Рядом со шлагбаумом он заметил «жигуленок», который стоял с работающим двигателем, но выключенными огнями. Когда Андрей поровнялся с машиной, она вдруг осветила дорогу фарами, сорвалась с места и понеслась в сторону Акуловки.
Андрей прошел к автобусной остановке, решив посмотреть расписание. В это время из-за кустов вышли двое. Темнота не позволяла разглядеть лиц, но, судя по фигурам, это были ребята крепкие.
Сердце тревожно сжалось.
— Мужик, закурить есть?
Типовая форма вопроса, позволяющего грабителям начать нападение при любом ответе, невзирая на то, вынет ли сигареты испуганный лох или откажет, сказав, что не курит.
Андрей легко прижался спиной к забору, вдоль которого шел. Отвел руку назад, пощупал штакетину, покачал. Нет, черт возьми, такую не оторвешь: старательный хозяин прибил планку гвоздями на совесть.
— Не курю.
Ответил и сам понял: от предчувствия опасности голос сел.
Мужики подходили к Андрею с двух сторон.
Так, решил Андрей, правого достану ногой под живот, руками за забор и перекидом на ту сторону. Ребра поцарапаю, но это позволит кое-что выиграть. Такого от него они явно не ожидают.
Тут один из поошедших зажег карманный фонарик. Луч света мазнул по лицу Андрея, ослепил, заставил зажмуриться.
— Колян! Да это же брат Галины! Назаров.
— Точно, он. Андрей Иванович, да мы же утром к вам заходили. Соседи.
Мышцы ноги, готовившейся к удару, ослабели. Нервное напряжение спало.
— Что так поздно, ребята?
— Гуляли, у кореша в Пушкине. Поддали, а курева нет. Вы домой?
Они пошли вместе. Расстались у калитки дома Назаровой.
— Бывайте! — протянул Андрею руку Рыжий.
— Привет, — сказал Колян.
Когда калитка захлопнулась, Рыжий довольно хрюкнул:
— Порядок! По полсотни в карман мы положили.
Максуд сумел выполнить просьбу Кашкарбая.
Утром следующего дня полковник Федорчук подвел итоги наружного наблюдения за гражданином Узбекистана Назаровым. Он выслушал доклад старшего группы Лысенко, работавшего в Акуловке, и сообщение сотрудников, провожавших фигуранта в его путешествии по Москве и железной дороге. Слушая, делал заметки в рабочей тетради, помеченной грифом «Секретно» и хранившейся в сейфе без права выноса из стен управления.
Когда доклады были окончены, Федорчук заговорил сам:
— Итак, что мы имеем? Прежде всего выяснили, что Назаров именно тот, за кого себя выдает. Второе. Можно считать установленным, что таджики выхаживали именно его. А вот для чего, нам пока не ясно. И почему они вдруг разом все бросили, включая оружие и тут же ушли. Подать команду им никто не мог. У них не имелось ни рации, ни мобильника. Здесь что-то не вяжется…
— Может, у них оружия и не было? — спросил Грызлов, тихо сидевший в углу и ожидавший очереди для доклада.
— Вы меня совсем ни во что не ставите, — обиделся Черных.
— Ошибки у всех случаются, — смягчил формулировку Грызлов.
— Я не ошибался. Оружие у них было, — Черных стоял на своем упрямо.
— Все, кончили спорить, — сказал Федорчук. — Примем за основу. Оружие было. Тогда выйдет, что они заметили сопровождение.
— Нет, — возразил Лысенко. — Дело в чем-то другом.
— Не станем гадать, — поставил Федорчук точку в дискуссии. — Ясно одно, Назарова надо подстраховать.
Новая пара наружников — прапорщики Никонов и Сурков — приняли Назарова, когда он садился в электричку на станции Мамонтовка. То, что за их подопечным следят, они заметили уже в метро.
— Заметил? — спросил Сурков напарника по рации.
— Да, — сказал Никонов. — Он тянется за нашим фигурантом от электрички.
Сурков подошел к схеме метро и, делая вид, будто пытается в ней разобраться, стал разглядывать человека, стоявшего возле аптечного киоска.
Азиатская внешность. Скорее всего узбек. Мужественное энергичное лицо. Красивый профиль. Между сорока и сорока пятью годами. Спортивное телосложение. Рост около метра восьмидесяти. Костюм европейский, из хорошей серой ткани. Рубашка белая без галстука, ворот расстегнут. Волосы черные, стрижка короткая. Дорогие ботинки на тонкой кожаной подошве. Глаза спрятаны за черными очками…
Хвост отвязался от Назарова, когда тот вошел в Минатом.
— Срисовал? — спросил Никонов через плечо Суркова.
— Будет возможность, сделай снимок. Надо проверить по фототеке и показать шефу.
— Понял. Теперь веди его, — Никонов подтолкнул коллегу.
Помахивая свернутой в трубку газетой, Сурков неторопливо двинулся вслед за узбеком.
Тот шел, не осматриваясь, не проявляя ни беспокойства, ни торопливости. Его фигура, выделявшаяся в толпе спешащих москвичей, излучала уверенность и спокойствие.
Войдя в вагон, двигавшийся в сторону Центра, узбек отошел от двери, взялся за поручень и, не вступая ни с кем в контакт, доехал до «Театральной», перешел на станцию «Охотный ряд». Причем двинулся не по подземному коридору, по которому проходит большинство пассажиров, а по эскалатору, ведущему к выходу на Большую Дмитровку. Так перейти со станции на станцию мог только человек, отлично знавший Москву.
На «Чистых прудах» узбек вышел в город. Перейдя улицу, вошел в офис агентства «Эйр Казахстан».
Сурков остался на противоположной стороне, купил мороженое и, встав за стеной торгового павильона, взял под наблюдение вход в агентство.
Узбек провел там ровно десять минут. Выйдя из здания, повернул налево и пошел по тротуару.
Сурков, хорошо знавший Чистые пруды, двинулся по левой стороне бульвара.
Узбек дошел до гостиницы посольства Казахстана. Постоял у щита с обменными курсами доллара, казахского теньге на рубли, потом решительно вошел в подъезд и скрылся в нем.
Сурков немного подождал, затем пересек трамвайные пути и вошел в гостиницу. Огляделся, подошел к обменному пункту, расположенному в глубокой нише. Два казаха стояли у окна, обменивая теньге на рубли.
В вестибюле узбека не было. Он либо проживал в гостинице, либо зашел к кому-то в гости.
Сурков вернулся на бульвар и стал ждать. Через час его сменил Никонов.
Узбек вышел из гостиницы в половине пятого. Спустился в метро и проехал до «Третьяковской», двинулся пешком по Большой Ордынке в сторону Садового кольца, свернул в Погорельский переулок. Никонов проводил его до самых дверей посольства Узбекистана.
Через полчаса объект вышел оттуда вместе с высоким, элегантно одетым соотечественником. По фотографии его спутника-узбека опознали как первого секретаря посольства. Они сели в машину и уехали на улицу Удальцова, где проживал дипломат.