— Так, говорите, домик старинный какой-то вам не по нутру? Ну вы эстет, меня вот вообще от совковой архитектуры блевать тянет, и ничего, терплю. Давайте-ка абрикосового лучше так, в натуральном виде.
— Квартирка меня, Абрам Израилевич, одна интересует. — Чох глотнул ликера и запил его огненно-горячим чаем. — Живет там семейка веселая, любое поколение копни: если мужик — вор или мокрушник, чекист; если баба — проблядь, пробы ставить некуда. Интересно мне стало, навел я справки. Оказалось, что у живущих в этом доме смертность на порядок выше, чем в округе, так же как и уровень преступности. Постоянно драки, взрывы, воровство, пожары. В подъезде раз в год кого-нибудь непременно изнасилуют. Даже вероятность умереть от гриппа там гораздо выше, чем в любом другом месте.
— Э, Игорь Васильевич, ничего нового вы не обнаружили. — Хозяин дома снисходительно улыбнулся и подлил гостю чая. — Давно известно, что Питер стоит на гнилом месте. Я уж и не говорю, что на костях людских, — почитай, тысяч сто угробил Петр Алексеевич, пока столицу возводил. Конечно, по сравнению с ГУЛАГом это тьфу, но, как говорится, пустячок, а приятно. Чувствуется. — Он протер запотевшие от горячего чая очки и медленно почесал огромное, как локатор, ухо. — В принципе здесь вообще ничего строить было нельзя, слишком уж много энергетически отрицательных участков. И кстати, уже в те времена существовали способы проверки мест на пригодность для проживания.
Многие районы сперва были забракованы, параллельно с молодым городом росли заброшенные пустыри, которые люди обходили стороной и считали обиталищем дьявола. Там почему-то и продукты портились, и болезни разные появлялись, и животные избегали этих мест, даже птицы не гнездились. Однако город рос, советы стариков постепенно забывались, и на месте пустырей строились новые дома, а напрасно: с геопатогенными зонами шутки плохи. Самое важное для здоровья — это место обитания.
— Знаем, знаем, — Чох улыбнулся и подлил хозяину, оседлавшему любимого конька, ликерчику, — слышали мы в свое время и про пуп земли, и про оракула дельфийского, и про культовые строения древних. А не могли бы вы, Абрам Израилевич, просто взять да и посмотреть, что ж такого особенного на том месте, где этот дом находится?
— Можно, конечно. — Кац вытер вспотевший то ли от горячего чаю, то ли от ликера лоб. — В прошлом году удалось составить карту подземного Питера; раньше-то, сами знаете, чекисты близко никого не подпускали, а теперь плюнули, не до того. Так вы, Игорь Васильевич, даже не представляете, — он с энтузиазмом откусил пирога, — это целый мир. Разломы, подземные потоки, заброшенные катакомбы, и все они являются по сути своей энергетически активными формами, влияющими на самочувствие людей. Но самое интересное в другом: интенсивность их излучения напрямую связана с космическими ритмами, есть даже специальная программа по расчету зависимости влияния от временных параметров. — Неожиданно он сделался мрачен: — Только придется подождать, потому как моя «трешка» ее не потянет. Завтра на работе просчитаю все, позвони вечерком. Так какой, говорите, у гадюшника-то адрес?
Наконец ликер допили, Чох посидел еще немного и начал собираться домой.
— Рад был видеть вас, Игорь Васильевич. — Хозяин крепко пожал гостю руку и на прощание одарил его дискетой. — Возьмите-ка, здесь все самое интересное по теме, вроде ликбеза.
— Спасибо, Абрам Израилевич, я на вас надеюсь. До завтра. — Чох окунулся в теплую вонь подъезда и, держась за перила, поспешил на свежий воздух.
Погода нынче не радовала: было промозгло и грязно, сплошной стеной валил крупный, тут же раскисавший под ногами снег. «На ментов бы не нарваться». Профессор сунул в рот термоядерную подушечку «Арктики», передернув плечами, полез в выстуженный салон «Волги»; дожидаясь, пока пробудится обогреватель, он успел сделаться трезвым как стеклышко, будто и не пил совсем. Слава тебе, Господи, наконец-то пошел теплый воздух, мотор затарахтел ровнее, и, стронув с места сарай на колесах, Игорь Васильевич без приключений добрался до дому.
— Обедать будешь? — Супруга, вытирая красные от стирки руки, выглянула из ванной. — Борщ украинский, с салом и чесноком.
— Спасибо, солнце, я попозже. — Чох чмокнул спутницу жизни во влажное распаренное ухо и сразу направился в кабинет.
Кабинет, конечно, громко сказано, так, закут два на три, куда еле помещались компьютер и диван. Стены комнаты были увешаны личными вещами хозяина: восьмиунцовками, в которых давным-давно Игорь Васильевич выиграл первенство среди вузов; шкурой медведя, убитого в честном бою, «пальмой» [92] ; вырезками из газет, дипломами, фотографиями. На полке пылились обвязанная черным поясом каратэга и синоби седзоку — маскировочный костюм ниндзя, а на полу, под диваном, стоял железный ящик с помповым «Моссбер-гом-500».
— Глаша, Глаша, Глаша! — Доктор наук открыл ящик стола и зашуршал бумажкой от сахара-рафинада. — Где ты, девочка моя?
В ответ раздался писк, и из-под дивана выкатилась здоровенная упитанная крыса с умной усатой мордой и длинным розовым хвостом. Она подбежала к самой ноге Чоха и ловко поднялась сусликом — давай сахар-то, давай! Жила хвостатая в его комнате уже давно, получая персональную пайку, особо не хулиганила и жутко уважала сладкое. Вот и сейчас, шустро ухватив лапами кусочек «белой смерти», она тут же принялась его грызть. Снова пискнула, блеснула бусинками глаз и ловко потащила сахар в нору: хватит, пообщались.
— Ну ты и крыса. — Игорь Васильевич сделался серьезен, опустился в стоявшее перед компьютером кресло. Вжикнула прочитанная дискета, негромко зафыркал струйный принтер, и, усевшись по-американски — нога на ногу, — Чох принялся читать распечатку, сразу, к слову сказать, узнав много чего полезного. Кац был абсолютно прав, говоря об энергетической структуре Земли как о чем-то крайне интересном и загадочном.
Еще в тридцатых годах французский физик Ф. Пар открыл с помощью биолокации активную глобальную сеть с ячейками размером четыре на четыре метра, ориентированными по магнитному меридиану. Она разделяет поверхность Земли на «больные» и «здоровые» зоны. Длительное пребывание в неблагоприятном (геопатогенном) месте приводит к нарушению функционирования человеческого организма, то есть к болезням.
Позже выяснилось, что существует целый ряд различных геобиологических сетей. Так, немецкий ученый Виттман исследовал звенья глобальной системы, имеющие размеры шестнадцать на шестнадцать метров и ориентированные как ромбы с большей осью в направлении север — юг. Затем его соотечественник Хартман обнаружил сеть с размерами элементарных ячеек два на два с половиной метра, а ученый из Баварии Курри открыл геобиологическую сеть с размерами составляющих пять на шесть метров.
Вопрос происхождения и физических свойств глобальных сетей пока неясен. Но уже известно, что они состоят из незримых потоков геомагнитного излучения, которые обычно проявляют себя в местах пересечения подземных водных течений. В таких местах наблюдается повышение ионизации воздуха, усиление радиоактивного фона, увеличение потенциала атмосферного электричества и другие изменения геофизических параметров среды, оказывающих влияние на психофизиологическое состояние людей.