– Приду, приду! – махнул рукой Вовка.

На следующей перемене Вовку отыскал Шурик Лысый. Он предложил:

– Жуль, пойдем в буфет похаваем, а? А то я сутра не жрал ничего! У меня аж брюхо от голода сводит.

Вовка подумал: «Ну точно, он надпись намалевал! Пришел в школу пораньше и… Оттого и поесть не успел!»

– Ну пойдем… – сказал он. Апо дороге не удержался испросил: – Лысый, признавайся…

Тот прикол внизу насчет Терминатора… Это твоя работа?

– Ты чего, офонарел? – заржал Лысый. – Чего мне, заняться больше нечем?

Но Вовке показалось, что смеялся Шурик при этом как-то натужно. Ненатурально как-то. Ион решил, что Шурик просто стесняется признаться в своей проделке. Ну чтобы он, Вовка, не подумал, что Лысый сделал это из-за своей влюбленности в Авилкину. «Ну и фиг с ним! – решил Вовка. – Не хочет говорить – и не надо! Пусть считает, что я ему поверил!..»

А после уроков Вовка Гуреев снова пошел на заседание редколлегии. Он сам толком не понимал, зачем, собственно, туда идет. Вовка говорил себе, что делает это просто из любопытства. На самом же деле он успел уже привыкнуть к мысли, будто работает в настоящей газете. Ну почти настоящей. Было в этой мысли что-то, что льстило Вовкиному самолюбию. Ну, типа, раньше никто не понимал, какой он, Вовка Гуреев, на самом деле талантливый. А теперь вот поняли. И даже позвали делать вместе газету.

Санька Авилкина встретила Гуреева почти приветливо.

– А-а-а, пришел? – с кривой улыбкой сказала она. – Давай садись. Сейчас Беспалов подойдет – и начнем.

Тут как раз подошел Беспалов, школьный поэт. В школе его звали Безухычем – из-за его сходства с известным героем «Войны и мира» Пьером Безуховым. Так же как и Безухов, Беспалов был толстяком и носил очки.

– Вот что, ребята! – начала Авилкина. – Вы все знаете, наверное, что у нас в школе случилось сегодня чрезвычайное происшествие.

– Да знаем, знаем! – махнул рукой Юрка Гаврилов.

– Тогда вы должны понимать, – продолжила Санька свою речь, – что наша газета должна всесторонне осветить это происшествие!

– Да чего тут освещать-то? – поинтересовался Матвей Ермилов. – Все и так знают, что произошло, без всякой газеты! Тем более надпись закрасили уже.

– Да, знают! – подтвердила Авилкина. – Знают, что кто-то намалевал на стене, что Терминатор – он… ну… – Авилкина замолчала, не решаясь договорить фразу.

– Козел! – сделал это за нее Вовка.

Все заржали.

Глянув на Жуля с неодобрением, Авилкина произнесла:

– Но остается неизвестным главное: кто и зачем это сделал? Вот это-то мы и должны узнать! Мы проведем настоящее журналистское расследование. Я разобью вас по классам, ивы опросите ребят: кто что слышал, кто что знает…

– А ты сама-то чего будешь делать? – поинтересовался Юрка Гаврилов.

– А я поговорю Людой, с Людмилой Игоревной то есть! – ответила Санька. – Выспрошу у нее, что про все это думает школьное начальство.

Ребята загомонили. Не всем из них понравилось, что им придется участвовать в поисках автора скандальной надписи.

– Ну, а если кто-то из нас и вправду найдет хулигана этого, – спросила симпатичная Лена Стасова, – и мы про него в газете напишем, то что получится? Что мы человека этого как бы заложим, да? И зачем нам это надо?

– Стасова, ты не поняла ничего! Вот слушай! – Авилкина подняла вверх указательный палец. – Нам важно не найти хулигана, а как можно больше всего вокруг этого накрутить! Понимаешь? Ну, будем писать, что редакция ведет расследование. Что опрошена куча народу. И, к примеру, Вася Пупкин из шестого видел то-то, а какая-нибудь там Маша Шлепкина из седьмого слышала то-то. И совершенно плевать, что конкретно они скажут! Уж я смогу это подать так, что у нас весь тираж разлетится за пять минут!..

Глава 12

Через полчаса задания были розданы, классы поделены, и Санька объявила, что экстренное внеочередное заседание редколлегии газеты «Большая перемена» закончено. Народ как-то очень быстро разбежался, и в комнате остались только Авилкина и Вовка.

– Гуреев, а ты чего сидишь? – спросила Санька. – Мне редакцию закрывать надо!

– Саня, я не понял… – Жуль медленно поднялся со своего места. – Мне-то чего делать? Про футбол тебе статья не нужна… Тогда скажи, чего нужно-то?

– А разве я тебе класса не дала, где ты будешь опрос проводить? – удивилась Авилкина.

– He-а… – ответил Вовка. Ему почему-то стало очень обидно.

– Так… – Санька уткнулась в свои записи. – Ермилов – восьмые… Стасова – девятые, Беспалов… м-м-м… И правда! – констатировала она. – Забыла я про тебя!

– Во как! Забыла! – язвительно произнес Вовка.

– Ну ничего! – сказала Авилкина. – Давай ты в младшие классы сходишь, а? Маленькие, они шустрые! Они даже больше знают иногда, чем старшеклассники!

– Нет, Авилкина, – решительно сказал Вовка. – К малышам ты сама давай иди. А я и без них знаю, кто это написал про Терминатора.

– Да ты врешь все! – Авилкина всплеснула ручками. – Откуда тебе знать? Или… – Вдруг ее осенило. Он спросила, понизив голос: – Гуреев, это ты сделал, да?

Вовка рассмеялся:

– Уже теплее, Авилкина! Только я этого не делал. Но зато я догадываюсь, кто это мог сделать.

– Кто? – спросила Санька.

– А ты, Авилкина, сама подумай! – предложил Вовка. – Предположим, есть такой идиот, который, типа, неровно дышит к одному главному редактору. И вот представь, что этот идиот решил, что этот самый главный редактор очень обрадуется, если в школе случится какой-нибудь скандал. Ну, про который можно будет потом написать в газете. И вот он приходит, этот идиот, рано утром в школу, когда никого нет…

– Стой! – сказала Авилкина. Она поняла вдруг, оком говорит Вовка. Она спросила, понизив голос: – Гуреев, ты это точно знаешь?

– Да ничего я не знаю! – округлил глаза Жуль. – Я же сказал: я только догадываюсь!

– Ну вот что, Володя! – подумав, произнесла Авилкина. – Ты про догадки эти свои лучше помалкивай! Хорошо? Тем более что доказать ты все равно ничего не сможешь! Ведь не сможешь, правда? – уточнила она.

– Не смогу! – охотно подтвердил Вовка. – Да и на фиг мне это нужно – доказывать там чего-то?

– Вот и правильно! – сказала Санька. – Значит, решили? Никто ничего не знает.

– Ага! – улыбнулся Вовка. Авилкина уже начинала ему нравиться.

– Ну ты к малышам-то пойдешь? – спросила Авилкина, снова переходя на деловой тон.

– Нет, Санька! Ты уж меня прости… Аможно, – неожиданно для самого себя произнес Вовка, – я к Людмиле схожу, а? Ну, типа, вместо тебя? А ты – к малышам!