Энджи не узнала серолицего человека с полуприкрытыми глазами, стоящего на ступенях ползущего вниз эскалатора. Это был ее Торвард, но был он совсем другой… мертвый.
* * *
«Четыре часа, – сказал себе Королев, – я спал целых четыре часа, и мне этого достаточно». Он разжевал капсулу стабилизатора и выбрался из танка.
Виселиц на пустыре Грин-Хилл не было. Казненных сняли, колья повыдергивали, а виселиц не было – не было ничего, что говорило бы об их строительстве. Раздраженно попыхивая сигаретой, Торвард поднялся на плоский невысокий холм, давший название зловещему пустырю, и ковырнул носком сапога свежую ямку. Дерн вокруг нее был пропитан застывшей кровью. У подножия холма мерзко залаял крупный пес, привыкший слизывать кровь, текущую из умиравших на колу людей, – не решаясь приблизиться, зверь издали облаивал тех, кто посмел вступить на его территорию.
– Уберите эту мерзость, – приказал Торвард, не оборачиваясь.
Хлопнул одинокий выстрел, и лай смолк. Легионер охраны невозмутимо вернул свой «тайлер» в богато расшитую кобуру и вновь замер, скрестив на груди мускулистые руки в шипастых перчатках.
«Вот здесь они и умирали, – подумал Королев, – и Эд, вероятно, умер здесь, на этом проклятом холме. Будьте же прокляты, ублюдки! Теперь настал ваш черед».
– Поехали, – распорядился он, подходя к своему танку, – в резиденцию лорд-канцлера.
Три танка, взрыв гусеницами влажный от росы дерн, сорвались с места и понеслись к восточной окраине столицы. Плавно покачиваясь в мягком кресле головного «ТТТ», Королев смотрел на экраны, где проносились зеленеющие садами тихие улочки, а видел хрипящего в агонии Лумиса, и глаза его застилала кровавая пелена. Пять человек – наместник, начальник полиции, двое палачей и налоговый комиссар – пять человек ждали петли, и медлить ему не хотелось…
Танки промчались по широкой аллее, миновали караульный пост и застыли перед широкой мраморной лестницей изящного трехэтажного строения. Торвард отвалил люк, спрыгнул на землю и зашагал по полированным ступеням. Две амазонки, несущие охрану на входе, почтительно поклонились – он не обратил на них внимания, стремительно прошел через холл и ударил ладонью по кнопке лифта.
Облицованная деревом кабина подняла его на третий этаж. Не глядя на стоящих в коридоре легионеров, Торвард рванул на себя вызолоченную ручку высокой двери и шагнул в просторный кабинет. Возбужденный гул голосов – Ровольт что-то горячо обсуждал с Бродли и двумя местными предпринимателями – сразу смолк.
– Ваша милость, – сверля друга глазами, тихо произнес Королев, – я хотел бы знать, почему я до сих пор не вижу виселиц на пустыре Грин-Хилл? Или вы решили перенести место казни?
– Но, Тор, – поморщился Ровольт, – неужели это нельзя отложить? Тебе не кажется, что начинать с казней – не совсем удачное решение? К тому же у меня столько дел…
– Займитесь возведением виселиц – а все дела отложите!
– Тор, я тебя умоляю…
– Повторяю: займитесь возведением виселиц, милорд! Я желаю видеть их к закату. Все!
Развернувшись на каблуках, Королев вышел из кабинета и бесшумно прикрыл за собой дверь. На втором этаже находился блок связи – туда он спустился пешком.
В светлой угловой комнате сидела Энджи. На девушке были короткая юбка, мужская кремовая рубашка с кружевным воротом и изящные земные туфли на каблуке: она задумчиво листала какую-то папку, и стройная мускулистая нога мерно пристукивала каблуком по ножке вращающегося кресла.
– Я ищу тебя, – произнес Торвард без всякого выражения.
– Да? – вскинулась Энджи. – Что-то случилось?
