— Спасибо, — фыркнула девочка.
Несколько минут они шли молча. А Виктор, с проснувшимся интересом ворочал в памяти ту, давно, казалось бы, забытую историю. Обжигался ли он у костра? Нет, уже не вспомнить. И все равно похоже. Существует, конечно, закон парных случаев. Но не настолько же!
— Тэль, нам не придется прыгать с тех скал? — спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал шутливо.
— Никто и ничего тебя не заставляет делать, — ответила она.
— Тогда чего я здесь делаю? — мрачно осведомился Виктор.
— То, что сам хочешь.
— Я бы хотел поесть, — честно сказал он. — Даже остатки яичницы бы доел. Вместе со скорлупой.
— Виктор, я бы тоже поела.
Ему, внезапно, стало стыдно. В конце-то концов он — здоровый, крепкий мужик. Идет рядом с девчонкой-подлетышем, и еще ноет…
— Придется поискать ближайший ресторан, — сказал Виктор. — Белая скатерть, серебряные приборы, свеча на столе, теплые тарелки…
— А в тарелках? — с любопытством спросила Тэль.
В голове почему-то вертелись котлеты и пельмени. Ужин холостяка. Давно он не бывал в ресторанах… с подогретым фарфором, неярким светом, бутылочкой вина в плетеной корзине. И чтобы рядом — красивая юная девушка в вечернем платье.
Виктор покосился на Тэль. Нет, не подходила она на эту роль — ни по возрасту, ни по поведению. Да и он, скажем честно, не тянул на светского льва.
— В тарелках — манная каша, — мрачно сообщил Виктор. — Холодная и с комками.
— Не пойдет, — решила Тэль. — Если ты настаиваешь на каше, то ночевать будем голодными и в лесу.
Он растерялся.
— А если не настаиваю?
— Тогда — под крышей. И с ужином.
Лес вокруг был все так же девственен и безлюден. Но слова Тэль казались абсолютно серьезными.
— Ты не шутишь? — все же уточнил Виктор.
— За Холмогорьем — поселок. Маленький. Но там проходит Путь, и остановиться есть где.
Что такое Путь, Виктор решил не спрашивать. Наверное, последний раз с ним такое случалось в детстве, когда сам решаешь — для интереса! — не задавать вопросов. Путь так Путь. Холмогорье так Холмогорье. Его не покидало ощущение, что там, в глубине себя он все знал. И что есть Пределы, и что есть Путь, и что есть Холмогорье.
Некоторое время шагали молча. Тэль вообще оказалась не из болтливых.
Белая Горка давно осталась позади. Девочка то и дело озабоченно косилась на солнце — явно нервничала. Тоже на нее непохоже. Виктор уже успел свыкнуться с мыслью, что, даже ринься на них бешеный уссурийский тигр или ископаемый мамонт, Тэль бы, наверное, не повела и бровью, а просто…
За непонятной уверенностью в этом «а просто» пряталась темнота. Темнота, что, подобно плащу, скрывала Силу.
— Плохо идем, — озабоченно сказала Тэль. — Нам еще через Буреломный Овраг перебираться — а солнце посмотри уже где!
На взгляд Виктора, они и так проявили чудеса выносливости, достойные заправских туристов. Идти по старому лесу, заваленному многолетним валежником, да еще и в гору — непросто. Когда не знаешь, далеко ли идти — легче, но все равно…
— Поднажми, а? — просительно сказала Тэль.
— А ты поспеешь?
— Да.
После этого, конечно, выхода не оставалось. Виктор ускорил шаг, стараясь не думать о том, что завтра будут гудеть ноги.
— Как стемнеет, — чуть позже подбодрила его Тэль, — начнутся неприятности.
И снова он решил не уточнять, не поддавшись врожденной человеческой слабости гадать про грядущие беды. Солнце уже заползало за горизонт, когда они спустились с очередной Белой — или как там ее? — Горки и действительно вышли к оврагу. Неглубокому, узкому и сумрачному. Крутые склоны заросли незнакомым кустарником, по дну тянулась каменистая тропка — похоже, русло высохшей речушки.
— Ты постой так, немного… — попросила Тэль.
Виктор кивнул, не оборачиваясь. Мало ли какие дела… Через минутку Тэль подошла к нему, остановилась, напряженно всматриваясь вперед.
Овраг как овраг. Ничего страшного. И обещанные Пределы никак не заметны.
— Надо идти, — со вздохом решила Тэль. — Ты не хочешь подыскать оружие?
— Какое? — без особого воодушевления спросил Виктор. — Палку?
— Хотя бы.
После коротких поисков Виктор отломил от похожего на ясень дерева, поваленного не то бурей, не то… нет, лучше считать, что бурей, короткий засохший сук. Отбиться таким можно было разве что от агрессивного пуделя, но Тэль ничего не сказала. Пожала плечиками и пошла вперед.
— Пропусти меня… — начал Виктор, но ответа не последовало.
Вот так. Вот и вся его охранная функция — плестись за девчонкой, сжимая нелепую трухлявую палку. Легкость, с которой Виктор ее выломал, доверия не внушала. Но оказавшись неведомо как и неведомо где, он не нашел ничего более умного, чем подчиняться, даже не задавая вопросов…
— Ты умеешь сражаться?
— Да, — Виктор решил чуть погрешить против истины. Что ни говори, а все его занятия восточными единоборствами были не более чем самоутверждением мирного интеллигента. Нет, физически он кое-что мог… но не раз, и не два задавал себе вопрос — сумеет ли при необходимости драться по-настоящему. Мысленный ответ, как правило, был «да». Но кто его знает…
— Это хорошо. Здесь нужно уметь сражаться, — сказала девочка.
— Где — здесь? — с прорвавшейся досадой рявкнул Виктор. Наверное, очень громко, потому что Тэль обернулась и поморщилась:
— В Срединном Мире.
— Это — Срединный Мир?
— Да.
— Ну спасибо. — Виктор и сам не заметил, как завелся. — Наконец-то все стало ясным. Есть мир Медиальный, есть Латеральный, а есть Срединный…
Медицинские термины, примененные в этой обстановке, придали словам дополнительный сарказм.
— Нет.
Он замолчал.
— Есть Срединный Мир, есть мир Прирожденных, есть Изнанка. Ты жил в Изнанке.
Звучало это не то чтобы обидно, а скучно и буднично.
— И как мы сюда попали? Между мирами есть… э… ворота?
— Тропы, — равнодушно ответила Тэль. — Разве ты видел какие-то ворота?
Виктор не ответил. Будь голос девочки чуть поэмоциональнее, он бы принялся спорить, вопреки фактам настаивая, что вокруг подмосковный лесок. Или принялся бы выпытывать детали.