Вспоминая этот разговор, он специально отметил, что Джульетта была само очарование. У нее был красивый голос, и он не удивился, узнав, что она посещала Королевскую академию театрального искусства. Девушка пригласила Айвора к себе, но ему не хотелось опять ехать в «этот темный Куинс-парк», как он выразился, и они договорились где-нибудь поужинать. Айрис говорит, что именно так ее брат решал любые проблемы с женщинами. Он приглашал их в ресторан.
Конечно, я точно не знаю, о чем они говорили в тот вечер; могу лишь пересказать то, о чем мне поведал Айвор, и я подозреваю, что он долго продумывал наш разговор. Поэтому я реконструировал их беседу, основываясь на его словах и моих представлениях о нем (а позже о Джульетте), но, думаю, эта версия довольно точна. Я действительно очень хорошо знал Айвора, и вот как это должно было выглядеть.
К этому времени он, по-видимому, забыл, что Джульетта видела его раньше – в тот вечер, когда он невольно проводил ее до входной двери. Я повторюсь, сказав, что он вовсе не помнил, как она наблюдала за ним из окна своей комнаты, поэтому Айвор так удивился, когда она сразу же узнала его. Он только что вошел в ресторан и назвал свое имя администратору, чтобы взять заказанный столик, как одна из посетительниц подошла к нему, протянула руку и представилась: «Джульетта Киз».
По его словам, Айвор залюбовался ею. Он даже представить себе не мог, что раньше считал ее крупной. У Джульетты была идеальная фигура, в женских журналах такие называют «песочные часы». Простое черное платье выгодно подчеркивало изящные щиколотки, а поразительно низкий вырез открывал перед Айвором картину, достойную восхищения. Лодыжки, на которые он обратил внимание, пока следовал за ней через добрую половину Лондона, показались ему еще более тонкими и изящными. Он мог бы легко превратить эти лодыжки в фетиш (по словам самого Айвора), и я в этом не сомневался, поскольку достаточно хорошо знал своего шурина и его фетиши. Густые черные кудри были уложены в высокую прическу, на лице не было косметики, и в тот вечер на Джульетте не было никаких украшений, кроме жемчужных серег.
Эти серьги напомнили ему о жемчуге, подаренном Хиби, – щедрый жест, о котором он теперь жалел. Джульетта заказала сухой мартини, и Айвор тоже, хотя все знали, что он пьет этот напиток только тогда, когда бывает в Нью-Йорке и может получить его в Дубовом зале уже не существующего отеля «Плаза». Он пришел сюда, чтобы вручить ей чек на тысячу фунтов, но теперь, сидя напротив новой знакомой и восхищаясь ее яркой красотой, чувствовал, что ему трудно это сделать. Они беседовали об Аароне Хантере. Сама Джульетта первой заговорила о своем бывшем муже и спросила Айвора, встречались ли они, когда выступали в одной телевизионной программе. Она ее видела, и теперь ее поразило такое совпадение. Был ли он на премьере его новой пьесы, в возобновленной постановке «Анны Кристи» О’Нила? В то время у Айвора просто не было свободного времени для посещения театров, тем более что назначать еще одно свидание было преждевременно, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не пригласить ее пойти и посмотреть пьесу вместе с ним. Айвору надо было сначала отдать ей деньги и потом, пожалуй, самое важное – узнать о здоровье Дермота Линча. Ведь именно за этим он сюда и пришел. Джульетта в тот вечер была так дружелюбна, очаровательна и… мила, что он сомневался, сумеет ли вообще это сделать. Но он привык делать трудные, неловкие вещи, как и положено министру. Айвор достал из кармана конверт с чеком и вручил ей.
– Я хочу, чтобы вы это взяли. Это то, что я остался должен Ллойду.
Он надеялся, что она не откроет конверт сразу же, но ошибся. Джульетта достала чек из конверта, подняла на собеседника взгляд и медленно произнесла:
– Но вы должны ему только четверть этой суммы.
После этих слов он понял: она знала, что он нанял Ллойда в ночь аварии. Двести пятьдесят фунтов было той суммой, которую он должен был выплатить по завершении этого фальшивого похищения. Когда она это сказала, перед глазами Айвора пронеслась яркая картина, как он берет два конверта со столика в холле, когда Хиби не появилась. Несколько секунд мой шурин хранил молчание. В тот момент он пытался предположить, что еще ей рассказал актер-неудачник. Наверняка всё. И тогда, тихим голосом и с легкой улыбкой, Джульетта подтвердила его опасения.
– Ллойд рассказал мне, за что вы ему заплатили. Тогда казалось, что сделать это легко. И было бы легко, если бы за рулем сидел мой друг. Думаю, мне следует вам сказать, что мы с Ллойдом хоть и расстались, но остались друзьями, хотя и не питали друг к другу нежных чувств. Я не имею в виду, что раньше не любила его или не огорчилась, когда он погиб, но и не могу утверждать, что его смерть привела меня в отчаяние.
Айвора интересовало только то, как это повлияет на его карьеру. Это естественно.
– Вы все знаете о том вечере? О том, что они должны были привезти Хиби ко мне?
– Да, – подтвердила Джульетта.
– И вы знали, что они должны были посадить в машину Хиби Фернал, а не Келли Мейсон?
– Да. Вы спросите, почему я не пошла в полицию?
– Вы могли бы задать этот вопрос мне, – заметил Айвор.
– Если бы ранен был Ллойд, а погиб Дермот, я бы так и поступила. Я бы захотела снять с него вину. Но Ллойд погиб. А его приятель был в коме и не мог сказать ни слова. Я подумала, что если сообщу полиции, что все это «похищение» – всего лишь подарок ко дню рождения, мне не поверят, и, понимаете… – Тут она задумалась, прикусив губу, а потом быстро закончила: – Ллойд так и не назвал мне вашего имени.
Айвор почувствовал себя так, словно ему нанесли сокрушительный удар.
– Что?!
– Пожалуйста, не сердитесь. Это правда. Он не назвал мне вашего имени, а я не спрашивала.
– О, боже, – прошептал Айвор, потом прибавил: – Я не сержусь.
– Ллойд пришел утром в ту пятницу, чтобы забрать кое-что из своих вещей, которые оставались у меня в доме. Он где-то снял квартиру. Он был должен мне деньги – как раз ту сумму, что вы обещали ему заплатить. Он отдал мне деньги и рассказал, что депутат, с кем познакомила его Никола Росс, собирается заплатить ему за мнимое похищение любовницы. Он должен был посадить ее в машину, надеть наручники, заткнуть рот кляпом, а потом отвезти в какой-то дом в Хэмпстеде. И за это он получит пятьсот фунтов. Я могла бы спросить, как зовут этого члена парламента, но не сделала этого. Меня это не интересовало. Я только подумала, что это хорошие деньги за такую небольшую работу, а потом мы с Ллойдом заговорили о другом.
– Значит, вы бы никогда не узнали, кто я, если бы я вам не позвонил?
Джульетта улыбнулась.
– Правильно.
Айвор понял, что сам себя выдал.
– Что вы собираетесь делать? – Этот же вопрос он раньше задал Джейн Атертон и получил почти такой же ответ.
– Делать? Я не понимаю.
Я не знаю, насколько долгой была пауза, последовавшая за этим, но благодаря ей Айвор смог обдумать все то, что только что услышал и чего следует опасаться.