Самым грозным участником переворота был, без сомнения, генерал Сент-Арно, который был назначен министром вооруженных сил во время октябрьской перестановки кабинета министров. Префектом полиции Парижа был назначен Мопа — мастер по организации политических провокаций. Казалось, что Карлье, предшественник Мопа на этой должности, стал сомневаться в успехе замысла, и его тут же сменили. Как вспоминает Морни, Карлье мог превратить переворот в балаган, и ему не хватало решительности {203}. В то же время Карлье противился восстановлению всеобщего избирательного права, являвшемуся краеугольным камнем бонапартистской доктрины. Министром внутренних дел был назначен Морни — сводный брат Луи-Наполеона по матери. Он отлично знал парижский бомонд, отлично разбирался в людях и обладал необходимыми личными качествами. В подготовке заговора также активное участие принимали старые сподвижники принца бонапартисты Руэр и Персиньи.

Главной проблемой, тем не менее, оставалась проблема финансирования переворота, поскольку у самого принца денег практически не оставалось. Возможно, мы никогда и не узнаем, кто помог Луи-Наполеону выйти из денежных затруднений, но некоторые источники хорошо известны, хотя и были недостаточны для осуществления этого грандиозного мероприятия. Прежде всего, мисс Ховард продала свои драгоценности и заложила собственность в Великобритании. Морни не оказал значительной финансовой поддержки принцу-президенту, хотя у него и была привычка беззастенчиво использовать деньги своей любовницы, княгини Леон. Другие близкие Луи-Наполеону люди внесли незначительные суммы. Что касается банков, то более восьмисот тысяч франков он выплатил лондонскому банку Барингов после переворота в 1852 году {204}. В банковском мире накануне переворота господствовал дом Ротшильдов, который в течение двадцати лет был связан с Орлеанами. Поэтому Луи-Наполеону пришлось обходиться без них, и он нашел других финансистов, таких, как братья Фульд, оказавших неоценимую помощь принцу на пути к власти. Посильный вклад в финансирование переворота внесли братья Перейны, преданные идеям сенсимонизма, которые предусматривали демократизацию капиталов и банковскую конкуренцию {205}, и на этой почве порвавшие с Ротшильдами.

РАЗДЕЛ III.
ОТ ПЕРЕВОРОТА К ИМПЕРИИ: БОНАПАРТИЗМ КАК СРЕДСТВО ВЫХОДА ИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ТУПИКА

В послании от 2 декабря 1851 года Яков Толстой — советник русского посольства в Париже, агент и секретный сотрудник русской политической полиции — так описывал атмосферу, царившую в столице Франции накануне переворота: «…Разыгрывающаяся здесь в течение нескольких месяцев драма приближается к своей развязке. Немыслимо было даже терпеть оппозицию, которую Национальное собрание оказывало Луи-Наполеону. Последним были уже предприняты некоторые подготовительные шаги к государственному перевороту. Однако потому ли, что не все еще было готово, или из желания внушить своим врагам, что ему не хватает решимости на дело, серьезность которого пугает его самого, и этим путем успокоить умы противников Елисейского дворца, но Бонапарт уверял всех, что он никогда не выйдет из рамок законности. Несмотря на это, беспокойство было очень велико. Вчера вечером, в понедельник 1 декабря, возвращаясь домой, я проходил мимо Елисейского дворца, где был большой прием. Когда я остановился, чтобы посмотреть на выходивший народ, ко мне подошел человек, постоянно поставляющий мне сведения… и торопливо шепнул мне на ухо: «Завтра будет жаркий день, Собранию крышка, до свидания в Тюильри». Я вернулся домой очень взволнованный, а сегодня утром в 8 часов я узнал, что подготовлялся заговор, что генерал Шарганье должен был арестовать президента и отвезти его в Венсенский замок, на что вовремя предупрежденный Луи-Наполеон приказал арестовать генерала, ровно как и пятнадцать его сообщников, в числе которых называют генералов Кавеньяка, Ламорисьера, г. Тьера и др. Председатель Дюпен — под домашним арестом. Появились два обращения президента: одно к народу, другое к армии» {206}.

В обращении к народу, отпечатанном в ночь на 2 декабря и расклеенном к утру на стенах Парижа, Луи-Наполеон прямо говорил о том, что Законодательное собрание стало центром заговора против республики и что действия президента ставят своей целью «охранить Республику и спасти страну». Процитирую лишь часть этого важного исторического документа, где Луи-Наполеон формулирует причины, которые его заставили решиться на переворот: «Французы! Существующее положение не может больше продолжаться. Опасность, угрожающая стране, усиливается с каждым днем. Национальное собрание, долг которого — быть оплотом порядка, превратилось в очаг заговоров. Патриотизм трехсот его членов не мог остановить его гибельных стремлений. Вместо того чтобы создавать законы, оно кует оружие для гражданской войны, оно посягает на власть, дарованную мне самим Народом, оно разжигает пагубные страсти, оно ставит под угрозу спокойствие Франции; я распустил его и призываю весь Народ быть судьей между мною и Собранием.

Вы знаете, что конституция была создана с целью заранее ослабить власть, которую вы хотели доверить мне. Ярким свидетельством недовольства этой конституцией явилось то, что шесть миллионов голосовали против нее, и все же я свято ее соблюдал. Я невозмутимо сносил провокации, клевету, оскорбления. Но сегодня, когда основной договор не выполняется теми, кто беспрестанно на него ссылается, когда люди, погубившие две монархии, хотят связать мне руки, чтобы низвергнуть Республику, — мой долг расстроить их коварные планы, сохранить Республику и спасти страну, воззвав к суду единственного владыки, которого я во Франции признаю, — Народа» {207}.

Далее в обращении говорилось о роспуске Законодательного собрания, которое своей систематической оппозицией парализовало действия властей, о восстановлении всеобщего избирательного права и о проведении всенародного плебисцита, на который должен был быть вынесен вопрос о правомерности действий президента и его переизбрании на второй срок в нарушение ограничительных статей конституции. «Таким образом, в первый раз после 1804 года вы будете знать, за кого и за что вы голосуете… Если вы верите в дело, символом которого является мое имя, что подразумевает перерожденную революцией 1789 года и организованную Императором Францию, то голосуйте за меня», — призывал принц-президент избирателей {208}.

В манифесте от 2 декабря 1851 года к народу принц-президент как раз подчеркивал, что действия законодательной власти привели к параличу власти. Единственной альтернативой в сложившейся ситуации, по мнению принца-президента, являлся возврат к политическому устройству империи. Переворот явился также попыткой сохранить завоевание революции 1848 года — демократию, на которую покушались монархисты. Это не случайно, поскольку Луи-Наполеон еще с 40-х годов постоянно говорил о необходимости прямого диалога между главой государства и всей страной. Только на условиях существования гражданского согласия, по мнению принца, было возможно успешное развитие страны. Таким образом, главной политической идеей принца была идея народного суверенитета. До 1848 года все его произведения свидетельствовали об этом, а после 1848 года перед лицом враждебного Законодательного собрания он напрямую обращается к народу. И, наконец, сам переворот явился акцией, направленной на восстановление всеобщего избирательного права в полном объеме. Луи-Наполеон получил власть от народа, и эта власть подталкивала его к действию.