– Это интересно. Здравствуйте, мисс Лэттерли, – тихо сказал мальчик.
У него были тяжелые веки, и казалось, что он собирается прикрыть глаза от страха. Вопреки словам Валентайна, на лице его при упоминании о Крыме не отразилось живого интереса. На нем вообще ничего не отразилось. Видимо, он был очень замкнутый ребенок.
Наверное, все дело в том, что в его доме недавно произошло убийство. К тому же убили человека, к которому он был так привязан. Естественно, Валентайн подавлен. Эстер почувствовала жалость к нему, и ей еще сильнее захотелось узнать причину преступления Александры, даже если при этом не будет найдено смягчающих вину обстоятельств.
Беседа выдохлась. Луиза уже проявляла признаки нетерпения, и утомленная рассказами Эстер вскоре поблагодарила хозяев и удалилась.
– Ну? – нетерпеливо спросил майор Типлейди, стоило ей вернуться на Грейт-Титчфилд-стрит. – Каково ваше мнение? Кто она такая, эта миссис Фэрнивел? Вы бы сами стали к ней ревновать?
Мисс Лэттерли только вошла и еще даже не успела раздеться.
– Вы были совершенно правы, – сказала она, кладя капор на край стола и расстегивая пуговицы накидки. – Это оказалась хорошая мысль, и все прошло неожиданно гладко. – Она улыбнулась своему подопечному. – Я была очень храброй. Вы можете мною гордиться. Я встретилась лицом к лицу с врагом и выстояла.
– Перестаньте насмешничать! – Майор ерзал на месте, и на его щеках проступили пунцовые пятна. – О чем вы говорили и что она из себя представляет?
– Я говорила… – Эстер тоже слегка покраснела, – …что все женщины ее обожают, что ее влияние на других велико и что стоит ей сказать несколько слов, как все юные леди побегут записываться в сестры милосердия.
– Боже правый! Так и сказали? – Типлейди зажмурился, а затем вновь широко раскрыл голубые глаза. – И она поверила?
– Вполне. – Его сиделка опустилась на стул. – Это властная особа, весьма самоуверенная, прекрасно знающая, что мужчины от нее без ума, а женщины ей завидуют. Я безбожно ей польстила. Конечно, начни я хвалить ее достоинства – она бы не поверила, но я напирала именно на ее умение вертеть людьми.
– О боже! – Военный вздохнул. Взаимоотношения женщин казались ему делом крайне таинственным. Только-только он начинал хоть что-то в этом понимать, как Эстер подбрасывала ему новую загадку, и все приходилось начинать сначала. – Так каково ваше мнение?
– Вы проголодались? – вместо ответа спросила мисс Лэттерли.
– Да, но сперва скажите: каково ваше мнение?
– Пока я уверена в одном: любовной связи с генералом у нее не было. Она не из тех женщин, что меняют свои планы, поддавшись глубоким чувствам. Единственный, кто показался мне в их доме потрясенным, это Валентайн, ее сын. Бедняжка выглядит совсем убитым.
Лицо майора Типлейди выразило сострадание. Услышав о мальчике, он помрачнел и смолк. Эстер тоже замолчала, пытаясь выхватить из своих разрозненных впечатлений что-нибудь пропущенное и Монком, и Рэтбоуном.
Утро следующего дня началось с неожиданности. Служанка объявила, что к мисс Лэттерли пришли с визитом.
– Ко мне? – с сомнением спросила Эстер. – Может быть, к майору?
– Нет, к мисс Лэттерли, мэм. Вас желает видеть леди, представившаяся как миссис Собелл.
– О! Конечно! – Сиделка взглянула на Типлейди. Тот согласно закивал, и в глазах его мелькнул живой интерес. Эстер повернулась к служанке. – Да, просите, пожалуйста, пусть войдет.
Вскоре вошла Эдит в темно-лиловом шелковом платье с широкой юбкой. Выглядела она на удивление привлекательно. Если бы не черная отделка, никто бы и не догадался, что эта женщина в трауре. Волосы ее были уложены безупречно, и это наводило на мысль, что прибыла она в экипаже, поскольку утро выдалось ветреное.
Мисс Лэттерли представила подругу зардевшемуся майору. Ему было и приятно, и досадно, что он не может встать и поприветствовать даму как должно.
– Как поживаете, майор Типлейди? – вежливо осведомилась Эдит. – С вашей стороны было столь любезно принять меня!
– Весьма рад вашему приходу, миссис Собелл, – столь же любезно ответствовал хозяин дома. – Разрешите принести глубочайшие соболезнования по поводу смерти вашего брата. Я много о нем слышал. Прекрасный человек.
– О, благодарю вас. Да… это была трагедия. Во всех смыслах.
– В самом деле. Но, я надеюсь, приговор не будет столь суров.
Гостья поглядела на него с удивлением, и военный покраснел под ее взглядом.
– О боже! – поспешно сказал он. – Боюсь, что я допустил бестактность. Извините. Я знаю об этом исключительно потому, что мисс Лэттерли… Поверьте, миссис Собелл, я не имел в виду… Э… – Типлейди замолчал, не в силах подобрать нужные слова.
Но Эдит внезапно улыбнулась. Майор расслабился и ответил ей столь же искренней улыбкой.
– Да, я знаю, Эстер делает все, что может, – сказала гостья, глядя на военного, в то время как сама ее подруга передавала служанке ее капор и накидку. – Подыскала для Александры самого лучшего адвоката, а тот нанял детектива. Но, боюсь, даже им не удастся предотвратить окончательную трагедию.
– Не теряйте надежды, моя дорогая миссис Собелл! – вскричал майор. – Никогда не сдавайтесь раньше времени. Мисс Лэттерли вчера была у миссис Фэрнивел и уже имеет кое-какие соображения относительно ее участия в событиях.
– В самом деле? – Эдит с удивлением повернулась к Эстер. – И что ты о ней думаешь?
Та печально улыбнулась:
– Боюсь, ничего обнадеживающего. Не желаешь ли чаю? Право, хлопот нам это не доставит.
Миссис Собелл взглянула на хозяина дома. В этом часу затевать чаепитие было не принято. С другой стороны, ей хотелось найти удачный предлог для продолжения беседы.
– Разумеется! – поспешил заверить ее майор. – Может быть, вы не откажетесь и позавтракать с нами? Это было бы великолепно! – Он запнулся, поняв, что слишком уж забегает вперед. – Но, возможно, у вас какие-то дела…
– Да, это было бы прекрасно, если не возражаете, – согласилась гостья.
Типлейди просиял.
– Конечно-конечно! Пожалуйста, садитесь, миссис Собелл. Надеюсь, это кресло покажется вам удобным. Эстер, прошу вас, передайте Молли, чтобы завтрак подала на три персоны.
– Спасибо, – сказала Эдит, с необычной для нее грацией присаживаясь в большое кресло.
Мисс Лэттерли пошла выполнять распоряжение. Гостья же смотрела на вытянутую в шезлонге ногу майора.
– Надеюсь, вы идете на поправку? – спросила она.
– О да, благодарю вас! – Больной поморщился, но не от боли, а от сознания собственной беспомощности. – Утомляешься, знаете ли, сидеть неподвижно. Такое чувство… – Он смолк, не желая напрашиваться на соболезнования. В конце концов, его новая знакомая осведомилась о его самочувствии из чистой вежливости.