— Как он хоть в постели-то? — Нарушив тишину, подполковница налила еще чаю, придвинула подруге полную розетку чего-то удивительно похожего на полузасохший клей «Момент». — Удовлетворяет?
— Самец и самец, — Катерина апатично поковыряла ложкой в розетке, — хотя, конечно, лучше многих. Слушай, чего это ты мне подсунула?
— Попробуй, это из Одессы прислали, варенье из кожуры каштана. Объедение просто. Значит, так, этого Мишаню нахрапом не взять, копать под него надо тщательно, наизнанку выворачивать.
На том и порешили. Потрепались еще какое-то время о том о сем, а потом, открыв входную дверь своим ключом, на пороге появилась плосковатая чернявая девица, совершенно серьезно называвшая подполковницу Толиком, и Катя поспешила откланяться.
До стоянки она добиралась бесконечно долго, продрогла до костей и извелась самыми мрачными предчувствиями. Однако, вопреки ожиданиям, дома все было в порядке: пожара не случилось, Кризису усатую башку о дверной косяк никто не размозжил, а из кухни доносился умопомрачительный аромат тушеной курицы.
— По-кахетински, в специальном соусе из красного вина, эстрагона и базилика, — с гордостью доложил Башуров. Чистенький до скрипа, благоухающий шампунем и дорогой пеной для бритья, он разгуливал по кухне в шикарном, видимо, недавно купленном халате с надписью на спине «Чемпион». Явственно представив, какое под ним крепкое, мускулистое тело, Катя сразу же ощутила знакомое томление в низу живота. Странное дело, она прекрасно понимала, насколько непонятен и наверняка опасен этот переродившийся Мишаня, однако чувство неизвестности было столь упоительно, что возбуждало ее не хуже петтинга.
— Я так замерзла… — Скинув куртку, она крепко-крепко прижалась к широкой башуровской груди и тут же почувствовала его ответную реакцию. И ей незамедлительно захотелось выплеснуть все накопившееся в душе за сегодняшний день в громком крике наслаждения. Что вскоре и было сделано.
* * *
«Экий ты, Виктор Павлович, злоебучий. — Снегирев усмехнулся, поправил наушники и с удовольствием куснул «Сникерс». — Пора бы и угомониться уже. Ночь на дворе».
Сегодня он посвятил Башурову целый день: проследил, как тот лихо завалил киллеров на кладбище, затем угробил кучерявого парнишку на Малой Монетной, после чего купил на рынке курицу и отправился на Васильевский к некой Екатерине Викторовне Петренко, если верить ЦАБу.
Сейчас же Алексей сидел в мышастой под окнами этой самой Петренко и при помощи системы дистанционного подслушивания бесцеремонно вторгался в ее личную жизнь. Лазерный лучик реагировал на колебания стекла и порождал в наушниках целую какофонию звуков. Ходила ходуном скрипучая постель, ритмично вторил ей рассохшийся паркет, хрусталь вибрировал от криков страсти. Знакомая Башурова оказалась дамой темпераментной, горячей и называла его, между прочим, Мишей, однако сомнений не было: обнималась она с Борзым. Вот уже четыре часа кряду. «Эх, ребята, ребята, не бережете вы себя. — Снегирев прикончил «Сникерс», заскучав, убавил в наушниках громкость. — Давай-ка, Виктор Павлович, кончай ты это дело. Чего себя попусту растрачивать?»
Башуров ему нравился: спокойный, несуетливый, сразу чувствуется — профи. Стреляет на уровне, не чистоплюй, прилично владеет силовым гипнозом — искусство древнее, сейчас большая редкость, еще ниндзя называли его саймин-дзюцу, ментальной петлей. Вот только оглядывался бы почаще по сторонам и меньше концентрировался на своей персоне: переоценка собственной значимости — беда всех красивых мужиков.