– Нет. Я собираюсь лететь в Норхэм, к Морелле и Казаченко. Это второй по величине город планеты – я думал, тебе интересно будет посмотреть.
– Города здесь просто огромные, – усмехнулась девушка, – прямо громадные… вся планета – четыре с половиной миллиона населения!
– Так ты летишь?
– Да, конечно. Я надеюсь, там сейчас не холодно?
– Это почти наша широта… идем.
Кобура на ней смотрелась странно и в то же время – возбуждающе. Только сейчас, глядя на нее, спускающуюся по лестнице, Торвард увидел плавные движения крепких округлых бедер, увидел, как волнующе танцуют мышцы на плотных, но удивительно красивых икрах… и растерянно провел рукой по лицу, отгоняя неведомый морок. Захотеть ее? Сейчас? Он фыркнул и, злясь на себя, поправил болтающийся на поясе меч.
«ТР-300» ждал их на изрытом танками игровом поле. Куривший под крылом Дитц улыбнулся и отдал честь:
– Сегодня прекрасное утро, милорд!
– Да, – холодно ответил Торвард, – поехали.
Неотступно следовавшие за ним легионеры молча заняли свои места в пассажирском деке, и катер прыгнул в бездонное весеннее небо.
Торвард молчал. Грин-Хилл врезался в его сознание, вытеснив все остальные проблемы, – а их было ох как немало! Только сейчас, на третьи сутки после высадки, он шеей ощутил всю адскую тяжесть взваленной на себя ответственности. Да, административными делами занимался Ровольт, и занимался, судя по всему, с невероятной энергией, но даже оставшихся на его долю вопросов военного командования Торварду хватило с лихвой. Он просто не знал, за что браться в первую очередь… Крейсер Ника Борзенца не мог быть отремонтирован в условиях местного космопорта – при ближайшем рассмотрении его повреждения оказались слишком серьезными; сам порт был порядком разгромлен при штурме, и сейчас все имеющиеся силы были брошены на его восстановление. А с Орегона уже вышли грузовики с техникой и оборудованием, и их надо было где-то принимать. Не хватало транспорта: порт строился в незапамятные времена и не был рассчитан на обслуживание большого количества кораблей. Торвард с ходу установил немыслимые оклады для местных докеров и инженеров, и они готовы были вкалывать хоть круглые сутки, но их опять-таки не хватало!
К тому же оставались лорды, местные лорды со своими гвардейцами, засевшие в уединенных имениях. Торвард ни минуты не сомневался, что всю это публику придется выжигать. Морелла и Казаченко в Норхэме сразу же проявили себя администраторами решительными и бескомпромиссными: в ночь после выступления Королева по планетарной видеосети город подвергся атаке трех местных владетелей, и Казаченко с ними не церемонился – гвардия была безжалостно утоплена в водах океана, а роскошные дворцы вычищены легионерами. Сами лорды уже давно болтались на солнышке. Оккупационная администрация Норхэма натянула на них пеньковые галстуки, не дожидаясь приказа из столицы.
Господа администраторы расселись в дворцах на манер сатрапов древности: объявили предпринимателям своих земель о радикальном снижении налогов, раздали гаремы в собственность грэхемских рыцарей и удалились под сень ароматных садов, встречаясь по утрам для совещаний с норхэмским магистратом по поводу получаемых из столицы инструкций – а ими Ровольт так и сыпал.
Лорд-канцлер трудился как проклятый. Казна Бифорта оказалась до того тощей, что воспринимать ее всерьез было попросту смешно, – и тогда Ровольт громко обратился ко всем банкирам Орегона с просьбой о предоставлении кредитов бифортским предпринимателям. А среди них, между прочим, нашлось немало людей, воспринявших сногсшибательные перемены со слезами восторга на глазах – и Ровольт считал это первой настоящей победой. Торговцы и промышленники толклись в его кабинете круглые сутки, рассуждая о возможностях и перспективах Бифорта. Том Бродли, хорошо знакомый с экономикой куда более сложной и эффективной, уже разрабатывал проекты привлечения крупных инвестиций…