— Доброе утро, компаньон…
Флот пробыл на Аккуме две четверти. Буря бушевала более четверти. Наконец, сразу после Полной зимней ночи, когда солнце дольше всего остается в Царстве мертвых и злобные духи набирают наибольшую силу, ветер начал понемногу утихать. Все это время бойцы квартировали в больших пакгаузах, принадлежащих Амару Турину. Там устроилась почти половина флота. Часть коротали время под палубами своих кораблей, вытащенных на берег подальше от линии прибоя, а самые удачливые устроились в припортовых тавернах. За время вынужденной стоянки экипажи подлатали корабли и отъелись на свежем мясе Ко дню Полной зимней ночи островитяне обычно забивали свиней. Потому как если не сделать этого, то, по их поверьям какой-нибудь злобный дух мог изгнать суть свиньи и поселиться в опустевшем теле, наводя порчу на остальную скотину, а то и на людей. К тому же присутствие такого количества молодых желудков заставило цены на мясо сильно подскочить. Грон не скупился. За все охотно платил Амар Турин. После некоторой настороженности и даже страха, с которым аккумцы приняли внезапное появление на острове такого количества вооруженных людей, последовало облегчение, когда выяснилось, что эти воины никого не собираются грабить. А затем и восхищение, после того как жители узнали, что воины возвращаются из налета на Ситакку. Аккумцы всегда завидовали удачливым ситаккцам, а до весны предстояло на своей шкуре почувствовать, что того щита, который уже несколько веков защищал их берега от набегов свирепых магросских охотников за рабами и иной морской швали, больше не существует, было еще далеко. Бойцы немного отдохнули от тяжелого зимнего похода, и к тому моменту, когда буря утихла, все были готовы отправиться в обратный путь.
Этим утром Грон, как обычно, поднялся рано. Всю прошедшую четверть он просидел, запершись в кабинете Амара Турина с первосвященником, которого приволокли в дом торговца туго замотанным в рулон шерсти. Грон уточнял карту Горгоса и тщательно записывал все, что знал первосвященник о деятельности Ордена на его территории. Второй его ценный пленник Икуммут, — со своей симпатичной дочкой, которая немного оправилась и стала бросать на Тамора немного тревожные, но заинтересованные взгляды, — разбирался с сундуками из нумморской Торговой казны. Тамор докладывал, что, когда тот рылся в туго набитых свитками пергамента деревянных ларцах, обитых бронзой, у него от возбуждения тряслись руки. Однако, похоже, пора уже было загружать корабли. Хотя море все еще накатывало на берег высокие волны, увенчанные белыми коронами бурунов, но в это время года ждать лучшей погоды можно было до весны. Поэтому Грон вызвал Гамгора:
— Ну что, старая щербатая акула, пора?
Гамгор хмыкнул:
— Очень многие местные девицы будут категорически против такого решения.
Грон нахмурился:
— Что, есть проблемы?
Гамгор, все еще улыбаясь, покачал головой:
— Нет. Причем даже со стороны родителей. Здесь понимают, что время от времени надо разбавлять местную кровь хорошей пришлой. А на этот раз ее будет предостаточно, и прекрасной к тому же.
Грон в ответ тоже усмехнулся:
— Ладно. За это мы денег не возьмем. — Он посерьезнел: — Начинай грузить корабли, выходим завтра утром.
Гамгор прислушался к немного утихшему вою ветра:
— А не боишься, что опять разгуляется? Грон мотнул головой:
— Нет, барометр показывает, что погода улучшится. Да у тебя же свой, посмотри.
Гамгор вздохнул:
— Уже год, как пользуюсь этой твоей штукой, а по-прежнему все жду, что она ошибется. — Он помолчал. — А что будешь делать с торговцем?
Грон ответил, понизив голос:
— Ничего. Грешно обижать столь гостеприимного хозяина. К тому же я не думаю, что он теперь когда-нибудь рискнет выступить против меня.
Оба улыбнулись, потом Гамгор ехидно уточнил:
— И когда он об этом узнает? Грон, продолжая улыбаться, ответил:
— Пусть мучается до последней минуты. — И, повернув голову в сторону занавеси, прикрывавшей вроде бы капитальную стену, деланно зло рявкнул: — Выйдем в море, распорю брюхо и на корм акулам.
За портьерой послышался испуганный выдох, и они, не выдержав, расхохотались.
После обеда Грон сам появился в порту. Диремы были уже спущены на воду и пришвартованы у дальних концов пирсов. Униремы пока оставались на берегу. Волны были еще слишком высоки, чтобы можно было держать униремы у берега, а места У пирсов хватало только на диремы. Вечером Грон последний Раз дал возможность морякам отдохнуть на берегу. А сам приказал привести к нему Амара Турина. Торговец вошел на подгибающихся ногах. Грон сидел в любимом хозяйском кресле и грозно смотрел в сильно потевшее лицо купца.
— Ну что, уважаемый Амар Турин, Угром мне говорил, что очень по тебе соскучился, не желаешь ли навестить старого знакомого? — Грон с интересом смотрел на торговца. Он думал, что бояться сильнее, чем это делал Амар Турин, когда вошел в кабинет, нельзя. Но сейчас он понял, что был не прав. Тот будто стал ниже ростом, а нижняя челюсть отвисла и стала дрожать отдельно от всего тела. Грон некоторое время любовался этим зрелищем, а потом возвысил голос: — Ну, чего молчишь?
— А-ва-ва-ва-а-а-а.
— Я не понимаю.
Торговец рухнул на колени и, ревя, пополз к Грону. Тот почувствовал, что больше не может терпеть, и захохотал. Торговец от громкого голоса вздрогнул и без чувств рухнул на полпути. Грон вскочил с кресла и, утирая выступившие слезы, вышел из комнаты. Встретив внизу Гамгора, он перевел дух:
— Нет, не могу. Даже если бы и захотел, на такого слизняка рука не поднимется. — Потом вдруг посерьезнел: — Что-то много смеюсь. У нас считалось, что это плохая примета. — И вздохнул — Пора домой, старина. После рождения Югора это первая зима, которую я провожу вдали от семьи.
На следующее утро флот вышел в море. Спустя сутки Грон приказал развернуться в ордер «Сеть». Погода позволяла, а рудник в степи, обогатительная фабрика и завод в Урочище бродячих духов явно требовали новых рабов.
За следующую луну они трижды попадали в жестокий шторм, но то ли экипажи стали опытнее, то ли боги были на их стороне, на этот раз не потеряли ни одного корабля. Наконец они обогнули Горгос и вышли к берегам Элитии. Когда они проходили мимо Сомроя, Грону вдруг нестерпимо захотелось пристать к берегу и верхом отправиться в столицу, но он сдержал этот, как ему казалось, несвоевременный порыв, и флот прошел дальше. Через день боковой дозор доложил, что заметил отряд из нескольких десятков триер, на полной скорости уходящих в сторону Горгоса, но погода снова разыгралась, и посланные вдогонку униремы вернулись ни с чем. Грон несколько встревожился от того, что горгосцы снова рыскали у побережья Элитии, да еще столь большим отрядом, но, в конце концов, это было уже не важно. Их время кончилось. Будущей весной будет меньше проблем с рабами для рудника. А пока — зима не лучшее время для плавания. И потому, когда они достигли траверза Зубьев дракона, в середине строя болталось только пять лоханок всего с полутысячей пленников на борту. Наконец, когда впереди показались башни Герлена, все, в том числе и Грон, облегченно вздохнули. Поход успешно завершился. Они вернулись домой. И кто мог бы предположить, какая им уготована встреча.