Они отошли от острова-порта на две лиги, когда над его вершиной вознесся в небо столб черного дыма. Это горели корабли сартаксисян…
Устье Помака изобиловало мелкими островками, на которых, как правило, и происходил обмен товаром. Обычно корабли сартаксисян и лодки глыхныгцев встречались на одном из островков последней от береговой линии гряды, но в этом сезоне из-за патрулей партнеры сартаксисян решили подстраховаться и назначили для встречи новое место. Гораздо ближе к побережью, сократив себе обратный путь и, соответственно, увеличив путь по устью и, следовательно, возможность обнаружения для сартаксисян. По словам капитана Башлыга, это было совершенно в духе глыхныгцев. Ибо они думали только о себе. А что там случится с остальными, их нисколько не волновало, они считали, что оказывают им неслыханную милость уже тем, что снисходят до общения с ними.
Островок, на котором в этом году должен был происходить обмен товаром, капитан Башлыг отыскал довольно быстро. Загнав «Скользящего под скалами» в укромную бухточку, они шустро выгрузили на берег тюки с шкурами, после чего капитан Башлыг в сопровождении Троя и Эрика Два Топора поднялся к костровой пещере.
Орки не слишком благоволили контрабандистам, а наказание за любое нарушение закона в земле Глыхныг было стандартным — в котел. Так что и контрабандисты, и их местные партнеры вынуждены были действовать предельно аккуратно. Поэтому сигналом о том, что товар прибыл, здесь был не обычный костер, разведенный в условленном месте на берегу, как во многих других местах (ну мало ли кто и зачем развел костер — может, рыбаки уху варят), а костер, разведенный в глубине одной из пещер, чей зев смотрел прямо на береговую линию. С берега он был виден только из одной точки — со скального карниза, взобраться на который орки нипочем бы не смогли. За долгие столетия на этом скальном карнизе также была вырублена небольшая пещерка, в которой располагались наблюдатели из числа людей, со стороны кажущиеся просто бедняками, не имеющими крыши над головой и потому ютящимися в пещере. В летнее время они там пребывали постоянно, меняясь каждые четыре-пять дней, а зимой пещерка пустела. Но сейчас, поскольку сезон контрабанды начался, наблюдатели должны были быть на месте. Так что нынешней ночью можно было уже ожидать гостей…
Гости не обманули ожиданий. Спустя три часа после заката выставленные наблюдатели услышали легкий плеск, а затем к берегу приблизились с десяток узких лодчонок, выкрашенных в черный цвет. К тому моменту у костра остались только матросы из числа контрабандистов, а также Трой, Арил и Крестьянин. Северные варвары залегли вдоль бортов корабля, а арвендейлцы замаскировались в прибрежных кустах.
Лодки местных пристали к берегу не сразу. Сначала подошла одна, и из нее на гальку выскочил толстенький человечек невысокого роста. Настороженно оглядевшись, он подошел к сидевшим у костра контрабандистам и несколько высокомерно поздоровался с капитаном Башлыгом:
— Приветствую, капитан, а где Черный Струй?
— Рад приветствовать, энистер Мит. Черный Струй остался в Сартаксисе (и это было совершеннейшей правдой), — расплылся в угодливой улыбке капитан Башлыг, — у него проблемы с кораблем (и это тоже было правдой… впрочем, как и для всех остальных контрабандистов). И вообще, у нас возникли некоторые затруднения, — продолжил Башлыг, — северные варвары как с цепи сорвались. Рыскают вдоль побережья и бросаются на любой корабль, стоит ему отойти от берега на десяток-другой лиг. Не знаю, рискнет ли кто из наших в ближайшее время выйти в море.
— Вот что значит дикость и неповиновение законам, — наставительно воздев палец, произнес тот, кого назвали энистером Митом. — У нас, в благословенной земле Глыхныг, такое невозможно. Здесь каждый знает, что дозволено, а что — нет, и потому каждый из нас свободен настолько, насколько может быть свободно разумное существо.
