— Кто они? — Он долго ждал ответа, но не дождался: — Скажи мне, пожалуйста!
Ольга хотела отшутиться, но, взглянув на его разъяренное лицо, оставила эту мысль и, притянув его к себе, крепко обняла.
— Брось, эта проблема уже решена.
— Кем?!
Уимон не хотел успокоиться, пока лично не разберется с ее обидчиками. Ольга вздохнула и ответила:
— Мной. И окончательно.
— Значит, ты тоже берсерк? — Он произнес последнее слово таким напряженным голосом, будто от ответа на этот вопрос зависела его жизнь или смерть.
Ольга зло хмыкнула. Если бы это было так…
— Нет, если бы я была берсерком, эти уроды умерли бы прежде, чем успели меня коснуться… да и это, — она махнула рукой перед своим подпорченным лицом, — затянулось бы за пару часов. — Она горько вздохнула. — Разве ты не понял, что Олег только здесь узнал, что я тоже среди людей капониров?
Уимон осторожно кивнул, не особо понимая, как одно связано с другим. Ольга поморщилась. Она же совсем забыла, что Уимон почти ничего не знает о людях капониров.
— Просто все берсерки готовились в одном месте, совершенно изолированно от остальных. Я сама все это время не могла понять, почему все эти годы никто не хочет ни передать от меня весточку брату, ни хотя бы объяснить, где Олег, пока не встретилась с ним здесь и не узнала о берсерках… — Она осеклась и настороженно посмотрела на Уимона: — А ты откуда знаешь о берсерках?
Уимон недоуменно посмотрел на нее.
— От Олега, конечно… — начал он, но затем оборвал себя и, потемнев лицом, отвернулся. — Ты мне не веришь.
Ольга раскаянно притянула его к себе:
— Прости…
Но он вырвался и, как-то по-мальчишески задиристо вскинув голову, горько заговорил:
— Конечно, я для вас — чужой. Вы — люди капониров, вы умеете драться и убивать, вы знаете, как обманывать Высших, что вам до какого-то Низшего, который всегда смотрел им в рот. По-вашему, я могу предать вас в любую секунду…
Но Ольга не дала ему закончить. Она понимала, что с ним происходит. По-видимому, на парня слишком много всего навалилось за последнее время. Она знала, что Олег сейчас сильно занят подготовкой эвакуации своей команды, к тому же эта эвакуация должна была совпасть с грандиозной диверсионной операцией, в подготовке которой были задействованы практически все группы, которые люди капониров сумели переправить в производственный комплекс. Уимон последнее время чувствовал себя заброшенным, да еще она… Вот и результат. Что ж, в таком случае слова не помогут, но у женщины всегда есть средство, как успокоить своего парня. Ольга притянула его к себе и, прервав горькие излияния, потянула за собой.
— Пошли… — Девушка лихорадочно прикидывала, где бы найти укромное местечко, чтобы было не очень далеко…
Похоже, он почувствовал, что она собирается ему предложить, и как-то необычно, совсем по-мужски, обнял ее за плечи.
Ничего не придумав, Ольга остановилась за первым же поворотом и прильнула к нему, с удивлением поймав себя на том, что от простого желания успокоить Уимона не осталось и следа. Наоборот, ее, считавшую, что после стольких лет прямой и грубоватой казарменной любви в этом древнем ритуале для нее уже не осталось никаких тайн, буквально трясло от возбуждения. Но черт возьми, она даже не могла предположить, ЧТО ее ожидало. Он был застенчив и неуклюж, как любой девственник, но, елки-палки, она готова была поклясться, что несмотря на это он решил разбиться в лепешку, но сделать так, чтобы лучше всего было именно ей. И ему это удалось! Ольга попыталась начать с обычной игры, но он отреагировал с такой бешеной страстностью, что она даже не успела понять, когда и как они лишились остатков одежды. Лишь где-то на периферии сознания застрял звук затрещавшего комбинезона. Но это была отнюдь не бурная похоть сгоравшего от нетерпения мужика, к которой она тоже была готова, это было нечто иное. То, чего она никогда еще не испытывала. Ольга, собиравшаяся сама вести эту партию, спустя несколько минут после начала неожиданно бурных обоюдных ласк внезапно осознала, что потеряла нить и Уимон, повинуясь каким-то своим подспудным, но потрясающе верным инстинктам, ведет свою партию так, что у нее начинает кружиться голова, а руки и ноги будто покалывает тысячами маленьких иголочек. Она кое-где еще помогала ему, но все было как-то на автомате, а основные ее усилия были направлены на то, чтобы удержать за зубами отчаянно-сладострастный стон. Но это ей не удалось. В момент, когда Уимон выгнулся всем телом, а она ощутила внутри себя знакомый толчок мужского семени, ее скрутила странная судорога, и стон, воспользовавшись тем, что она уже не могла контролировать мышцы своего рта, радостно рванулся наружу.
Потом они лежали, нагие, покрытые испариной, на своей скомканной одежде, между которой проглядывали приятно холодившие кожу участки металлического пола, и молча смотрели в нависающий потолок. Уимон, по-видимому, и сам был поражен своим поведением. Поэтому он, не поворачивая головы, время от времени опасливо косился в ее сторону, и это вновь заставило ее почувствовать себя старше и опытней. Хотя они были ровесниками. Ольга повернулась на бок, коснувшись его своей обнаженной грудью и закинув ногу на его живот, ласково погладила его по взмокшей щеке и тихо произнесла:
— Пожалуй, тебя скорее можно принять за берсерка.
Он вздрогнул и удивленно уставился на нее.
— Но… когда… почему? Ведь я же не умею драться?! И… — он обескуражено замолчал, не видя никаких причин для такого вывода и опасаясь принимать это за шутку.
Ольга нежно рассмеялась:
— Драться… Это чепуха. Я вот умею драться, а не берсерк. Берсерк в первую очередь отличается от обычного человека тем, что умеет чувствовать Рисунок. — Поймав его недоуменный взгляд, пояснила: — Он откуда-то знает, как надо поступить и что сделать, чтобы все получилось… — Тут она шаловливо рассмеялась и, игриво ткнув его носиком в висок, прошептала: — Вот совсем как ты сейчас.
Уимон густо покраснел:
— Я… Мне просто хотелось, чтобы тебе было хорошо.
Ольга усмехнулась и села, потянув из-под себя комбинезон.
— То-то и оно. Я ведь знаю, что я у тебя первая, а ты, наверное, догадался, что ты у меня — нет. Но клянусь тебе, до сих пор я ни с кем не испытывала ТАКОГО.
Несмотря на то, что, казалось, покраснеть еще больше просто невозможно, Уимону это удалось. И чтобы не смущать его еще больше, Ольга встала и, отвернувшись, принялась натягивать комбинезон. Судя по шороху за спиной, Уимон решил последовать ее примеру.
Когда они уже шли к лифтовому холлу, Ольга внезапно повернулась к Уимону и спросила:
— Слушай, а почему ты так испугался того, что я могу оказаться берсерком?
Уимон долго молчал, а потом посмотрел на Ольгу каким-то особенным, чистым взглядом, свет которого она часто замечала в его глазах:
— Просто берсерки — уже не люди. Они — Высшие.