Действовать. Для Ушакова это значило, что рука должна скользнуть к поясу, где висит, прикрытый длинной рубашкой навыпуск, пистолет Макарова, расстегнуть защелку, которую постоянно заедает, вытянуть пистолет, который обязательно за что-нибудь зацепится и не захочет вылезать наружу, потом надо будет еще снять «игрушку» с предохранителя, передернуть затвор и нажать на спусковой крючок. А нажимать надо будет обязательно и бить на поражение, поскольку Пробитый станет тоже бить на поражение… И, хуже всего, Ушаков знал, что сам он далеко не Рэмбо. И ковбойскими упражнениями не баловался, в отличие от бывшего морского пехотинца Пробитого, который знает эту науку куда лучше и стреляет куда более метко…
Но думать было некогда. Пробитый потерял немножко времени, когда въезжал в ситуацию, и Ушаков успел расстегнуть кобуру — застежка отскочила нормально. И пистолет лег в руку отлично, ни за что не зацепившись.
Пробитый тоже начал действовать. Ему мешал пакет в руках. Бандит отшвырнул его в сторону, потратив на это драгоценное мгновение. Ну а потом он уже работал слишком быстро. На нем была легонькая, невесомая ветровка, и не было видно, что за поясом у него пистолет. Его рука скользнула за спину.
У Ушакова мелькнуло в голове, что у Пробитого патрон наверняка в патроннике и пистолет не в кобуре, а заткнут сзади, чтобы выдернуть быстрее. И начальник уголовного розыска понял, что сейчас растеряет все свое преимущество.
Тут очухался Гринев и заорал так, что стекляшка, казалось, вздрогнула:
— Стоять, сука!
Смуглая женщина, стоявшая на колене перед ребенком, стала оборачиваться, рот ее от изумления раскрывался, а глаза наполнялись ужасом.
Рука Ушакова потянулась, передергивая затвор. Но Пробитый успел раньше…
Только выдернул он из-за пояса не свой побывавший в деле «ПМ». В его руке возникла граната. Кольцо ее было, видимо, как-то закреплено на поясе, а сама граната покоилась в кармашке. Не нужно было тратить время на выдергивание кольца — оно само слетало, когда граната оказывалась в руке. И оставалось только швырнуть ее.
Странно, как человек воспринимает все в критических ситуациях. Ушаков будто отделил себя от всего окружающего. Не было ни эмоций, ни страха — ничего постороннего. Осталось какое-то механическое, отстраненное восприятие. Глаз фиксировал, как Пробитый швыряет гранату, и Ушаков прекрасно понимал, что хочет противник. Граната летит на площадку автостоянки и взрывается. Сам Пробитый скрывается за стекляшкой, а потом кладет мента, если тот остался после взрыва в живых, из пистолета и уходит. И граната была — теперь уже начальник уголовного розыска мог рассмотреть ее, когда та покатилась по асфальту — не какая-то жалкая наступательная «РГД-5», радиус разлета осколков у которой всего ничего, можно и не обращать на нее внимания, а «Ф-1». Знаменитая «эфка», оборонительная граната, ее швыряют в наступающего врага из окопа, поскольку осколки разлетаются на двести пятьдесят метров, сметая все живое.
И нетрудно было догадаться, кого в первую очередь снесет осколками. Снесет женщину, обернувшуюся к ним. Снесет ее дочку, которую она в порыве ужаса крепко прижала к себе. Снесет водителя, который застыл, сидя в кабине с открытой дверцей и ошарашенно взирая на русский разбор. Сам начальник уголовного розыска успевал уйти от осколков, упав за колесо грузовика. На это как раз хватало тех секунд, что действует взрыватель гранаты.
Как в замедленном кино видел Ушаков смертельным черный предмет, катившийся в его сторону. И действовать начал на автомате. Единственно возможным образом.
Рванулся он не вправо, в спасительное пространство, закрытое от осколков и взрывной волны. А кинулся вперед, прямо на гранату.
Упал больно. Подумал, что зашиб колено и окорябал ладонь, которую нужно будет мазать йодом. Следом пришло четкое осознание, что уж йод ему больше не понадобится. И он напрягся в отчаянии и ожидании, зная, что сейчас полыхнет пламя и последует удар…
Так Ушаков и лежал, съежившись, чувствуя, как ребристая поверхность гранаты вдавливается в живот.
А потом он услышал жуткий крик.
Кричала женщина, прижимая к себе дочку… А граната все не взрывалась…
178
Он поднялся на колено. Как в тумане видел мелькание фигур. Грохнул выстрел — это Гринев палил в воздух. «Форд-Эскорт» сорвался с места так, что шины задымились, и, пьяно виляя по дороге, устремился вперед, едва не протаранив мчащуюся по шоссе торпеду «Ауди».
— Сандрик! — заорала женщина, хватаясь за голову. — Сандрик!!!
«Форд-Эскорт» бешеным мустангом уносился прочь. В нем уносился от своей судьбы Пробитый, прикрываясь сжавшим свой игрушечный бластер пятилетним мальчонкой.
— Сандрик! — безумно кричала женщина. Ушаков посмотрел на невзорвавшуюся гранату и крикнул:
— В машину!..
Хотя он понимал, что не успеют. Пробитый ушел…
— Стой здесь как штык. Никого без моего разрешения не пускай. Если что — ты человек вооруженный. Все понятно? — спросил Арнольд у здоровущего охранника «Легионера» в черном комбинезоне, в руке которого была резиновая дубинка, пояс оттягивал пистолет «ИЖ» — аналог пистолета Макарова, созданный специально для частных охранных структур.
— Понятно, — кивнул тот с тупым неодушевленным видом.
— Уж это им понятно. — Хозяин ЧОПа «Легионер» с гордостью посмотрел на своих бойцов. На должности охранников бывший полковник КГБ отбирал не особенно блещущих умом бульдогов, которые в своем деле отлично усвоили главное: «цеплять» и «не пущать». С такими парнями можно: было быть уверенным, что склад фирмы «Восток» под надежной защитой.
— Если что, немедленно звоните, — приказал охранникам Арнольд. — Тут одна фурия на метле может прилететь. Будет истерики закатывать, головой о стену биться, угрожать — знайте: прав у нее на этот склад не больше, чем у эскимосов на Кремль.
— Они все поняли. — Взяв Арнольда под локоть, хозяин «Легионера» повлек его прочь.
Они уселись в «Тойоту-Лендкрюйзер», и тяжелый внедорожник двинул вперед, за ним следовали еще две машины частного охранного предприятия. Революцию в «Востоке» давили окончательно и бесповоротно.
Большевики в свое время брали почту и телеграф. В бизнесе принято перво-наперво брать склады и банковские счета. С легального банковского счета «Востока» почти все, что могла, Инесса уже увела, хотя мечтала увести последнее. Но тут ей Арнольд крылья подрезал быстро и четко. Склады опечатали. Теперь настала пора навести порядок в офисе «Востока».
В привычной манере Арнольд последовал туда с бугаями-охранниками и приказал никого без его разрешения в помещение не пускать.
— Новые пропуска все, кому положено, получат через меня, — сказал он на ходу, устремляясь в свой кабинет.