Трой удивленно покачал головой:
— Не ожидал услышать такое от купца.
Мастер Эрграй усмехнулся:
— Разве я когда-нибудь задерживал плату или зажимал премии?
— Да нет, но…
— Так я же не призываю идти и раздавать. Просто… если ты не платишь людям того, чего они действительно достойны, неважно, кто эти люди — владетели, наемники или просто возницы, ты теряешь больше. Иногда даже не только товар или деньги, но и свободу и даже саму жизнь.
— Ну… люди частенько считают, что они достойны гораздо большего, сколько бы ты им ни заплатил…
— Да, это так, — улыбнулся Тавор Эрграй, — верно назначить себе цену способны немногие из нас, но оценить других мы можем. И если человек видит, что хозяин или владетель справедлив по отношению к другим, то твое собственное недовольство утихает. А некоторые даже задумываются, так ли верно они себя оценивают. К тому же у многих есть надежда СТАТЬ КЕМ-ТО, — мастер Эрграй специально выделил эти слова. — Возница мечтает вырасти до приказчика, приказчик — стать младшим партнером, наемник — десятником, а десятник — сотником. А коль есть надежда, то некоторое время можно и потерпеть, — он покачал головой. — Это большое искусство — поддерживать в людях надежду, но без овладения им никогда не стать ни успешным торговцем, ни… — он замолчал. Но Трой понял, как должна была закончиться эта фраза: «ни достойным владетелем»…
В Угелое их ждал сюрприз. Даже несколько. Едва только они проехали поворот дороги, после которого открывался вид на залив, на берегу которого стоял Угелой, как Арил, ехавший впереди, удивленно присвистнул:
— Фиу-ить! Вот это да!
Весь берег залива был усыпан множеством кораблей. Драккары и шнеккары возлежали на мелкой гальке, будто морские драконы, вылезшие на берег слегка отдохнуть.
— Да сколько их здесь… — ахнул гном, — не меньше сотни. Вот друг Эрик удружил…
Эрик Два Топора встретил их в лагере северных варваров. Он стоял у центрального шеста, на который было натянуто закрепленное за одну сторону полотнище его паруса. Вроде как знамя. Когда Трой спрыгнул с коня, Эрик вытащил из-за спины свои два топора и, бросив их под ноги Трою, упал на одно колено.
— Благородный владетель Арвендейла. Когда я прибыл в земли предков и рассказал о том, что узнал и услышал, слава о тебе пошла в нашей земле, как круги от камня, брошенного в воду. Уже давно мы не ходили путями столь славных предков. Уже давно наши мечи и топоры не обагрялись кровью столь ненавистного врага. Поэтому, когда я этой весной кинул клич, многие славные воины сняли со стены щит и топор и надвинули на лоб свои крепкие рогатые шлемы. Воины одиннадцати кланов собрались у моего паруса, чтобы идти в поход под твоим стягом. Двадцать шесть сотен бойцов привел я сюда.
Гном тихонько охнул. Две тысячи шестьсот свирепых воинов… да-а, такой силы не собирал ни один северный ярл вот уже пару сотен лет…
Трой наклонился к Эрику и, положив руки ему на плечи, поднял его с колен.
— Ты сделал славное дело, Эрик Два Топора. Нам предстоят долгий поход и тяжелые битвы. — Трой возвысил голос, чтобы его услышало больше народу. — Но мы будем не одни. Вместе с нами пойдут в бой пять тысяч воинов императора. А также несколько тысяч свободных бойцов (именно таким именем северные варвары называли наемников, как, впрочем, и себя, когда нанимались к кому-то на службу).
Лицо Эрика засияло от радости. Он воздел руки к небу и громко заорал. Его крики тут же подхватили все, кто стоял поблизости, и спустя мгновение вопил уже весь лагерь. А еще через пару мгновений к этому восторженному крику присоединился дикий грохот, потому что северные варвары начали возбужденно лупить топорами, секирами, рукоятками мечей и просто своими каменными кулаками по щитам, панцирям и даже по собственным шлемам. Стаи чаек, встревоженные этим чудовищным грохотом, поднялись со своих мест и стали суматошно носиться в воздухе, испуганно опорожняя желудки, но воинам все было нипочем…
Эта буря восторга продолжалась почти пять минут. Когда грохот и рев поутих настолько, что снова можно было немного различать слова, произносимые стоящим рядом, Эрик восхищенно покачал головой и произнес:
— Это будет славная битва! О ней сложит песню не один скальд, — он тряхнул головой. — А скажи, благородный владетель Арвендейла, есть ли уже у тебя тот, кто будет нести перед тобой в битве твой родовой стяг?
— Родовой стяг? — Трой в замешательстве оглянулся на своих. Те также выглядели слегка озадаченными. Об этом как-то никто не подумал. То есть гном, конечно, теоретически представлял, что барону, а уж тем более герцогу следует непременно обзавестись собственным стягом, но все их предприятие на каждом его этапе как-то все время (и сейчас, в том числе) походило на авантюру, которая находится на грани провала, так что особо задумываться по поводу стяга не приходилось…
И тут Эрик просиял еще раз:
— Мой ярл, позволено ли будет твоему воину преподнести тебе скромный дар?
— Дар… да, конечно. Эрик обернулся.
— Эй, славный Ингвар, неси!
Ингвар Тяжелая Рука — верный кормчий Эрика — согласно кивнул и исчез в шатре. Выйдя оттуда через минуту, он приблизился к ним с каким-то свертком в руках. Эрик принял от него сверток и повернулся к Трою, держа его на вытянутых руках.
— Мой ярл, прими от меня этот скромный дар. Это — стяг Арвендейла, такой, каким он описан в песне о славном ярле Орварде Сторме по прозвищу Длинный Меч. Его вышили моя жена и дочь Игнвара. Он зелен, как леса эльфов, темен, как руды гномов, и светел, как души и сердца благородных людей. И, как в древние времена, на нем вновь сияют ветвь, наковальня и плуг!
Трой несколько мгновений смотрел в одухотворенное лицо этого бесстрашного воина, стоящего перед ним, а затем, с трудом справившись с комом, стоящем в горле, глухо произнес:
— Я не возьму его, Эрик Два Топора.
Тот отшатнулся, будто от удара, а глаза его полыхнули чудовищной обидой. Но Трой продолжил:
— Я не возьму его потому, что именно тебе доверяю нести его в битве передо мной. Ты будешь моим знаменосцем, Эрик Два Топора!
После этих слов лицо Эрика просияло, и он вновь завопил. Спустя мгновение вместе с ним вопил и грохотал весь лагерь…
Вечером, когда большинство воинов вдоволь налюбовались на то, как их знаменитый ярл ест и пьет в кругу своих товарищей и благородных ярлов, Трою, изрядно осоловевшему от съеденного и выпитого, удалось, наконец, добраться до той таверны, где хозяин приберегал для них комнаты с самого момента появления в Угелое такого флота (хитрый трактирщик не прогадал, распустив слух, что именно в его таверне остановится владетель Арвендейла, и взвинтил цены на все остальные комнаты), гном и эльф, исчезнувшие немного раньше, встретили его на пороге.
— Ты как, еще живой? — заботливо спросил гном, глядя на Троя.
— Нормально, — буркнул Трой, мечтая только об одном — поскорее добраться до постели.