– С таким образованием, как у тебя! – заявила мама. – Это могла бы делать шестнадцатилетняя девчонка, не сдавшая выпускные экзамены.
Я спросила ее, не лучше ли, чтобы за ребенком присматривала образованная женщина, чем та, которая ни в чем не разбирается, кроме поп-музыки и нарядов, но она ответила, как всегда: «О, ты понимаешь, что я имею в виду».
Было ясно, что Джерри я не нужна. Особенно ему не хотелось, чтобы я жила у него в доме. Но он нуждался в няне для сына, и он уже понял, что Джастину не понравилась ни Грания, ни Люси, ни та безымянная женщина; я узнала, что ее зовут Уэнди. Но теперь, кажется, я ему понравилась больше, чем все остальные, и если не считать его отца, он любил меня больше всех. Это было первым очком в мою пользу, а если делать расчеты, то этим я заработала целый десяток очков. Если бы вам предстояло жениться, разве вы не предпочли бы женщину, которая нравится вашему ребенку?
Сдать мою квартиру оказалось очень легко. Я нашла квартирантку через несколько дней после того, как поместила объявления в газетах. Мы оказались одного возраста, ее звали Пандора Флинт. Она была четвертой из тех, кто откликнулся на мое объявление. В трех других случаях возникли возражения с моей стороны или с их: двое сочли квартиру слишком маленькой за такую плату, какую я просила, а третья хотела, чтобы я вынесла свою мебель и позволила ей привезти ее собственную. Но Пандора показалась мне подходящей кандидатурой. Ей понравилась квартира, и она не колебалась, когда я попросила у нее задаток и плату за два месяца вперед. Она сняла жилье на год с возможностью продления договора, и это нас обеих устроило. Если и была какая-то проблема, то только в том, что она мне сразу не понравилась.
Внешне она была очень похожа на Хиби. Полагаю, моя подруга принадлежала к весьма распространенному типу женщин – высокая, стройная блондинка с правильными чертами лица и длинными ногами. Таких женщин полно в городе, «как грязи», так сказала бы мама. Хиби была моей подругой, поэтому было бы логично, если бы я ощутила симпатию к Пандоре, но так не бывает. Хиби была теплой, яркой и несдержанной, она открыто проявляла эмоции; Пандора же оказалась спокойной и отстраненной, и у нее был такой тихий, словно доносящийся издалека голос, словно его обладательница только что вышла из транса. Все это не имело для меня значения, если она окажется хорошей квартиранткой, а она оказалась таковой. К сожалению, в других отношениях ей было далеко до совершенства.
Не знаю, как в других частях страны, но в том районе Лондона, где я живу, и в том районе, где живет Джерри, почти невозможно найти на улице мусорный ящик. Страх перед бомбами ИРА так велик, что все уличные урны, куда можно заложить взрывчатку, убрали, как и камеры хранения на вокзалах и станциях. Если я хотела избавиться от фетишистских предметов Хиби до того, как перееду на Ирвинг-роуд, мне придется сделать это сейчас же. Невозможно даже подумать о том, чтобы взять их с собой в мой новый дом. Мне придется сложить их в пакет и отнести его к одному из мусорных контейнеров. Мысль об этом очень меня смущала. В начале января мужчина по имени Майкл, жилец одной из нижних квартир, позвонил в мою дверь и, когда я ее открыла, протянул мне пластиковый пакет, который я десять минут назад бросила в один из мусорных ящиков. Я его сразу узнала и хорошо помнила его содержимое до того, как он мне о нем сообщил.
– Я уверен, что вы не собирались выбрасывать рождественский пудинг в мусорный ящик, – сказал он, – вместе с дюжиной пирожков и подарком, который вы даже не распаковали.
– Напротив, – ответила я, – я сделала именно то, что собиралась. Будьте так добры, положите их обратно туда, откуда взяли.
Учитывая охватившее меня возмущение, если не сказать гнев, мне кажется, я высказалась очень сдержанно. Позднее я проверила мусорные ящики и ни пакета, ни его содержимого не нашла. Не сомневаюсь, что он съел рождественский пудинг и пирожки моей матери и подарил то, что было в присланном тетей свертке, своей подружке. Но я не хотела рисковать и не желала снова сталкиваться с моим соседом снизу, особенно учитывая то, что будет лежать в пакете на этот раз. Собачьи ошейники с шипами, сапоги на шнуровке и корсеты – это не те вещи, которые можно отнести в магазин «Оксфам». В конце концов, за день до того, как переехать на Ирвинг-роуд, когда все мои вещи уже были уложены в машину и готовы к переезду, я отправилась в магазин дорожных принадлежностей на Килбурнском шоссе и купила прочный чемодан с замком.
Когда я вернулась назад в квартиру, явился мойщик окон. Он всегда появляется на моем пороге без предупреждения, заявляя при этом, что ему нужно работать, а не болтать с кем попало. Мама говорит, что раньше они взбирались к окнам по приставным лестницам, а если нужно было помыть их изнутри, хозяева домов делали это сами. Те дни миновали, говорю я ей, это вопрос здоровья и безопасности. Мойщика окон зовут Стю; полагаю, его полное имя – Стюарт. Если у него и есть фамилия, то я ее никогда не слышала. Он неряха, грубиян и к тому же нахал; однажды он спросил, почему я не ношу длинные волосы. С такой прической я бы выглядела привлекательнее, заявил он в своей очаровательной манере.
Стюарт невероятно долго мыл три моих окна и все время пялился на меня. Я не могла переложить вещи Хиби в свой новый чемодан, пока он в квартире. В этом случае он заметил бы, что я пытаюсь спрятать, и не удержался бы от своего очередного комментария. Могу себе представить, что бы я тогда услышала, но лучше не буду. Итак, мне пришлось сидеть и делать вид, что я увлечена новой книгой. Его плата все время растет, и мы поспорили насчет цены, но Стюарт победил. Он всегда побеждает.
– В следующий раз, когда вы приедете, меня здесь не будет, – сообщила я. – Здесь будет жить другая леди.
– Леди, вот как? Десять фунтов, чтобы поговорить с ней. А вы куда переедете, на Гроувенор-сквер? [6]
Я не стала отвечать на этот вопрос, а лишь сказала, что он не должен думать, будто видит меня в последний раз. Я просто временно сдала свою квартиру.
– Вы называете это квартирой? Надеюсь, та леди понимает, что снимает одну комнату.
Надеюсь, Стюарт так же будет обращаться и с Пандорой. Я бы ни секунды не потерпела его в своем доме, если бы нанимала его на работу, но это сделало правление моего дома. Когда он ушел, я выпила все оставшееся в бутылке вино, надела корсет, чулки-сетку и прозрачный топ Хиби и подошла к зеркалу. Я знала, что делаю это в последний раз; чего я хотела этим добиться? Я опять покраснела до корней волос, ладони вспотели, а по коже побежали мурашки. Тогда я подумала – хорошо, что я избавлюсь от этих вещей. Я повернулась спиной к своему отражению, разделась и сложила наряд Хиби в чемодан, не забыв прикрыть его шерстяным халатом. На мой вкус, он подошел бы семидесятилетней старухе, и не надо даже объяснять, что его мне когда-то давно подарила мама. Я заперла чемодан, положила ключ в сумку вместе с ключами от дома, а чемодан сунула в единственный встроенный шкаф в квартире. Он находится между кухонным проемом и дверью в ванную, и внутри у него четыре полки. Я положила чемодан горизонтально на пол под нижней полкой и заслонила его спереди рулоном старого ковролина. Тот, кто откроет этот шкаф, не сможет понять, что там спрятано.