«Я в любом случае уеду», – решила Нета. По ее самолюбию нанесли чувствительный удар. А ведь все ее предупреждали!

Она явно была здесь лишней, поэтому ее отъезда никто не заметил. Помахали рукой из вежливости, пригласили почаще приезжать, опять-таки из вежливости, но едва за красной «Ауди» закрылись ворота, о том, что у Кати есть старшая сестра, все позабыли.

День по всем признакам удался. И погода была приятная, уже не так жарко, а к вечеру и вовсе чудесно, и Катя оказалась милой девушкой, такой открытой и уже родной. Не выделывалась, не лезла из кожи вон, чтобы понравиться, но, главное, все видели, как она любит Аркадия. На простодушном Катином лице были написаны все ее чувства. Когда она смотрела на любимого, она становилась просто красавицей.

Когда женщины ушли мыть посуду, Павел Петрович отозвал Аркадия в сторонку и сказал:

– Ты даже не знаешь, паршивец, как тебе повезло. Это не девушка, а чудо. Настоящий бриллиант, не какая-нибудь фальшивка. Я уж думал, их теперь нет. Она никогда тебе не изменит, будет принимать таким, какой ты есть, рожать тебе детей, готовить еду, стирать твои рубашки, а если с тобой, не дай бог, что-то случится, отдаст всю свою кровь, до капли, лишь бы ты жил. Нет, ты этого не заслужил! – сердито сказал Павел Петрович.

– Значит, ты согласен, чтобы мы поженились? – со счастливой улыбкой спросил Аркадий.

– Более того, теперь я на этом настаиваю. Чудо что за девушка! – повторил ПП. – Уж поверь, я в людях разбираюсь. Кто там она у нас? Скрипачка? Отправим на конкурс или сами его организуем, дадим первую премию, регалии… Глядишь, она еще и семью будет кормить, – подмигнул он.

– Семью я сам буду кормить! – вспыхнул Аркадий.

– Я рад, что ты повзрослел, – похлопал его по плечу дядя. – И с ребенком не затягивайте. Я заказывал трех малышей, не меньше. Всегда мечтал о большой семье.

– А как же Нета? – осторожно спросил Аркадий. – Она тебя больше не смущает?

– Этот вопрос я улажу. Отправлю ее за границу, с глаз подальше. Положу ежемесячное пособие, по безработице, – с иронией сказал Павел Петрович. – Хотя девица этого и не заслуживает. Но, чтобы обезопасить твою семью, я готов на все. Денег у меня много, а на кого их тратить, как не на хороших людей? Чтобы они в плохих не превратились. Бедность, Аркаша, тем и зла, что она губит в человеке все лучшее: чувство собственного достоинства, бескорыстие, доброту. И превращает его в подобострастную лживую скотину. Готовую пресмыкаться, а то и того хуже. Воровать, убивать. Друзей предавать.

При этих словах Аркадий невольно вздрогнул: Женька! Совсем о нем позабыл! Надо бы ему позвонить!

– Что с тобой? – уловил его движение Павел Петрович.

– Женька… Почему он уехал?

– У него своя жизнь, Аркаша. Если он сильный человек, он выстоит. Поверь, я сделал все, что мог.

– Нас больше не разыскивают как свидетелей?

– Нет. Можешь спать спокойно.

– А смерть Маргариты Черновой? Кто за это будет отвечать?

– Девушка умерла вследствие диабетической комы.

– Ты велел, чтобы дело закрыли?

– Я не Господь Бог, – сердито сказал Павел Петрович. – Идет следствие. Но мне обещали, что его выводы предсказуемы. Копать никто не станет.

– Это хорошо. Спасибо, – успокоился Аркадий. И его мысли опять вернулись к Кате. – Мы обратимся в агентство по организации свадеб? – спросил он. – Надо еще подумать, куда поехать в свадебное путешествие…

XVII

С тех пор как в доме у Кирсановых поселилась Катя, он, этот дом, волшебным образом преобразился. Атмосфера влюбленности воцарилась во всех без исключения комнатах, даже в тех, куда Аркадий с Катей и не заглядывали. Повсюду чудился счастливый смех, звуки поцелуев, нежный, а то и страстный шепот.

Дата свадьбы была назначена, Павел Петрович все организационные моменты взял на себя, Николай Петрович торжественно объявил, что молодые будут жить в семейном гнезде Кирсановых, на Соколе, Аркадий предложил невесте сразу после свадьбы поехать на Мальдивы. Катя со всеми соглашалась, ей, кажется, было все равно, куда поехать и где именно будет свадьба. Они с Аркадием съездили за Катиными вещами и за скрипкой. С любимым Катя не собиралась расставаться ни на минуту. Они переживали тот счастливый период, когда влюбленные еще не видят друг в друге недостатков, мир кажется им идеальным, а все люди замечательными.

Катя на глазах расцветала, и, что удивительно, рядом с ней расцветала и Феня. Они повсюду ходили вместе, черненькая и светленькая, обе прелестные, как две розы, темная и белая, каждая со своим ароматом. Такие разные молодые женщины, одна из деревни, другая коренная москвичка, одна интеллигентная, образованная, другая вроде бы простоватая, но зато по-житейски мудрая. И в то же время они были очень похожи своей цельностью, самоотверженностью, бескорыстием. Неудивительно, что крепко подружились. Рядом с Катей Феня словно проснулась, она с удовольствием слушала, как подруга играет на скрипке, и под эту музыку Феня улыбалась чему-то своему, замерев на диване или в кресле. И лицо ее делалось одухотворенным и по-особенному красивым.

– Господи, как я же счастлив! – вздыхал Николай Петрович и утирал выступившие на глазах слезы умиления. – В доме звучит скрипка, мы сидим по вечерам в гостиной, говорим о литературе, о возвышенном, обсуждаем музыку и поэзию. Согласись, Паша, лучшей жены для Аркадия и ты не смог бы выбрать. Как же это прекрасно! Прекрасно, когда рядом с тобой люди, которые тебя понимают!

Но Павел Петрович, напротив, хмурился. Он тоже заметил, как расцвела Феня. После инцидента в беседке он все пытался с ней поговорить и… не мог. Сам себя не узнавал, но не мог. Рядом с Феней он терялся, мучительно подбирал слова и все время боялся, что его прогонят. Он! Павел Кирсанов! Боялся! Это было уму непостижимо, тем не менее это было так. Однажды Феня его отчитала, и Павел Петрович все никак не мог этого забыть. Он, привыкший к тому, что женщины его добиваются, готов был сам добиваться женщины, но оказался связан по рукам и ногам. Ведь это была женщина брата, Павел Петрович этой женщине не нравился, и она ясно дала это понять. Феня откровенно его сторонилась и только что терпела. Павел Петрович просто не знал, как к ней подступиться?

«Даже у этого щенка хватило смелости ее поцеловать! А точнее, наглости. И я прекрасно видел: она ему отвечала, – злился он. – Что же мне мешает? Разница в возрасте? Но ведь мой брат тоже ее старше! И намного! Значит, ей нравятся мужчины в возрасте! Учись у Женьки Базарова, старпер!» – заводил себя ПП, но ничего не менялось. Он по-прежнему искал Феню, чтобы побыть с ней, возможно, объясниться, но стоило ему оказаться рядом, и Павел Петрович становился сам на себя не похож.

– Как же она напоминает мне Нелли, – сказал он однажды брату.

– Кто напоминает? Какую Нелли? – растерялся Николай Петрович.