Губернатор на некоторое время снова предался своим мыслям.

– Наши товарищи пролили здесь немало крови и многие погибли, и если отдадут приказ оставить Британию, все жертвы окажутся напрасными. И тут я вижу два пути. Либо отомстить за павших воинов и истребить под корень все племена, оказывающие сопротивление, либо заключить с ними долгосрочный мир. В любом случае действовать надо быстро, чтобы навести порядок до восхождения на престол нового императора. Только тогда можно вывести войска без ущерба для репутации Рима. Вот почему я пригласил на встречу всех королей и вождей местных племен, включая проживающих на севере бригантов. Хочу обсудить с ними условия возможного мира. Я гарантировал свободный проход через границу племенам, которые до сих пор не заключили с нами договор.

Макрон после недолгого колебания задал мучивший вопрос.

– И вы намерены сдержать слово?

– Разумеется.

– Даже если явится Каратак собственной персоной? Ведь если мы схватим его и других вождей, доставляющих столько неприятностей, то покончим с сопротивлением в два счета. Быстрее, чем сварится спаржа, брошенная в кипяток.

– Или окончательно восстановим против себя все племена, – устало вздохнул Осторий. – И дадим им повод объединить силы и нанести удар. И произойдет это еще быстрее, чем приготовление упомянутого вами блюда, господин центурион. Предоставьте принимать ответственные решения более мудрым головам, договорились?

Макрон обиженно поджал губы и, стиснув за спиной кулаки, ответил почтительным поклоном на оскорбительное замечание губернатора. В комнате повисло неловкое молчание, однако Катон поспешил его нарушить, переведя разговор в другое русло.

– Позвольте узнать, господин губернатор, где и когда состоится встреча?

– Через десять дней, в священной для местных племен роще, милях в шестидесяти от Лондиния. Возьму с собой несколько телохранителей. – Лицо Остория неожиданно озарила улыбка. – Вам обоим нет нужды торопиться в свои подразделения. Кроме того, мы лишь немного свернем в сторону от дороги, ведущей в Глевум.

– Вы хотите взять нас с собой? – изумился Катон. – Но мы, господин губернатор, воины, а не дипломаты, и нам хотелось бы как можно скорее принять командование по месту службы. И уж коли предстоят тяжелые сражения, необходимо до их начала познакомиться с людьми, которых придется вести в бой.

– Возможно, это не потребуется, если удастся заключить мир с противником. А поскольку вы прежде встречались с Каратаком, можете пригодиться во время переговоров. Короче говоря, вы оба едете со мной.

– Как прикажете, господин губернатор. Только почему вы решили, что местные племена готовы заключить с нами мир?

– Поскольку если они откажутся, я дам ясно понять, что до конца года все селения будут стерты с лица земли, а жители проданы в рабство. – Губернатор устало зевнул. – А теперь мне надо отдохнуть. Больше говорить не о чем, господа. Желаю в полной мере насладиться немногими радостями, которые способен предложить Лондиний. Думаю, вам кое-что предложат в офицерской гостиной.

Макрон и Катон вытянулись по стойке смирно и, отдав честь, направились к выходу. Бросив взгляд на груду документов на полу, Осторий медленно поднялся со скамьи и пошел к узкой походной койке у стены. Не снимая сапог, губернатор улегся на бок и, укрывшись плащом, погрузился в тревожный сон.

* * *

– Ну, какое у тебя сложилось мнение об этом человеке? – спросил Макрон, когда друзья отошли на почтительное расстояние от кабинета Остория.

Прежде чем ответить, Катон огляделся по сторонам, желая убедиться, что поблизости нет чужих ушей.

– Его силы на исходе. Губернатор измотан до предела, однако говорят, он отменный военачальник.

– Никто не в силах бороться с возрастом, – пожал плечами Макрон. – По себе знаю. Уже нет прежней прыти в бою. Всех нас рано или поздно ждет такая судьба.

– Только не вздумай подвести меня во время сражения. Если попадем в передрягу, как-то не хочется иметь рядом в товарищах по оружию старого немощного хрыча, – усмехнулся Катон.

– Вот она, людская неблагодарность! – шутливо возмутился Макрон. – Забыл, как я нянчился с тобой в первом бою? Ты тогда был зеленым новичком. Кто бы мог подумать, что в конце концов из тебя выйдет толк?

– Учился воинскому искусству у самых доблестных, – улыбнулся другу Катон.

– Закрой рот, приятель, а не то я разрыдаюсь, – хмыкнул Макрон. – А теперь поговорим серьезно. Меня терзают сомнения по поводу главнокомандующего. Судя по внешнему виду, пара месяцев походной жизни его доконает. И произойдет это в самый разгар кампании.

– Разве только ему удастся заключить мир с Каратаком или, на худой конец, с большинством племен.

– И каковы, по-твоему, шансы на мир с Каратаком?

Катон сразу вспомнил маленькую хижину, в которой его допрашивал Каратак, и горящие ненавистью глаза бритта, когда тот заявил, что скорее умрет, но не пойдет на поклон к Риму.

– Будь я любителем держать пари, дал бы сто против одного в твою пользу.

– И был бы прав, дружище, – прищелкнул языком Макрон. – Впереди нас ждут тяжелые времена, Катон.

– И мы не в силах что-либо изменить.

– Еще как в силах! – хитро подмигнул Макрон. – А как же прелести Лондиния, что ждут не дождутся нашего появления? – По лицу центуриона вдруг пробежала тревожная тень. – Только не вздумай проговориться о наших планах матушке, понял?

Глава 5

– Ну, мальчики, как вам нравится это местечко? – поинтересовалась Порция, когда вся компания заняла столик в таверне рядом с камином.

Они находились в Лондинии уже третий день, и сегодня вечером Порцию сопровождали сын и Катон. На дворе снова шел косой проливной дождь, барабаня по малочисленным черепичным крышам: основная часть домов в Лондинии была крыта соломой. По улицам гулял пронизывающий насквозь ветер. В таверне прежде находилась большая конюшня, но потом ее расширили пристройками и оборудовали у входа небольшой внутренний дворик. Двери заведения выходили на широкую улицу, что тянулась от набережной реки Тамезис до строительной площадки, где возводилась базилика. Несмотря на непогоду, на улице царило оживление, и сквозь шум дождя слышался грохот тележек и рев мулов.

Сбросив капюшон плаща, Макрон быстро огляделся по сторонам. В таверне было тепло и сухо, пол устлан соломой, которая впитывала грязь с сапог и сандалий зашедших с улицы посетителей. На прилавке стояли большие котелки с тушеным рагу и кувшины с подогретым вином, которые подавались посетителям. Большую часть помещения занимали длинные столы, по обе стороны которых находились скамейки. Несмотря на недавний ремонт, в воздухе стоял едкий запах лошадиного пота, но Макрона он не смущал. Центуриону случалось вдыхать и менее приятные ароматы.