После ужина герцог пригласила адмирала, супругов Присби и еще несколько человек в курительную комнату, чтобы “попробовать новые сигары, которые мне только что доставили с Эленийских островов”. Что ж, занятие вполне достойное, хотя с точки зрения традиций присутствие в курительной лиц противоположного пола выглядело весьма сомнительным. Впрочем, среди приглашенных не было никого, кто решился бы напомнить хозяйке дома о традициях. Хотя, если в том, что вслед за леди в курительную комнату последовал Годри Присби, Шанторин не увидела ничего неожиданного, то присутствие там ее юного соседа по столу стало для нее несколько неожиданным. Впрочем, неожиданностей в доме герцога всегда хватало…

Спустя полчаса, в течение которых адмирал получила достаточное представление о флоре и фауне Пируина, а также о том, сколько коров у “тети Пермении из соседнего имения” и как часто “…тетя Гриффинула убегает от дяди Лорина в свой охотничий домик. А егерем у нее там Нумина по прозвищу Мама-Громила, которую боится даже дядя Лорин”, до нее дошло, что, как видно, собрались еще не все гости, которых ожидала их гостеприимная хозяйка. То, что, несмотря на отсутствие гостя, они таки отужинали, показывало, что гость не слишком-то велик рангом, чтобы из-за него откладывать ужин. С другой стороны, то, что уже столь длительное время после ужина гости предоставлены самим себе, а герцог никак себя не проявляет и до сих пор не начала серьезного разговора, могло означать только одно — гость столь важен для предстоящего обсуждения, что начинать без него не имеет смысла. Шанторин почувствовала себя неуютно.

Почему ее оставили в неведении? Она перестала вслушиваться в щебетание своего очаровательного соседа и исподтишка окинула взглядом присутствующих. Супруги Присби наслаждались сигарами с таким подчеркнуто безмятежным видом, что всем присутствующим сразу должно было стать ясно — уж они-то полностью в курсе происходящего. Но адмирал достаточно хорошо изучила эту парочку и ее повадки, чтобы понять — эта демонстрация еще ничего не означает. К тому же, даже если бы Присби и обладали информацией, то, прежде чем сказать хоть что-то Шанторин, они вытянули бы из нее все жилы. И опять же демонстративно, на глазах у всех, наслаждаясь каждой секундой этой пытки. Так что этот вариант отпадал. Шанторин с надеждой перевела взгляд на старшую из семейства Энгеманн, но, на ее счастье, в этот момент на пороге появилась герцог. Судя по ее торжествующему виду, их долгое ожидание наконец-то подошло к концу.

— Господа, я ждала еще одного важного гостя, и вот только что он, хвала Еве, наконец-то прибыл. — С этими словами герцог сделала шаг в сторону и повернулась, открывая взору собравшихся свою новую гостью. Адмирал подалась вперед, напряженно вглядываясь в дверной проем. Что ж, долгое ожидание присутствующих было вознаграждено в полной мере. На пороге появилась… профессор Антема, личный врач королевы.

После того как профессор устроилась в “гостевом” кресле (у большинства постоянных гостей в курительной были свои заранее определенные места, а остальные сидели на мягких диванчиках, обитых искусно выделанной кожей балеарской антилопы), герцог, занявшая место напротив гостьи, с почтительным видом протянула ей запечатанный пеналец с сигарой и по праву хозяйки задала вопрос, который, несомненно, вертелся на языке у всех с того момента, когда гостья появилась на пороге курительной:

— Как вы можете охарактеризовать состояние королевы, доктор?

Профессор благосклонно приняла пеналец, неторопливо распечатала, извлекла сигару, размяла ее в пальцах, поднесла к носу, втянула воздух ноздрями и причмокнула:

— Да-а-а герцог, это, несомненно, “Черный Элиниум”, причем, скорее всего, с восточных плантаций… думаю, “Элиниум плагин” или “Элиниум гламо”.

Антема все так же неторопливо распечатала свежую гильотинку, аккуратно откусила кончик сигары, затем погрела ее над огнем, осторожно раскурила и набрала в рот ароматного дыма:

— М-м-м-м-да, просто великолепно… что же касается королевы, то… скажем так, ее состояние вполне естественно для женщины, находящейся в детородном возрасте, но беременность она переносит крайне тяжело…

— Она действительно беременна?

— А вам известно от кого?

— Говорят, от своего офицера связи, какого-то крестьянина…

— А как относится к ее беременности гвардия?

— А сколько у нее недель?

Вопросы посыпались со всех сторон, но профессор замолчала и принялась смаковать сигару, поэтому они мало-помалу прекратились, и все выжидательно уставились на Антему. Та еще где-то с полминуты демонстративно курила, затем отложила сигару на подставку и повернулась к хозяйке дома:

— Прежде чем я начну отвечать на ваши вопросы, я хотела бы обозначить свою позицию. Я не принадлежу к аристократическому роду, но то, что я согласилась появиться здесь, вовсе не означает, что я придерживаюсь республиканских взглядов. Я по-прежнему верна короне, но… я не хочу, чтобы королевством правил прижитый неизвестно от кого ублюдок-полукровка.

Все пораженно молчали. Потом герцог свистящим шепотом задала главный вопрос:

— Значит… у нее девочка?

4

— Ну все, сладенький мой, иди… тетенька поспит. Вот тебе за труды.

Толстая матрона с отвислой грудью небрежно сунула Лерою смятую полусотенную купюру, устало махнула пухлой пятерней, затем перевернулась на левый бок и, пару раз взбрыкнув задом, умостила мягчайшее пуховое одеяло между жирными коленками. Лерой послушно отодвинулся на край кровати, сел, нащупал ногами тапочки и поднялся. Осторожно, чтобы не потревожить клиентку, он сдернул со спинки стула тонкую шелковую, всю в кружевах рубашку, узкие обтягивающие панталоны, туфли, трусики и чулки и на цыпочках двинулся к двери. Не успел он пройти и половины расстояния, как стало ясно, что можно было особо и не осторожничать. Комнату огласил мощный храп, прямо-таки рык мистрисс Пелемогры…

Выскользнув за дверь, Лерой швырнул вещи на пол и стал одеваться. Спустя пару минут он закончил с облачением и, бросив взгляд в ближайшее зеркало (они на этажах были расставлены буквально на каждом шагу), привычным жестом поправил прическу и разгладил манжеты. Из зеркала на него смотрел изысканно одетый брюнет с гибкой, но мощной фигурой, большими, сильными руками с крупными ногтями, которые, если бы не маникюр, смотрелись бы страшновато, и едва заметными клыками, торчащими из-под верхней губы. Мистрисс Пелемогра была последней клиенткой, за окном уже светало, и сегодня больше никого не предвиделось. Лерой улыбнулся, обнажив жутковатые клыки, подмигнул своему отражению и, тряхнув головой, пошел к лестнице, сопровождаемый громогласными руладами, доносившимися из номера, который он только что покинул. Это означало, что мистрисс Пелемогра полностью удовлетворена сегодняшним свиданием…

Внизу его ждал Роб. Лерой почувствовал его еще на втором лестничном пролете, вернее, он почувствовал, что мастер Труа не один, сразу же как вышел на лестницу, но то, что второй — Роб, понял только на втором пролете. И Роб ждал его. Иначе зачем бы ему торчать у стойки? Это означало, что что-то произошло.