Через некоторое время в комнату заглянул его друг. Шел он медленно, опустив голову, как ходил теперь всегда.
– Все в порядке? – спросил он.
Том кивнул.
– Я заканчиваю в восемь, то есть где-то через час, – сказал Блич-Палмер. – Ты можешь пока побыть здесь. Сейчас слушал новости – представляешь, кто-то заложил бомбу в метро! Рвануло в шесть утра, когда пошли первые поезда.
– Кто-нибудь… Кого-нибудь ранило? – прошептал Мюррей. – Убитые есть?
– Пока неизвестно. Там внизу, наверное, сейчас ужасная суматоха.
В поисках Акселя Алиса сначала заглянула в кабинет рисования, а потом в «пятый класс». Но было еще рано, и, не найдя его нигде, она не слишком обеспокоилась. Джонас совершенно непредсказуем и всегда таким будет, так что ожидать иного ей не приходится. Она не могла даже понять, спал ли он в своей постели или нет, потому что он никогда на ней не спал.
Алиса посмотрела в окно на ветвящуюся реку железнодорожных путей и увидела, как со стороны Финчли-роуд к станции подошел серебристый поезд, весь покрытый черными и красными граффити. Может быть, ее любимый приехал на нем? В принципе, на нем мог приехать и Том, хотя вряд ли. В историю с Бристолем молодая женщина ни секунды не поверила, но ей было все равно. В любом случае, что бы он ни выкинул, с другой женщиной он встречаться не будет. Скорее всего, он готовит ей какой-нибудь сюрприз, изобретает что-нибудь неуклюжее, чтобы ее утешить. Так сказать, открывает ей дверь в уютный мир компромиссов и вторых ролей.
Монотонно шумел дождь. Вода собиралась в лужи на платформе. Алиса стояла у окна кабинета рисования и смотрела на идущих по ней прохожих с зонтиками. Машины медленно проезжали по мокрому асфальту. Скрипачка вернулась в свою комнату и написала Тому записку, такую же короткую, как и та, что она когда-то оставила мужу. Потом она перечитала ее и порвала. Женщину охватило суеверное чувство – она не хотела искушать судьбу. Если она заранее напишет Мюррею записку, то Аксель не придет. Или придет, но изменит свое решение. Если же она вообще не будет готовиться к отъезду и у нее останутся какие-то неисполненные дела, то он тут же явится, горя желанием поскорее уехать вместе с ней.
Время этим утром почему-то текло ужасно медленно. В обед зазвонил телефон. Скрипачка сняла трубку, думая, что это Джонас, но звонила ее мать.
– Ты слышала, что случилось? – не здороваясь, сразу же спросила она.
– Что? – отозвалась Алиса.
– ИРА попыталась взорвать метро. То есть пока, конечно, не сообщили, что это именно ИРА, но кто еще, кроме них, на такое способен? Ты что, даже радио никогда не слушаешь?
– Иногда слушаю.
– Террорист погиб. Оно и к лучшему, больше он такого не сотворит! Говорят, его прямо на куски разорвало. То есть по радио прямо этого не сказали, но наверняка так и есть. Сообщили только, что опознать его невозможно. Только подумай, даже разрушений особых не было! А он, наверное, надеялся, что взрыв будет куда сильнее, понимаешь? Надеялся, что там вообще все взорвется.
– Ты мне позвонила, чтобы рассказать о бомбе в метро?
– Я что, не могу просто поговорить со своей дочерью? На самом деле, я хотела рассказать, что у Майка появилась девушка. Ей двадцать пять, работает программисткой, живет где-то в Лондоне. И что самое замечательное, она просто обожает Кэтрин. Я думаю, это хорошо, что он начал с кем-то встречаться еще до того, как получит развод. В конце концов, ему осталось подождать всего год и три месяца, не так ли?
Около четырех Алиса услышала, что кто-то зашел в дом. Она подошла к двери комнаты: этот кто-то яростно вытирал мокрые ботинки о коврик. Приоткрыв дверь, женщина увидела Тома, поднимающегося по лестнице. Наверное, щель была слишком узкой, потому что он даже не посмотрел в ее сторону, а сразу прошел в «четвертый класс».
Через некоторое время скрипачка услышала шаги над головой и решила, что Аксель вернулся. Но она тут же поняла, что ошиблась: шум доносился из другого крыла дома. Ходили где-то рядом с лабораторией. Это просто играли Бьенвида и Джаспер.
Дождь прекратился, и небо стало похожим на бетонный купол – серый и тяжелый. Алиса никогда раньше не жила в таком месте, откуда можно было исподтишка наблюдать за людьми с близкого расстояния. Когда кто-то выходил из поезда и поднимался по мосту, можно было видеть, как этот человек идет поверху и спускается по деревянным ступеням, чтобы через пять минут показаться перед самым домом. Джонас ничего ей не объяснил, и она понятия не имела, где он может сейчас находиться. Но он обязательно должен был вернуться, поскольку здесь оставались его вещи.
То есть она думала, что оставались – последний раз она заходила к нему в восемь утра. Но теперь у нее вдруг мелькнула ужасная мысль: что, если Аксель потихоньку вошел в дом и забрал чемоданы, пока она находилась в бывшем кабинете директора после разговора с матерью? Ведь она, несмотря на тревогу и взвинченное состояние, задремала тогда минут на пять… Всю предыдущую ночь Алиса не смыкала глаз. Вдруг пока она спала, ее друг вернулся, забрал свои вещи и, не простившись, ушел?
Скрипачка взбежала на верхний этаж. Дети уже ушли, и везде пахло сигаретным дымом. Женщина распахнула дверь в «пятый класс». Все лежало на своих местах. Неубранная кровать со смятыми простынями напомнила ей о часах, которые она пролежала на ней, ожидая Джонаса. Алиса легла, чувствуя, что успокаивается. Это было единственным местом, где она могла сейчас находиться и ждать. Она все время повторяла себе, что должна доверять любимому. Он сам позвал ее с собой, и она держалась за эту мысль как за соломинку.
Когда она проснулась, уже стемнело. Алиса встала и выглянула в окно. Серебристая гусеница поезда ползла от Западного Хэмпстеда к Финчли-роуд. По мосту шли три женщины. Три черных силуэта, бредущие по мостику, сделанному словно из деталек конструктора «Лего». Скрипачка опустила штору. В комнате все оставалось по-прежнему. Два открытых чемодана на полу, фотоаппараты на столе, «Так говорил Заратустра» на полке у кровати. Она взглянула, на каком месте книги ее владелец остановился. Оказалось, что Аксель прочитал всего несколько страниц. Алиса пробежала глазами строчки: «Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что до́лжно превзойти» [35] .
Последний раз скрипачка что-то ела и пила несколько часов назад. Она вышла из комнаты и начала спускаться на нижний этаж, но замерла на четвертой ступеньке, увидев Тома, ждавшего ее у подножия лестницы.
– Он не вернется, – тихо сказал молодой человек.
Она не стала спрашивать, что он имеет в виду – это и так было ясно. Все было написано на его оскорбленной физиономии.
– Почему же тогда он оставил все свои вещи? – прошептала молодая женщина.
Лицо ее друга стало лукавым. Поколебавшись мгновение, он сказал:
– Там, где он сейчас находится, они ему без надобности. Вещи пролежат здесь год.