Колонна глухо молчала. Коннетабль говорил страшные, обидные слова, но за эти пять миль большинство успело протрезветь, так что они уже понимали, что все, что говорит коннетабль королевства, пусть горькая, противная, даже ненавистная, но правда. Вот только не вся правда…
Но это понимал и сам Грон. Он повернулся к капитану, с угрюмым видом стоявшему в строю вместе с солдатами:
– Капитан Дежеус!
– Я, ваше высочество!
Грон жестом подозвал его к себе, а когда тот вытянулся перед ним, громко, твердо произнес:
– Вручаю вам этот полк. Отныне вы – его командир.
Глаза капитана изумленно расширились, но затем он вытянулся еще больше и глухим от волнения голосом произнес:
– Слушаюсь, ваше высочество.
А Грон повернулся в сторону полка и добавил:
– А вы станете единственным в королевской армии полком, которым командует капитан. Понятно?
Это было очень серьезно. Ибо по положению о денежном довольствии финансы на подразделение или часть выделялись исходя из звания его командира, который потом и распределял их в соответствии со штатным расписанием. Так что этим решением весь полк садился на голодный паек и обрекался на денежное довольствие, обычно выделяемое на роту. Поэтому ответом Грону был тихий тоскливый всхлип. На большее никто не решился.
– И что-то для вас изменится, – продолжил между тем Грон, – только тогда, когда вы докажете мне, что снова стали настоящими солдатами. И учтите, я буду весьма пристрастным.
На этот раз ответом ему была тишина…
Маркиз Когелен изволил явиться в свой замок только через полтора дня. К тому моменту полк уже успел изрядно измениться. Двор был чисто выметен, на воротах стоял молодцеватый караул, а выделенные команды солдат усердно белили казарменные здания.
Маркиз, одетый в довольно шикарный камзол, правда не имеющий никакого отношения к военному мундиру, въехал в ворота и остановил коня.
– Хм, – недоуменно произнес он, – кто это тут так постарался?
– Сержант Леглен, вероятно, – наклонился к нему виконт Бевеньи, его самый близкий друг и прихлебатель, давно уже совершенно забивший на собственную роту, но зато неизменный соратник маркиза во всех его делишках и развлечениях. – Я вам докладывал, ваша светлость, чрезвычайно продувная бестия…
– Что ж, такое рвение следует поощ… – Маркиз запнулся и вытаращил глаза. – А кто это выпустил эту деревенщину?! – изумленно выпалил он, уставившись на капитана Дежеуса, который в идеально сидящем на нем мундире стоял на пороге полковой канцелярии и, сложив руки на груди, смотрел на маркиза и окружавших его офицеров.
– Действительно, – пробормотал виконт. – Что за наглость?!
Остальные офицеры, живописной кавалькадой столпившиеся за спиной маркиза, загомонили. Впрочем, не все. Где-то с десяток, наоборот, радостно переглянулись и слегка тронули коней, как бы отделяясь от этой толпы пышно разодетых бездельников.
– Да я сейчас!.. – наливаясь гневом, зарычал маркиз. – О-о, вот это кстати! – радостно воскликнул он, заметив белевшую свежим деревом виселицу, неизвестно откуда появившуюся в дальнем конце двора. – Я вижу, пора навести в моем замке порядок! – грозно вскричал он, трогая коня.
– Непременно, полковник, – внезапно послышался сбоку холодный голос. – Только не в замке, а в полку.
– Что это за наглая свинья смеет перечить мне в мо… – грозно начал маркиз, разворачиваясь в ту сторону, откуда раздался голос, и… осекся. Потому что прямо перед ним в окружении королевских латников стоял коннетабль Агбера и принц-консорт, его высочество Грон.
Немая сцена длилась почти минуту, а затем Грон молча кивнул в сторону маркиза. Четверо латников двинули коней и, вклинившись в ошарашенную кавалькаду, отсекли маркиза от остальных, после чего один из латников перегнулся через седло и, подхватив поводья, потянул лошадь маркиза за собой.
Маркиз опомнился только у самого подножия виселицы.
– Ваше высочество, – пискляво завопил он, – очень рад видеть вас! В моем полку…
– Уже не в вашем, – холодно отозвался Грон.
– Как?.. Почему?.. – изумленно заблеял маркиз, но в этот момент дюжий латник сдернул его с седла.
Маркиз не упал только потому, что еще двое подхватили его под мышки и, выдернув из богато украшенных ножен шпагу, поволокли на помост. В то же мгновение со стороны казарм послышался дробный рокот полковых барабанов, быстро приближающийся к виселице. Не успевшие отойти от изумления офицеры суматошно завертели головами. К виселице со всех сторон бежали солдаты в полном вооружении, быстро выстраиваясь в ровные шеренги. Те десять офицеров, что отделились от кавалькады маркиза, сообразили раньше остальных и, быстро спрыгнув с лошадей, заняли свои места во главе подразделений. Прихлебатели маркиза сбились в кучку, но по-прежнему сидели в седлах.
Грон твердым шагом поднялся по ступенькам на помост и, развернувшись в сторону построившегося полка, громко и четко произнес:
– Маркиз Когелен, бывший полковник и командир шестого линейного пехотного полка, за небрежение долгом и обязанностью дворянина, предательство интересов короны и народа Агбера властью, данной мне королевой, объявляется лишенным дворянского достоинства…
Глухо взрыкнули барабаны, и над головой скорчившегося и совершенно не понимающего, что происходит, маркиза дюжий латник сломал его собственную шпагу.
– …а также по совокупности всех этих преступлений и как лицо, не принадлежащее к служилому сословию, приговаривается к смертной казни через повешение.
– Ик!.. – икнул впавший в прострацию маркиз. Нет, все это было невозможно! Такого с ним, благороднейшим и знатнейшим, наследником долгих поколений знатнейших предков, обладателем чистой, незамутненной голубой крови, просто не могло быть! Это сон, только сон, пусть кошмарный, но всего лишь сон!.. – Ик!.. ик!.. ик!..
Вновь зазвучали барабаны. На шею маркиза набросили петлю, а затем все тот же дюжий латник мощным ударом ноги вышиб у него из-под ног колоду. Маркиз захрипел, засучил ногами, задергался… вздрогнул и замер. Его украшенные искусной вышивкой панталоны намокли и изрядно отяжелели, приняв в себя все то, во что превратились те элитные вина и тонкие блюда, которые маркиз вкушал еще только сегодня утром. Грон брезгливо поморщился и повернулся к капитану Дежеусу:
– Капитан, кто еще из офицеров полка требует примерного наказания?
Тот твердо встретил взгляд Грона. Затем медленно перевел свой взгляд на толпу окаменевших от ужаса разодетых в пух и прах офицеров, а потом вновь твердо посмотрел в глаза Грону.
– В моем полку, ваше высочество, таковых более нет.
– Что ж, – Грон позволил себе некое подобие улыбки, – в таком случае я и так уже слишком задержался в вашем полку, капитан. Так что до не слишком далекой встречи. – С этими словами Грон спустился с помоста виселицы, вскочил на коня, подведенного ему одним из латников, и спустя пару минут выехал за ворота.