Я одарила его теплой, но профессиональной улыбкой.
— Рада, что вы комфортно ощущаете себя в обществе привлекательных женщин, — сказала я, отражая назад его собственное слово, и указала на диван: — Пожалуйста, располагайтесь.
Дэвид утонул в подушках и провел ладонью по гладкой темной коже. Его колени были широко расставлены, руки раскинуты, взгляд изучал мои ноги и тело. Когда он посмотрел мне в лицо, я ответила ему прямым взглядом в упор. Явно намечалась шахматная партия. Дэвид начал с завуалированного наступления, и стоявшая передо мной задача — пробить его защиту — заинтриговала меня.
Несмотря на все провокации, мне Дэвид не показался таким уж притягательным. Взгляд его глаз был каким-то тусклым и вялым и выдавал отсутствие истинной харизмы. Его шарм казался заученным, а словно сошедшее с журнальной обложки лицо производило впечатление почти отталкивающее из-за своей близости к совершенству. Да, прекрасная внешность способна привлечь внимание женщины, но в конечном счете именно ей хочется быть красавицей.
Дэвид устроился поудобнее, и я спросила, о чем он хочет поговорить. Я почти ожидала еще одного «укола флирта». Но он двинулся в ином направлении.
— Не знаю, способен ли я любить, — тихо проговорил он. — Думаю, я вообще не очень хорошо понимаю, что такое любовь. И правда, что такое любовь на самом деле? Вы можете мне помочь?
Вопросы Дэвида показались мне честными и искренними, и смотрел он на меня с надеждой. Я помолчала — ему удалось застигнуть меня врасплох, — и тут до меня дошло, что готового ответа на этот простой, но одновременно трудный вопрос у меня нет. Что такое любовь?
Иногда мне кажется, что пациенты считают психолога хранителем всех тайных выходов из экзистенциальных тупиков жизни: что случается, когда мы умираем; существуют ли на самом деле родственные души; есть ли на свете Бог? Но это не так. Мы изучаем человеческое поведение, используем «метод тыка», слушаем, размышляем и пытаемся подвести своих пациентов к таким выводам, которые помогут лично им. Объяснение смысла жизни — или как в данном случае любви — лучше оставить на долю духовных учителей, биологов и философов, которые с удовольствием предложат свои теории и аксиомы.
Поэтому я решила отреагировать на его вопрос не ответом, а вопросом. Я просто попросила Дэвида подробнее рассказать о том, почему он так заинтересован в том, чтобы открыть для себя любовь.
— У меня совершенно роскошная подруга, — объяснил он. — Она высокая блондинка, модель с идеальной фигурой и твердым как камень брюшным прессом. Но я ей изменяю — сам не знаю почему. И не могу остановиться. Она работает по вечерам, а я иду прошвырнуться по барам с друзьями, и мы с ходу начинаем коллекционировать телефоны.
Будучи молодой женщиной и психотерапевтом-неофитом, я ощутила острую и выводящую из равновесия инстинктивную реакцию, рывком возникшую у меня в животе и поднявшуюся к груди.
Передо мной сидело, прося у меня помощи, живое воплощение худшего из страхов любой женщины: гордый собой донжуан и умелый соблазнитель, ненасытно предающийся распутству с полным безразличием к своим «официальным» отношениям. Я немедленно вскипела негодованием и была вынуждена прятать его за хорошо отрепетированной терапевтической личиной — неосуждающим нейтралитетом.
— Коллекционировать?
— Да. Это непростая игра, — ответил Дэвид, снова обретая свой нахальный шарм. — И у меня репутация лучшего игрока. Сначала я обследую бар в поисках самой сексуальной цыпочки и завожу с ней светский разговор. Стараюсь сделать какой-нибудь особый комплимент относительно ее внешности, сохраняя невозмутимый вид. Я умею быть напористым — и при этом не демонстрировать лишнего энтузиазма. Мне нужно показать, что я по-настоящему заинтересовался ею, поэтому я задаю вопросы о ней, не слишком много распространяясь о себе, лишь иногда вскользь упоминаю свой финансовый статус. Я позволяю ей говорить о себе, прислушиваясь к тому, что ей нужно от мужчины, и делаю вид, что именно это я и могу ей предложить.
Не знаю, что в этих поступках было самым возмутительным — то, что он не в состоянии успокоиться, каким бы воплощенным совершенством ни была его женщина, или то, что мужчины делятся друг с другом тайными знаниями о манипулировании женщинами и используют их как навыки группового спорта.
Дэвид переменил позу на диване, пока я пыталась все это себе представить.
— А потом я выполняю маневр «отними» , — продолжал он. — Я отворачиваюсь, словно утратил интерес к собеседнице, или начинаю демонстрировать интерес к другой девушке , но никогда не выбираю для этого одну из ее подруг; это типичная ошибка любителя. Я позволяю ей вновь завоевать мое внимание . Если она этого не делает, я продолжаю разговаривать с ней, но внутренне уже ставлю на ней крест. В любом случае подход — непринужденный, но с искрой интереса. Срабатывает без осечки.
— Угу, и как часто вы этим занимаетесь?
— Обрабатываю по нескольку женщин за вечер — как-то так.
— И цель состоит в том, чтобы?..
— Коллекционировать телефонные номера. Может быть, и что-то еще. Это возбуждает, как выигрыш приза, — пояснил он.
Я сделала себе пометку о том, что нужно будет заняться его склонностью к соперничеству.
— Итак, вы развиваете успех и занимаетесь сексом с этими женщинами?
— Иногда — да. Но не больше одного раза.
Я видела, как он немного подобрался в ожидании порицания. Вместо этого я выбрала ободряющий и даже одобрительный тон, улыбаясь и кивая все время его рассказа, словно на меня не производило ни малейшего впечатления то, что он говорил. Словно его история — точно такая же, как и все прочие, просто еще один обычный день в моем кабинете. Эта тактика часто оказывается полезной, когда нужно заставить пациента рассказать мне всё .
— Ну, и как секс?
— Довольно неплох, — кивнул он, чуть расслабляясь. — Но мне больше всего нравится сам процесс — приходить в бар с друзьями и собирать номера. Меня больше интересует охота , чем секс.
Рассказ Дэвида показал мне, какая фаза пикапа для него важнее всего. Высшая точка такого взаимодействия у разных мужчин бывает разной. Я полагала, что исследование его любимой фазы пикапа даст ключи к тому, какие импульсы движут Дэвидом.
Например, многие мужчины рады простой возможности полюбоваться женщинами. Другие обожают с ними встречаться. Третьим мужчинам нужен секс, а четвертые добиваются, чтобы женщины в них влюблялись. Для Дэвида самым возбуждающим призом было получение номера телефона. Хоть он порой и спал с этими женщинами, само приглашение «пойти до конца», если он того захочет, было главным призом, в котором он по-настоящему нуждался.
* * *
История Дэвида напомнила мне, как одна из моих подруг жаловалась, что парень, с которым она встречается, никогда не делает ей комплиментов, а временами флиртует с ее подругами. «Не могу понять, действительно он любит меня или нет», — говорила она. А потом однажды нашла в его спальне книжонку под названием «Игра» [3] . Она пролистала ее, пришла в ужас, потом купила себе экземпляр этого творения и показала его мне.