— Да, вполне…
— А вид из окна какой! Прелесть! Настоящее семейное гнездышко!
— Да, и вид…
— Вы ведь тоже сыну квартиру покупали, да? Ну, ту квартиру, в которой сейчас Арина живет… Ведь вы ее покупали, правда?
Растерялась и не нашлась сразу, как ответить. Да, трудно привыкать к такой бьющей через край непосредственности. А может, отбарабанить в лоб каким-нибудь хамским словцом, чтоб не распоясывалась? Эх, Катьку бы сюда…
— Сашенька, а на кого та квартира юридически оформлена, позвольте полюбопытствовать? На Леву? Если на Леву, то ее надо вернуть… У Вадима на фирме очень грамотные юристы работают, они помогут с нюансами разобраться. Я ж не думаю, что вы ее на невестку оформили? Это уж было бы верхом наивности…
Да что ж это такое, в самом деле?! Все. Пора хамство включать. Уж простите-извините, дорогие папа с мамой, бизнесмены и бюргеры…
— Мам! Тебя папа зовет, слышишь? — выскочила спасительным вопросом на амбразуру Лада, и даже встала так, чтобы закрыть Сашу от мамы спиной.
— Да ну… Он же там футбол смотрит…
— Нет, зовет! Иди, мам! Сейчас за стол садиться будем! Иди, мы сейчас с Александрой Борисовной тоже придем…
Наверное, дочка, что называется, сделала маме «большие глаза». Эля хмыкнула, затушила сигарету, элегантно подняла со стула обтянутую узкими брючками внушительную задницу. Такую же внушительную, как и ее бесцеремонность. Выходя из кухни, спросила нервически весело, повернувшись вполоборота к дочери:
— Нет, а что я такого сказала? По-моему, здесь все свои…
Ушла. Лада вздохнула, опасливо глянула Саше в глаза. Потом улыбнулась, коротко пожала плечами, чуть развела руки в стороны. Очень выразительно получилось, даже и слов говорить не надо. Вроде того — что сделаешь, уж извините, родителей не выбирают…
— Пойдемте за стол, Александра Борисовна?
— Погоди, Лада… Я не понимаю, а Лева-то где? Почему его нет?
— А Лева на футбол ушел.
— Как на футбол?
— Ну да, на футбол… Вообще-то он скоро придет, с минуты на минуту… Понимаете, я ему ничего не сказала… Ну, что родителей позову…
— Почему?
— Да он бы не согласился! Не в смысле родителей, а в смысле официоза! Ну, чтобы все вы официально, так сказать, познакомились. Он же… упертый такой. Боится всяких покушений и телодвижений с моей стороны. А я его люблю, очень люблю… И если не покушаться и вперед не двигаться, то я не знаю тогда… Его вообще с места не сдвинешь… И я вас очень прошу, Александра Борисовна, не выдавайте меня, пожалуйста!
— Да в чем? В чем тебя не выдавать-то? Что-то я уже ничего не понимаю!
— Ну, он же думает, вы одна придете… Просто посмотреть, как мы живем…
— Но мне-то ты говорила, что хочешь родителей пригласить! Я же могла Леве проболтаться!
— Но ведь не проболтались?
— Нет… Как-то и к слову не пришлось…
— Ну, вот и хорошо! Давайте ему скажем, что мама с папой случайно заехали! Пожалуйста, Александра Борисовна, ну, я вас очень прошу…
Мелькнула в голове сердитая мысль — странные все-таки люди… С одной стороны — до крайности непосредственные, а с другой — в какие-то непонятные игры играют. Зачем, спрашивается, огород городить? Сказала бы Ладушка прямо — замуж хочу, не могу. Вот и подталкиваю вашего сына к серьезному шагу всеми путями. И зваными обедами в том числе. Ох, Ладушка ты моя, оладушка! Сидишь, глаза распахнула, моргаешь ресничками. Опять очень выразительно получается. Преданно, наивно, заговорщицки. Давайте, мол, со мной в одну дуду петь, дорогая Александра Борисовна… То есть пляшите под мою дуду, ага…
— Ладочка, а ты не слишком увлеклась искусством манипуляции? Я так и не пойму до конца, чего ты от меня-то хочешь.