В принципе тут уже все было ясно и скучно. Скорее всего, братца он пришил и сейчас выдает себя за него, — бытовуха, короче, пускай «Эгида» разбирается. Это нам бэз интэрэса.
Потянувшись так, что затрещали суставы, Снегирев хрустнул пальцами, одобрительно кивнул: «Кончил наконец? Слава богу, молодец, давай спать ложись. — Он зевнул, сняв наушники, съел еще один «Сникерс» и принялся убирать дорогостоящую, сделанную на заказ фирмой «Sipe Elektronic» аппаратуру. — Мне тоже пора на боковую».
Однако спать ему тут же расхотелось, — из подъезда появился Башуров, босой, в одном свитере, и наполовину не прикрывавшем его мужскую гордость.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В двадцатых годах прошлого века в районе древних Фив французами под руководством египтолога Ж. Ф. Шампольона производились археологические раскопки. Первой интересной находкой, извлеченной из-под многовекового слоя песка, была пара прекрасно сохранившихся гранитных сфинксов. Один из них был отправлен в Александрию, где его увидел А. Н. Муравьев, молодой русский офицер-путешественник, который загорелся желанием приобрести древнеегипетские изваяния для родины. Россия купила сфинксов за шестьдесят четыре тысячи рублей ассигнациями. На парусном судне «Буэна сперанса» — «Добрая надежда» — их доставили в Петербург и в конце мая 1832 года поместили на Круглом дворе Академии художеств. В те годы на набережной Невы велись работы по сооружению большой гранитной пристани с пологим спуском к воде, и в целях экономии для ее декорирования было решено использовать только что прибывшие статуи сфинксов.
Историческая справка
— Все, не могу больше… — Содрогаясь от накатившего подобно девятому валу оргазма, Катя бессильно вытянулась на Башурове и сразу же почувствовала, как он наконец-то разрешил себе кончить, — до хруста сжал зубы, дыхание его сделалось хриплым, а руки обняли бедра партнерши с такой силой, что наверняка останутся синяки. Ну и пусть.
Катя спрятала на его груди лицо, улыбнулась: как странно, день был такой паршивый, а ночь — просто сказка. Сейчас они немного поспят, а утром она оттрахает его еще разок. Как все-таки здорово, что он у нее есть, нежный, сильный, заботливый и всегда готовый к любви!
Внезапно она ощутила, как по телу Башурова пробежала дрожь, еще, еще сильнее, застучали зубы, и вдруг он резко поднялся, едва не скинув ее на пол.
— Ты замерз? — Слова Кати прозвучали еле слышно, ее вдруг словно сковало от страха: может, это эпилепсия?
Башуров не ответил, двигался он словно заводная игрушка, конвульсивно изгибаясь, издавая какие-то рычащие, нечленораздельные звуки. Лицо, искаженное судорогой, было по-настоящему страшно, в полутьме комнаты неестественно белели полузакатившиеся глаза. Словно оживший мертвец из голливудского ужастика.
Не обращая на Катю внимания, он натянул прямо на голое тело свитер и, как был босиком и без штанов, направился к входной двери. Открыванием ее Башуров утруждать себя не стал. Надавив с такой силой, что в немудреном отечественном замке что-то хрустнуло, он оказался за порогом.
«Господи, да что ж это!» Катерина наконец обрела способность двигаться и, путаясь дрожащими руками в белье, она кинулась одеваться. А тем временем бухнула распахнутая дверь подъезда, и Виктор Павлович, слегка покачиваясь, вышел на улицу. Втянув ноздрями холодный воздух, он медленно повел по сторонам налившимися кровью глазами и механической походкой зомби направился к мосту Лейтенанта Шмидта.
«Иди к Хармакути, склонись перед лучами солнца на востоке!» В голове ликвидатора что-то большое, похожее на черное яйцо без скорлупы, начало пульсировать в едином ритме с властным, невесть откуда появившимся голосом. Подчиняясь ему, босые ноги понесли Башурова сквозь тьму, по замерзшим лужам ночного города.