Первые воины, достигнувшие ворот, были безжалостно истыканы стрелами, поэтому основная часть рванувшего вверх трехтысячного отряда немного притормозила у последнего поворота, слегка отдышавшись и подкопив силы, лишь затем сделал последний рывок к воротам. Добравшись до ворот, воины принялись тупо колотить в них мечами и топорами, прикрываясь от летящих сверху стрел и пращных камней щитами. Кое-кто попытался рубить толстенные воротные створки, но таких быстро расстреливали орки-стрелки. Так что после получасового топтания у ворот стихийный вал атакующих покатился назад по тому же пути, по которому так упорно лез вверх до этого…
Трой галопом подлетел к графу Шоггиру, неподвижно сидящему на своем коне и разглядывающему бестолковую схватку у ворот из-под козырька ладони.
— Ну что?
Граф опустил руку и повернулся к Трою. Его губы разошлись в широкой усмешке.
— Поздравляю, герцог, вы опять оказались правы. Панцирники действительно добрались до ворот приблизительно в полтора раза быстрее. Всего за одно деление мерной свечи. А латники из числа северных варваров — за полтора. Да и обстрел оказался гораздо менее успешным, чем я опасался. Создается впечатление, что большинство их стрелков только вчера увидели лук. А стрельбы метательных машин я вообще не заметил.
Трой кивнул и бросил пристальный взгляд на крепость. Участники имитационной атаки как раз преодолевали последний изгиб дороги.
— А каковы потери?
— По моим подсчетам, не больше двух-трех сотен человек. И это самые пессимистические цифры. Я же говорю — у них дерьмовые стрелки.
Трой вздохнул несколько облегченно. Когда они планировали эту демонстративную атаку, основной задачей которой было засечь время, за которое воины смогут достигнуть ворот, а также постараться убедить орков в том, что, обжегшись на первой, неудачной попытке взять замок с налету, люди передут к длительной и планомерной осаде. Предполагалось, что потери будут не менее семи-девяти сотен бойцов.
— И что?
Граф не ответил. Вопрос был чисто риторическим. Все было обсуждено и утверждено.
К вечеру у подножия горы раскинулся огромный лагерь. Палатки, костры, просто навесы растянулись на несколько миль вокруг. И только у самого мостка образовалась огромная площадь. Ее предназначение орки поняли только перед самым закатом, когда обозные лошади начали свозить туда бревна. По обеим краям площади задымились костры походных кузниц, а между ними принялись сновать характерные приземистые фигурки. Гномы явно собирались строить какое-то огромное осадное орудие.
Работа шла, не прекращаясь, всю ночь, а к утру перед орками начали вырисовываться смутные контуры чудовищной катапульты. Оно и понятно — атаковать стены этого замка каким-нибудь волшебством было практически невозможно. Легенды гласили, что в его стены и башни было вплетено столь много заклятий и они были такой силы и мощи, что идти на штурм замка, применяя магию, было бы совершенным безумием. И «прощупывания» войсковых магов подтвердили, что до сих пор какая-то неведомая магическая сила замурована в стены этого старинного сооружения. А вот честная сталь и сила осадных механизмов другое дело, — с помощью меча можно было победить орков.
Весь следующий день орочьи головы торчали над зубцами и маячили в бойницах, но к вечеру число зевак заметно уменьшилось, что было вполне закономерно. Всю предыдущую ночь гарнизон замка почти не спал. Во-первых, все были в возбуждении от того, что так ловко отбили первый сумбурный штурм, а во-вторых, орки пялились вниз, силясь разглядеть, что происходит в шумящем и светящемся тысячами огней человеческом лагере, опасаясь какого-то подвоха. Но к вечеру второго дня все они уже ходили осоловелые, а у орочьего князя появилась некая уверенность в том, что он представляет себе дальнейшее развитие событий: сначала гномы построят огромную катапульту, затем люди начнут обстрел ворот, и лишь после того как ворота будут разбиты, люди рискнут еще раз повторить штурм.
Так что когда три десятка эльфов и почти полсотни гномов, возглавляемые Гмалином и Алвуром, в полной тишине начали подъем по крутому склону к секретной калитке, на стенах замка осталась только дежурная стража. Да и те в основном клевали носами.
В полночь около двух тысяч наемников, вымазав лица и натерев доспехи сажей от костров, начали подъем по крутому склону. По прикидкам Троя, который был едва ли не лучшим скалолазом во всем войске, человек, более-менее знакомый с тем, как карабкаться по деревьям, вполне может взобраться по камням до первого поворота дороги. Так что он весь прошедший день отбирал из числа наемников наиболее ловких и знакомых с горами воинов. И хотя таковых набралось почти пять тысяч, Трой оставил в своем отряде лишь две. Большему количеству негде было разместиться на склоне.
В четыре часа пополуночи, когда Гмалин, весь перемазавшийся орочьим дерьмом, приник к узкой щели приоткрытой двери, которая вела в подвал боковой башни, где находился секретный ход, полторы тысячи панцирников, оседлав коней и надев доспехи, выстроились с противоположной стороны катапульты, которая была специально устроена таким образом, что сверху, со стороны замка, казалась чем-то невероятно грозным и могучим, а снизу представляла собой этакую большую арку. То есть она изначально строилась с тем расчетом, чтобы быть скорее маскировкой, чем реальным осадным орудием. Гномы продолжали деловито ползать по ее стенкам и фасаду, стуча топорами, молотками и абсолютно заглушая случайные позвякивания доспехов и всхрапы коней.
Около половины пятого, когда восток еще только-только начал алеть, из полуоткрытой двери башни, в которой с трудом дышали от вони гномы и эльфы, начали поодиночке выскакивать на двор замка тонкие, гибкие фигуры. Они легкими тенями проскальзывали через двор и исчезали в нишах стен, среди зубцов, на откосах башен и в других местах, где увидеть их было практически невозможно, зато они сами могли увидеть всех. Все это продолжалось с короткими интервалами примерно в пятнадцать минут, а затем дверь башни вновь плотно запахнулась. Некоторое время на дворе замка стояла полная тишина, нарушаемая только храпом дремлющих часовых да чавканьем жующих орков, а затем дверь караулки распахнулась, и на двор вывалилось несколько фигур. Это старший смены замковой стражи двинулся проверять посты. Операция вступала в завершающую фазу. Гмалин осторожно положил на пол свою любимую секиру и приник ухом к двери. До сих пор все шло прекрасно, но сейчас наступил самый ответственный момент. Для того чтобы снять стражу ворот, особо много времени не требовалось, но нужно было еще и проникнуть в башни, очистить их, а затем привести в действие механизмы открытия ворот и поднятия решеток. А вот на это уже требовалось немало времени. Так что начинать решено было только тогда, когда начальник стражи пройдет с утренней проверкой постов. Но при таком раскладе существенно повышалась вероятность того, что орки сумеют обнаружить проникших в замок воинов.
Где-то спустя полчаса пять грузных фигур вновь исчезли в знакомой двери. Гмалин, услышав, как хлопнула дверь караулки, облегченно выдохнул. Самый опасный этап позади. Однако надо еще подождать, когда часовые вновь прикемарят. Еще несколько минут над двором замка висела тишина, и лишь когда храп вновь прикорнувших часовых снова наполнил двор, тихо тренькнула тетива эльфийского лука. Затем еще и еще раз.