Помимо наличия внутреннего противоречия подобное заявление в устах человека, занимающегося контрабандой, звучало несколько забавно. Но никто и не подумал улыбнуться. Подданные земли Глыхныг вообще отличались неуемной склонностью к морализаторству, основанной на непоколебимом чувстве собственного превосходства. Они считали, будто, что бы они ни делали, делают они это наилучшим образом, а если все-таки и случается неудача, то виноваты в этом не они, а происки врагов и тупость исполнителей-чужеземцев…
— Ладно, не будем об этом, — милостиво кивнул энистер Мит, — надеюсь, вы доставили шкуры?
— О да, — угодливо закивал капитан Башлыг, — полный трюм. Я бы хотел обменять их на…
— Я привез пряности, — бесцеремонно прервал его энистер Мит, — так что с тебя еще полтора стоуна серебра.
Капитан Башлыг едва заметно сморщился. Не то чтобы он был так уж заинтересован в успехе сделки, но его торгашеская натура все равно брала свое. Однако спорить с энистером Митом было себе дороже. Да еще капитан напомнил себе, что выгода в этой сделке зависит отнюдь не от соотношения цены и качества полученного товара. Так что он вновь растянул губы в улыбке и согласно кивнул.
Энистер Мит бросил на него высокомерный взгляд и, повернувшись к своим лодкам, повелительно взмахнул рукой. Тут же послышался плеск весел, и спустя несколько мгновений носы лодок уткнулись в галечный пляж. Из них на берег выскочили остальные глыхныгцы, но ни один из прибывших и не подумал заняться разгрузкой лодок. Они отошли в сторону и, сложив руки на груди, принялись покрикивать на подчиненных капитана Башлыга, которые, как видно, уже давно привыкли к подобному порядку, потому что без дополнительных команд принялись разгружать лодки и затем грузить на них тюки с шкурами.
В этот момент энистер Мит повернулся, и в его поле зрения нарисовались Трой, Крестьянин и Арил.
— А это кто такие? — раздраженно обратился он к Башлыгу. — Что за новые люди? Черный Струй не передал, что мы требуем, чтобы в этом сезоне на кораблях были только старые, проверенные люди? Орки очень насторожены, и я не хочу потерять успешный бизнес из-за ваших…
— Э-э… энистер Мит, — поспешно прервал все более распаляющегося глыхныгца капитан Башлыг, — вот, это задаток.
Энистер Мит запнулся и недоуменно уставился на тяжелый кошель, появившийся перед его носом.
— Что это? — спросил он все еще недовольным тоном.
— Золото, — предупредительно пояснил капитан.
Рука энистера Мита тут же рефлекторно выстрелила вперед, ухватив кошель, и лишь вслед за этим рот выдал следующий вопрос:
— И что это означает?
— Это… плата этих людей. Вернее, только задаток. Эти люди подрядились доставить дар усопшего в столичный храм Шыг-Хаоры.
Энистер Мит удивленно вскинул брови:
— Что?!
Трой, поднявшийся на ноги, еще когда энистер Мит только начинал свою раздраженную тираду, склонился перед глыхныгцем в максимально раболепном поклоне. Сейчас решалось, удастся ли им попасть на землю Глыхныг легально. А от этого во много зависел успех всего остального.
— Наш наниматель, уважаемый господин, когда-то был вынужден из-за происков врагов бежать из благословенной земли Глыхныг и провести остаток своих дней вдалеке от родины. Но все это время он провел в неизбывной тоске, мечтая рано или поздно вновь возвратиться домой. Но нынешней зимой его настигла болезнь, от которой он и скончался. Однако перед кончиной он повелел изготовить «дар усопшего» (тут Трой поднял перед собой Тайную ветвь, увитую золотыми и серебряными шнурами, а также обвешанную массивными золотыми и серебряными бляхами) и нанял нас для того, чтобы мы отнесли его в столичный храм Шыг-Хаора. — Трой замолчал. Теперь все зависело оттого, насколько легенда, которую они разработали на основе рассказов старика Сайи, покажется правдоподобной этому высокомерному глыхныгцу. Тот несколько мгновений брезгливо-презрительно пялился на Троя, затем его губы скривились, и он раздраженно буркнул: