Да-да, именно провалилась.
Я слыхал о подобном, но сам впервые присутствовал при появлении новой лужи «холодца». После увиденного на танковой дороге Припять — Периметр истории о рождении аномалий казались досужим вымыслом. С некоторых пор я был уверен, что все ловушки образуются во время выброса. Оказалось, не только.
«Холодец», будто гной из лопнувшего нарыва, мгновенно растекся по земле, образовав небольшое болотце, которое заканчивалось в нескольких шагах от меня. Земля резко просела, псевдоплоть просто не успела отреагировать — утонула в аномалии наполовину и завизжала от боли. Не сговариваясь, я и Чингиз прекратили бестолковый огонь.
— А я думал, ты сдрейфил, — подмигнул я товарищу.
— Да иди ты… Думал он… Я как почуял, что земля матушка подо мной ходуном, так сразу понял: вот-вот. Едва на месте устоял, чуть не сорвался раньше времени. Псевдоплоть тяжело обмануть, она — тварь осторожная, не то что некоторые, те, кто себе под ноги не смотрит.
— Угу, — кивнул я, испытав вдруг чувство вины. — Иди ко мне, брат! Обнимемся, похлопаем друг друга по спине…
Казалось бы, естественное проявление чувств в нашей ситуации. Но Чингиз лишь покачал головой, мол, спасибо, не надо.
— А я говорю: иди сюда, обнимемся, м-мать твою так! — рявкнул я на военстала.
Ну почему на него приходится кричать даже по пустякам?!
Я орал, брызгал слюной, рожа моя покраснела — и таки мои старания увенчались успехом. Чингиз согласился подойти. Мы же друзья, верно? Да, брат, мы друзья, и потому обнимемся. По-дружески? Конечно, брат, по-дружески, иначе я с мужиками обниматься не умею.
Все это время псевдоплоть барахталась в «холодце», настойчиво пытаясь добраться до меня. Ведь я — легкая добыча.
Когда Чингиз шагнул ко мне, неловко раскинув руки в стороны, я прекрасно понимал, что рискую жизнью товарища. Наши объятья будут смертельны, если «жадинка» достаточно окрепла, чтобы удержать двоих. Военстал робко подошел ко мне. Я прижал его к себе так крепко, как никогда не тискал женщин. Я даже испугался, что сломаю ему кости.
И ничего не произошло. «Жадинка» схватила меня, как ребенок игрушку в магазине.
Псевдоплоть медленно приближалась. От передних лап у нее остались жалкие огрызки — «холодец» пожирал мутанта так же легко, как расправился бы с любой органикой. Мутанта и бродяг, застывших в объятьях, разделяло метра полтора, не больше. Чингиз дергался изо всех сил, пытаясь вырваться. Я ласково похлопал его по спине, мол, не спеши, а то успеешь. Представляю, как забавно мы смотрелись со стороны. И особенно — в компании псевдоплоти.
Растревоженный мутантом «холодец» накатывал волнами, почти касаясь моих ног. Брызги вещества, способного растворить керамику, пролетали слишком близко. А я улыбался. Я спокоен, мать вашу! Коматозник позавидовал бы моей безмятежности. Я жду, пока «жадинка», набросившись на Чингиза, истощит свои силы настолько, чтобы можно было оторвать стопу от почвы.
Псевдоплоть люто уставилась на меня единственным уцелевшим глазом.
— Отпусти! — заорал Чингиз и попытался ударить меня лбом в лицо.
Обращался он ко мне, но отпустила «жадинка». Вместе с Чингизом я рухнул на землю и тут же откатился в сторону, уйдя из-под удара псевдоплоти — мне повезло, что у нее нынче лапы коротки, иначе меня бы нанизало на острый кончик, как кусок баранины на шампур.
Мышцы ныли от напряжения — все это время я боролся с аномалией. И победил. «Жадинка» разделила усилия и не смогла удержать нас. Мы спасены! Я спасен!
Подхватив автомат, слетевший с плеча, я пополз прочь. Метров десять так одолел. Затем пришло понимание: я — человек прямоходящий, а не Маугли, воспитанный волками. Я встал в полный рост и обернулся. Чингиз на четвереньках спешил за мной по пятам. Ну, ему-то как раз простительно из-за проблем с ногой. Военстал выглядел забавно, но я даже не улыбнулся — то, что осталось от псевдоплоти, таки вылезло из болота и, истошно визжа, преследовало нас. Той малости, что едва передвигалась, хватило бы, чтобы сожрать двух бродяг и не подавиться.
После «жадинки» колени едва гнулись, так что о стометровке за десять секунд и речи быть не могло. Казалось, что вместо ног у меня протезы. Кто-то нехороший укоротил Макса Края по таз и абы как приштопал пластмассовые конечности манекена из бутика.
Псевдоплоть рывками подтягивала свое изуродованное аномалией тело к Чингизу, которому досталось больше, чем мне. С таким драйвом ему не уйти от мутанта — зомби бегают быстрее.
— Шевелись! — крикнул я военсталу. — Ну что ты как мертвый?!
Псевдоплоть тут же ускорилась, а Чингиз, напротив, сбавил обороты. Я видел, что он выкладывается по полной, но ничего не может с собой поделать — достиг предела, начался спад.
Военстал устало откинулся на спину и, перехватив автомат удобней, навел его на мутанта. Он выпустил в псевдоплоть целый рожок, но та словно не замечала ударов пуль. Я остановился. Желание спастись бегством боролось во мне с совестью. Мол, я обязан помочь другу и никогда не прошу себя, если брошу его в беде.
— А м-мать его так! — Я поднял «калаш» и пошел назад.
Таки совесть победила. Я проиграл битву, но не войну. Когда-нибудь я справлюсь с ней, точно говорю.
Пока Чингиз менял магазин, стрелял я — полоскал мутанта очередями. Всё, в рожке пусто, твоя очередь, брат.
Чингиз вскинул автомат и… оружие заклинило — китайская дешевка, чтоб ее! Chop suey , как говорят пиндосы. А ведь я предупреждал его, или хотел предупредить, чтобы брал отечественного производителя.
Чингиз выхватил пистолет и вытащил нож. Типа приготовился дорого продать свою жизнь. Герой, блин. Ощетинившись оружием, бесполезным против псевдоплоти, он закричал, чтобы я валил к такой-то бабушке. Типа мешаю убивать мутанта.
— Пусть тебе повезет! — напоследок добавил он и принялся методично всаживать пулю за пулей в пучеглазую рожу монстра.
Если военстал надеялся, что, насвистывая, я двину прочь, то извините, ошибочка вышла. Совесть определилась: Максиму Краевому некуда спешить.
И тут я услышал протяжный вой. И увидел гибкие, покрытые язвами тела.
Все было очень плохо, а стало еще хуже.
Хозяева Зоны натравили на нас свору слепых собак.
Большая стая: десятка два особей. Это конец. С ножом и пистолетом против псевдоплоти и двадцати слепцов? Это даже не обсуждается: Чингиза можно списать, его больше нет с нами. Я тоже получил черную метку: стану мертвецом не только по бумагам. Сменив магазин, я ждал, пока «калаш» остынет. Если он откажет, как автомат военстала, будет совсем грустно.
Стая рассредоточилась, образовав широкий полукруг. Чингиз не видел слепцов, он был слишком занят псевдоплотью, которая вопреки всем ранам приближалась. Этого просто быть не могло: живучесть за гранью реальности. Но ведь факт — вот раскуроченное, истерзанное тело, аппетит у которого будь здоров.