Выступления Александры Коллонтай в Америке произвели фурор. Она объехала 123 города, и в каждом прочитала по лекции, а то и по две. «Коллонтай покорила Америку!» – писали газеты того времени. Известие о февральской революции 1917 года застало Александру Коллонтай в Норвегии, в пансионате, располагавшемся в горах. Сюда же было доставлено письмо Ленина с указаниями немедленно ехать в Петербург. Но не просто так, а с архиважным заданием. К ней прибыли Яков Ганецкий и Александр Парвус – главные хранители финансов большевистской партии. Они приехали к Коллонтай не с пустыми руками, а с чемоданом денег. По некоторым данным, в чемоданчике лежало от 70 до 150 миллионов марок. Огромнейшая сумма! Кому попало такую не доверишь. А Ленин Александре Коллонтай доверил, и она ее благополучно доставила в Петербург. На эти денежки и совершалась Великая Октябрьская Социалистическая революция. Так что в вопросе о том, кто же был главным в ней – Ленин или Коллонтай, – можно сильно поспорить.
В Петербурге встречать Александру, а вместе с ней и денежки на революцию, Владимир Ильич послал Александра Шляпникова. Что руководило им в этом выборе? Не нашлось никого более надежного? Или Ленину захотелось выступить в роли сводника, примирителя рассорившихся влюбленных? Как бы там ни было, но его попытка не удалась.
Нет, деньги, конечно, Коллонтай отдала. Но на предложение возобновить их отношения Александра ответила гордым: «Нет!» Роман со Шляпниковым остался в прошлом, и возвращаться к нему она не собиралась.
В Петрограде Коллонтай сразу же включилась в работу. У нее ни на что не хватало времени. Даже на то, чтобы прийти на похороны Владимира Коллонтая. Ее бывший муж и отец ее ребенка, ставший к этому времени генерал-майором царской армии, умер после продолжительной болезни в одном из госпиталей.
Зато у нее хватило времени посидеть в тюрьме. Александре Коллонтай и еще двадцати семи большевикам было предъявлено обвинение в государственной измене и шпионаже в пользу враждебных государств. Донес кто-то, что Коллонтай привезла в Россию немецкие деньги. Отсидев в знаменитых «Крестах», а затем в Выборгской женской тюрьме и выйдя на свободу под залог, Александра стала настоящей героиней, мученицей за правое дело революции. Ее заключение помогло ей сделать огромный рывок в политической карьере – Коллонтай избрали членом Центрального Комитета партии. Великая Октябрьская Социалистическая революция развернула на 180 градусов жизнь не только России, но и Александры Михайловны Коллонтай.
Начался новый этап в ее жизни. В жерле революции Александра встретила любовь, о которой слагались легенды, пелись песни, которой восхищались и которой хотели подражать. А все началось очень просто.
Александра Коллонтай, эмоциональная, яркая, считалась одним из сильнейших большевистских ораторов. Партия всегда посылала ее на самые сложные участки. Коллонтай могла убедить в чем угодно и кого угодно заставить пойти за собой. Наибольшую головную боль в то время представляли моряки Балтийского флота, среди которых большое распространение получили анархистские взгляды. Большевиков матросики не жаловали. Ни одному агитатору не удалось переманить их на сторону большевиков. Все надежды исполком Петроградского совета возлагал на очаровательную Коллонтай. Надо сказать, что это было смелое решение. Согласно морской примете, на палубу корабля нога женщины ступать не должна – принесет беду. А тут появляется не просто женщина, а женщина красавица.
Даже делая революцию, Александра стремилась остаться такой. Элегантная, очаровательная, раскрепощенная, Коллонтай была из тех женщин, которых годы делают еще более красивыми. В свои сорок пять (как не вспомнить поговорку: «Сорок пять – баба ягодка опять»!) она выглядела намного моложе. Современники о ее внешности вспоминают: «В двадцать пять она выглядела на десять лет старше, а когда ей стало за сорок, она казалась двадцатипятилетней». К тому же, Коллонтай обладала свирепой ораторской манерой, сама металась безумной птицей и приводила толпу в состояние истерики. Матросы ее боготворили, буквально носили на руках. На одном из митингов и свела ее судьба с Павлом Дыбенко, двадцативосьмилетним председателем Центробалта, полубольшевистского-полуанархистского Центрального комитета Балтийского флота, признанным лидером несговорчивой матросской братии.
О, молодой матросик был красив! Богатырь, бородач с ясными, голубыми глазами. Высокий, широкоплечий, в хорошо сидящей на нем морской форме. «Орел! Настоящий орел!» – говорила о нем Александра.
Дыбенко сопровождал большевистского оратора повсюду. Коллонтай выступала на крупнейших военных кораблях – «Гангут», «Республика», «Андрей Первозванный», и он – председатель Центробалта Павел Дыбенко, на руках переносил ее с трапа очередного корабля на катер, а с катера – на причал. То есть он ее носил на руках в буквальном смысле слова. 28 апреля 1917 года Александра Коллонтай записала в своем дневнике: «Неужели опять?!» Да, она влюбилась!
Ну и что, что ей сорок пять, а ему – двадцать восемь. Ну и что, что она интеллигентка до последней косточки, дочь генерала, а он всего лишь простой матрос из крестьян. Ну и что, что она образованнейшая женщина своего времени, владеющая несколькими иностранными языками, а он – малограмотный, пишущий с ошибками, уроженец деревни Людково Черниговской губернии. Какие все это мелочи! «Это человек, в котором преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия, – писала Коллонтай про Дыбенко. – В нем, в его страстно нежной ласке нет ни одного ранящего, оскорбляющего женщину штриха».
Это вам не занудливые функционеры-партийцы, не худосочные теоретики социальных реформ с истрепанными нервами и язвой желудка. Павел Дыбенко представлял собой саму стихию, вольную, неукротимую, олицетворявшую мужскую силу и внутреннюю прочность. «Люблю в нем сочетание крепкой воли и беспощадности…», – говорила Александра.
Странная пара… Но, как говорят, противоположности притягиваются друг к другу. Видимо, Александре не хватало «чернозема», а Павлу хотелось узнать, как же любят эти избалованные петербургские «чистюли». Биографы Александры Коллонтай отмечают, что этот роман коренным образом отличается от тех, что она пережила прежде. Она не сразу бросилась в объятия Дыбенко, а долго и терпеливо разжигала в его душе страсть. Поначалу они даже называли друг друга на вы. «Александра Михайловна, – писал ей в то время Дыбенко, – не откажите приехать на обед!»
Но постепенно чувства все больше и больше захватывали их, они перестали скрывать свои отношения. Александра готова была всему миру рассказать о своем счастье. Неужели она наконец-то встретила того самого, единственного, кто предназначен ей самой судьбой?! «Наши отношения всегда были радостью, расставания – полны мук», – вспоминала впоследствии Коллонтай. Однажды ее спросили: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на семнадцать лет моложе вас?» Александра Михайловна, не задумываясь, ответила: «Мы молоды, пока нас любят!»
Но не всем нравилась их любовь. Узнав о том, что женщина, в которую он когда-то был влюблен, сошлась с революционным матросом Дыбенко – дочь генерала пала столь низко! – застрелился морской офицер Михаил Буковский. Александра, услышав об очередном самоубийстве, причиной которого невольно стала, воскликнула: «Этого еще не хватало!» Александра не понимала: неужели в любви важны какие-то условности, неужели это чувство можно объяснить. Нет! Она просто любила.