– Тогда да обрушится проклятье и на их головы! – выкрикнул Маридий.
– Все это очень интересно, – устало зевнул Макрон после недолгого всеобщего молчания. – Да только что толку? Этот придурок обезумел, как и все его племя. Давайте выясним, что нам нужно, и положим конец этой комедии.
Катон поднял руку, призывая друга к молчанию.
– Прежде чем продолжить допрос, даю тебе последний шанс, Маридий. Я восхищаюсь твоим мужеством и гордостью, но они лишь продлевают страдания твоего народа.
Пленник хрипло рассмеялся.
– Что смешного в моих словах?
– Эти люди – не мой народ. Они силуры и ордовисы, и мне плевать на их страдания.
– Очень мило, – заметил Макрон.
– Тем не менее это люди и заслуживают от своих вождей лучшего отношения, – пояснил свою мысль Катон. – Они заслуживают мира.
– Мира в римском понимании?
– Просто мира, – не заметил издевки Катон. – И мы его обеспечим, когда разобьем Каратака. А сейчас мне нужно знать, где находится его армия и какова ее численность. И мне все равно, каким путем я добуду эти сведения. Главное – их получить.
Пленник нахмурился и с вызовом выдвинул вперед нижнюю челюсть.
– Да катись ты…
– Ну вот, заладил! – вздохнул Макрон.
Катон устало вздохнул и кивнул Квертусу.
– Ваши люди могут продолжить допрос.
Центурион поставил табурет на прежнее место и подал знак фракийцам. Воин, занимавшийся избиением пленника, подошел к Маридию и, хрустя костяшками обветренных пальцев, стал поворачивать в разные стороны шею, словно борец, разминающийся перед поединком. А Маридий стиснул зубы и закрыл глаза, готовясь принять новые удары.
Неожиданно дверь в кордегардию открылась, и все взоры устремились на дежурного офицера, одного из опционов Севера. Войдя в комнату, он отдал честь Катону.
– Прошу прощения, господин префект, часовой докладывает, что заметил внизу движение.
– Движение? – переспросил, нахмурившись, Катон. – Выражайся яснее, воин.
Опцион был очень молод, всего на год-два старше Катона, когда тот получил первое звание. Он сильно волновался, стараясь привести в порядок мысли.
– Докладывайте, что вам известно, опцион. – Сделав над собой усилие, Катон сумел придать уверенность своему голосу. – Что именно увидел часовой?
– Он говорит, перед фортом собрались какие-то люди.
– Он сам видел? Сколько их?
– Он слышал голоса и лошадиное ржанье. Вот и отправил солдата, чтобы нашел меня.
– А вы где были?
– В отхожем месте, господин префект, – в смущении выдавил опцион.
Катон с трудом сдерживал досаду. Опцион явно весело проводил время в кругу приятелей и весело болтал в теплой и сухой общественной уборной. Так поступали многие. Это куда приятнее, чем обходить с дозором обдуваемые всеми ветрами земляные валы крепости. Опцион находился на дежурстве и в случае необходимости мог справить малую нужду у подножия крепостного вала. Ну а с большой нуждой можно потерпеть до конца дежурства.
– С тобой разберемся позже, – сурово пообещал Катон. – А сам ты что-нибудь видел или слышал, когда поднялся на стену?
– Н-не уверен, господин префект.
Терпение Катона лопнуло.
– Так видел или нет?
– Кажется, я слышал голоса. – Опцион то и дело переводил взгляд с Катона на Макрона.
– Дураку просто померещилось! – рассмеялся Квертус. – Вода в реке высокая, и некоторые принимают шум быстрого потока, ударяющегося о камни, невесть за что. Остальное зависит от полета фантазии. Никого там нет. Возвращайся к своим обязанностям, опцион, и отчитай как следует часового. Пусть почистит недельку твое дерьмо в сортире, может, подлечит нервишки.
– Подождите, – вмешался Катон. – Вы слишком самоуверенны, центурион.
– И имею все основания. Силуры перепуганы до смерти и не посмеют сунуться в долину. Многие месяцы они и носа сюда не кажут. А ваш солдат шарахается от собственной тени. Я-то думал, легионеры сделаны из более прочного материала.
– Нет лучшего воина, чем римский легионер, – вспылил Макрон. – Запомни это, фракиец.
– Возможно, но что касается часовых, я встречал и получше. Опцион, прикажи своему человеку взять себя в руки и не праздновать труса.
– Нет, это уж слишком, – окончательно вскипел Макрон, хватаясь за меч и наступая на Квертуса. – Возьми свои слова обратно, не то вышибу зубы и загоню в глотку, так что весь следующий месяц будешь ими гадить.
Квертус встал и с легкой улыбкой устремил на Макрона удивленный взгляд. В его глазах застыл ледяной холод, и Катону вдруг стало страшно за товарища. Он торопливо встал между двумя центурионами, не давая конфликту разгореться дальше, и обратился к переминающемуся с ноги на ногу опциону.
– Опцион, наш форт находится в тылу вражеской территории, а следовательно, рисковать нельзя. Если тебе или кому-то из твоих воинов покажется, что форту грозит опасность, немедленно об этом доложите. Вы передали Северу, чтобы собирал центурию?
Опцион с виноватым видом покачал головой.
У Катона защемило сердце. Слишком поздно наказывать опциона, это означает лишнюю потерю времени.
– Тогда немедленно это сделайте. Пусть Север и его воины немедленно идут на стену. Но не создают шума. Выполняйте приказ.
Опцион стрелой вылетел из комнаты, радуясь возможности улизнуть от сурового взгляда командующего.
– Возможно, ничего страшного не случилось, и вы, Квертус, правы. Но я не стану рисковать безопасностью форта. Давайте сами посмотрим, что там происходит. – Катон умолк, а затем указал на пленника, который все еще висел со связанными руками на железном крюке. – А вы, ребята, отведите пленника в камеру.
На улице все казалось спокойным, только ветер гулял между строениями. Небо прояснилось, и на нем виднелось множество звезд. Восковая луна смутно вырисовывалась за серебристым облаком, и света от нее было немного. Катон остановился, прислушиваясь, но сигнала тревоги не прозвучало, а за стенами форта стояла тишина, ни одного звука, намекающего на угрозу. Приободрившись, он вместе с двумя другими офицерами направился к главным воротам, выходившим на склон, спускающийся к строевому плацу в долине.
Катон умышленно сдерживал шаг, чтобы фракиец не заметил его волнения. У ворот они услышали тихий голос Севера, отдающего распоряжения своим воинам, и глухой стук сапог. Легионеры торопливо покидали казармы и строились по местам на стене. Караульная будка представляла собой сооружение из бревен и дерна, а небольшая жаровня неподалеку от караульного помещения обеспечивала находящихся на дежурстве воинов теплом и светом.
Офицеры зашли в будку и поднялись по лестнице на площадку над воротами, с оградой из толстых сосновых кольев. При виде офицеров часовой встал по стойке смирно.