, что нужно нашим гостям, – сказала она.
– Вы меня понимаете? – Макс чуть не поперхнулся.
– Конечно. Если вы хотите курить, вот вам пепельница. Только не разбейте, она у нас последняя.
Макс даже не стал гадать, как девушка догадалась, что он очень хочет курить.
На улице рядом с бочкой стоял человек и при свете фонарика читал книгу. Он светил себе на страницы, хотя что-либо разглядеть при таком жалком освещении было практически невозможно. Человек перевернул страницу и пошатнулся, в последний момент схватившись за бочку и удерживая равновесие. Он был пьян. К нему подошла девушка-бармен и поставила стопку.
– Осторожно, это последняя пепельница, – сказал человек Максу и поприветствовал его рюмкой.
– Кто это? – Макс вернулся к барной стойке, чтобы попросить еще рюмку.
– О, это хранитель нашего бара, – улыбнулась девушка, – завсегдатай. Он, можно сказать, стоял у истоков и был нашим первым посетителем, когда мой отец открыл этот бар. Папа, правда, уже умер…
– А у нас такие люди назывались пивными феями, – сказал Макс.
– Фея? Пивная? – Девушка расхохоталась. – Вы правы! Очень поэтическое название! Можно я тоже буду его так называть?
– Пожалуйста.
– Он ведь поэт. Был поэтом. Папа говорил, что очень хорошим. Если бы столько не пил, стал бы великим.
– Да… Бывает. Спасибо за угощение. Мне пора.
– А в какой гостинице вы остановились?
И тут Макс понял, что совершенно забыл название. То ли так действовала настойка, то ли усталость, то ли девушка, но он правда не помнил, как называется гостиница. Ему даже стало нехорошо.
– Я заблудился. И забыл, – признался он.
Девушка засмеялась.
– Там ангел или святой над дверью висит! Ну, не висит, а парит. Скульптура в стене!
– Он не святой и не ангел, – улыбнулась девушка, – обычный человек. Монах. И поэт. Основатель монастыря. Вы не заблудились. Гостиница прямо за нами. Вам нужно всего лишь обойти дом, и сразу же увидите ворота. Это очень хорошее место. Там особая атмосфера. Даже если просто зайти во дворик и постоять немного, все плохие мысли улетучиваются. Вы не заметили?
– Да, наверное, только я все время теряю дорогу. Никогда со мной такого не было. Не могу дойти до номера, до ресторана. Сворачиваю в разные закоулки.