— Манипуляции?! Ой, что вы… Да как вы могли подумать… Я просто хочу с вами дружить, Александра Борисовна, только и всего. Очень хочу. И понравиться вам хочу. И чтобы вы были на моей стороне…
— А на другой стороне чтоб кто? Лева?
— Значит, я вам совсем-совсем не нравлюсь, да?
Вот же — в тупик поставила. Что отвечать-то? Вежливо клясться в симпатиях или правду-матку в глаза резать? Да и где она, правда-матка? Нету. Вообще никакой правды нет. Затерялась где-то внутри душевного раздрая. Нет, чего они от нее хотят, а? У сына всего месяц назад семья развалилась, еще душа не привыкла к этому обстоятельству, а ты давай, снова надевай на себя свекровкину сбрую! И поторапливайся! Видишь, как девушка из штанов выпрыгивает, чтобы тебе понравиться? Зря, что ли, старается, душевные силы тратит, званый обед устраивает?
Слава богу, не пришлось ничего отвечать. Дверной звонок положение спас. Лева с футбола заявился, стало быть. Эх, сынок, сынок…
Поплелась вслед за Ладой в прихожую, встретила сына легким укором во взгляде.
— Ой, мам, ты уже здесь! Прости, а я думал, успею! Наши выиграли три-два, представляешь? Ура-ура! А обедать мы будем? Пахнет вкусно! Ладка, я голоден ужасно!
— Да, Левушка, конечно… Иди быстрее, мой руки. У нас, кстати, мои мама с папой… Ехали мимо, зашли. Вот, с Александрой Борисовной познакомились, кстати.
Ах, какой голосок ровный, журчит, как ручеек по камушкам! И все-то у тебя замечательно, и все кстати! Добро пожаловать, значит, дорогой Левушка, на большой семейный обед… И стол красиво накрыт, будто это и не обед вовсе, а некая церемония. Которая обязывает. Может, ты и не в курсе, а она сама по себе обязывает. Иди, иди, Левушка, мой руки…
Надо отдать Леве должное — быстро в ситуации сориентировался. И вел себя хоть и улыбчиво, но сдержанно. Вежливо поручкался с папой Вадимом Петровичем, душевно улыбнулся маме Элине Аркадьевне. Никакого панибратства. Никакого испуганно-заячьего дерганья в жестах. Ловко управился с шампанским, так, что пробка слегка выстрелила, и даже не облил никого. Чокнулись за здоровье присутствующих, угостились Ладиными салатиками.
— М-м-м, как вкусно, правда? — обежала взглядом по лицам Эля, приглашая восхититься кулинарными талантами дочери. — Ну разве тут похудеешь? И как это вам, Сашенька, удается быть такой стройной в вашем возрасте, не понимаю? Хотя — чего это я про возраст, при мужчинах! Извините, Сашенька!
Лева слегка поднял бровь, глянул на мать удивленно, будто ждал, как она отреагирует на «Сашеньку».
А как она могла отреагировать, господи? Сама виновата. И впрямь, надо было сразу дистанцию держать, не поддаваться на панибратские Элины провокации.
— Нет, но я не могу, вы только посмотрите на них, Сашенька… — продолжала свое наглое буйство Эля, тыча в сторону Лады и Левы острием вилки. — Это же невероятно, как они похожи друг на друга! Оба статные, породистые, красивые… Прямо хоть картину счастья с них пиши!
— Мам… Ну прекрати, чего ты… — будто бы сердито отмахнулась Лада, не обманув, впрочем, никого этой нарочитостью.