– Откуда?!
– Откуда… оттуда. Природа такие штучки любит. Представляешь, они уцелели… из-за аварии. Летели с какого-то симпозиума из Москвы на выездную сессию в Хабаровск. Самолет совершил аварийную посадку в ста двадцати километрах от аэропорта Хабаровска. Все уцелели, хотя побились-покалечились. А если бы прилетели вовремя – угодили бы точнехонько под боеголовку. Ну, посидели, пошли вместе с остальными к людям выходить… Тут мой патруль их и сцапал. Надо будет их к тебе перебросить, что им у меня-то делать? Ни базы, ничего… У тебя город-то цел?
– Почти, – кивнул Романов. – Сам посмотришь… Ты не сразу обратно-то?
– Не сразу, гляну, конечно. – Велимир вдруг глянул остро. Нейтральным тоном спросил: – Оружие сдавать?
– Нет, – коротко ответил Романов.
* * *
Они засиделись в кабинете надолго. Поговорить было о чем – именно один на один. Людей Романова разместили в здании гостиницы, где был «на всякий случай» зарезервирован весь первый этаж.
Велимиру Русакову повезло. Точней, он вовремя сориентировался. Почти три года назад разговоры в Интернете, в том числе контакты по линии созданной Романовым сетевой организации, натолкнули его на мысль о создании базы. Большой и солидной. О ядерной войне он, по собственному признанию, не думал, предполагал только сильные перебои с продуктами после того, как будет «сменен режим».
Посему он, будучи в жизни человеком решительным и оборотистым, начал с получения земли под «семейное поселение» в удобной местности, куда и перебрался вместе с матерью, отцом, женой и двумя маленькими детьми. Уже оттуда он развернул пропаганду, и через год поселений было уже около десятка. Потом пришлось отбить натиск кедросажателей – то есть сначала-то Русаков их как раз хотел принять, но, познакомившись ближе, убедился, что это просто секта, да еще и состоящая из «контуженных», как он определил, которые готовы были жить в полуземлянках, при этом сосредоточившись на «духовных практиках». Русакову нужны были работящие, смелые, желательно семейные люди, а не «кришнаиты а ля рюсс» (Романов посмеялся).
А потом началась война. Совсем не так и не такая, как Русаков ждал…
– И ты готов мне подчиниться? – Романов налил себе ароматно пахнущего несладкого иван-чая. Русаков, сидевший напротив у карты, устроился удобней и негромко сказал:
– До определенного предела.
– Да? – Романов насторожился. – Поясни…
– В общем, у тебя неплохо тут получается. Очень неплохо… а если честно – я поразился, уже когда увидел вашу стройку на холмах. И, конечно, ты меня с известиями об этой… зиме – сильно подбил. Я на такое не рассчитывал.
– Я сам не очень-то доволен. Это Лютовой…
– Резкий дед, кстати. Мне понравился… Так вот. Сильно тут у тебя все. Так сильно, что прямо в уши шепчет: «Богоподобный, бери меня, я власссть…» – Велимир юморил, но глаза были серьезные и тревожные.
– Не шепчет, – тихо ответил Романов. – Не шепчет, веришь, нет? Я недаром наше управление Большим Кругом назвал. Не хочу я такой власти. Я людей спасти хочу. Россию.
– А твои наследники? – спросил Русаков, не сводя глаз с Романова.
– Какие? И при чем тут они? – отмахнулся Романов.
Русаков покачал головой:
– Нет. Не дури. Ты не понял, что ты император? Не кривись, не кривись. Это просто так и есть. Начнем разводить «димахратию» – развалимся в самом начале. Но если ты… если ты сядешь не только на трон, но и всем на шею, – это тоже будет не дело. Ты сядешь с добра, а твой сын уже решит, что он тут самый главный уже потому, что у него отец – император. Потому нам нужен первый среди равных, а не богоподобный.
– Лютовой, опять же, что-то подобное говорил… – пробормотал Романов. – Понимаешь… вокруг люди, с которыми о таком не заговоришь. Не поймут просто. Разве что Жарко… ну, он с детьми работает, ты его видел, – Русаков кивнул, – а остальные… нет. Это – не их. Я даже заводить разговор о таком боюсь… черт-те что подумают… А Лютовой только советует. Мне иногда кажется, что – издевается! – в сердцах сорвался Романов и стукнул кулаком по столу.
– И Русскую армию, и Большой Круг – это ты хорошо придумал. – Русаков почесал нос, глянул хитро: – Помнишь, была у нас тема, потом заморозили… про устройство общества? Так почему ты ее не воплощаешь?
– С дворянами? – невольно усмехнулся Романов. – Да ну… я тогда-то посмеялся…
– Слова потеряли свой первоначальный смысл, – наставительно сказал Русаков. – А ты про это забываешь. Смотри. Пусть будет Большой Круг. Все твои люди, которые тебе нужны в повседневном управлении, просто необходимы. Больше, меньше, те, что сейчас, потом еще кто-то добавится… – Он прочертил обеими ладонями по воздуху окружность. С хлопком их сомкнул, потряс. Романов следил за ним внимательно. – Дальше – Русская армия. Это не армия, как ты привык понимать…
– Витязи с дружинами? – Романов прищурился. – Так там писалось?
– Именно. Тоже подчиняющиеся только тебе, может, кто-то одновременно будет входить в Большой Круг, но – не принципиально. Это элита.
– Самим себе присвоим звание элиты? – сердито спросил Романов.
Русаков пожал плечами:
– Во-первых – что такого? Мы же для дела. А во-вторых – у тебя остается инструмент. За трусость, за подлость, за всякое такое «витязя» лишают его звания и тут же ликвидируют. Беспощадно. Дети у них воспитываются отдельно от родителей…
– Своих отдашь? – как в упор выстрелил Романов.
Русаков посмотрел упрямо и зло:
– Отдам. Потому что если все, как твои умники говорят, – гроб у нас еще впереди. Не хочу, чтобы меня туда в обнимку с моими нежно любимыми детьми заколотили… Если дети «витязя» растут не на казенном, то они «витязями» не станут. Ну и смену себе из сирот готовить будем. И еще из добровольцев, у кого родители согласятся.
– Да, Жарко это понравится… – Романов встал, подошел к карте. – А остальные? Быдло? Рабы? Крепостные?
– Не понимаешь или испытываешь? – усмехнулся Русаков. – Остальные – свободные люди. Рабочие, бойцы по необходимости… свободный, на самом деле свободный народ. А уже в следующем поколении – и осознанно свободный, с воспитанным и культивируемым с детства чувством долга. Основа общества. Не правители по доверенности, как твой Круг. Не вожди, как «витязи». А именно Основа. С теми же, в сущности, правами, что и у нас. Хочешь быть, как мы, – будь. Никаких запретов. Только старайся.
– Неужели получится… – Романов два раза стукнулся лбом о карту. – Черт, как я рад, что ты появился…
– Не хвастайся – я твоему появлению рад больше, – Русаков вздохнул. – Вон один из моих ученых лбов мне развернул неделю назад какие-то чертежи, я даже понял кое-что, а опытный образец… – Русаков издал губами неприличный звук, – собрать-то и негде. Не в моих же сельхозмастерских… Да и не из чего. Мужик чуть не плакал, да и я тоже…