Тем более что уже предшественник Чистякова — Муравьев платил тлинкитам за каланью шкурку в десять-пятнадцать (!!) раз больше, чем за нее получали алеуты и кадьякцы — русские подданные. Плевать в глаза России и тогда, оказывается, было делом прибыльным.
Янки и близко к такой цене не приближались. Они расплачивались с колошами валютой, для Чистякова и вообще для русских запретной — «огненной водой»…
Но каланов и бобров в Русской Америке тогда еще хватало и на русских, и в 1830 году капитан-лейтенант Хромченко доставил в Кронштадт пушнины на миллион двести тысяч рублей. Следующим рейсом он же привез ее в Россию более чем на миллион.
При Чистякове на Курилы ходил для устройства русского поселения на Урупе промышленник Сысой Слободчиков. При Чистякове верфи Ново- Архангельска спустили на воду два бота — «Сивуч» и «Бобр».
Врангель эту линию продолжил — в 1832 году колониальная флотилия пополнилась гукер-яхтом «Мореход» и шхунами «Квихпак» и «Чилькат» местной постройки.
При Врангеле обветшавшие барановские постройки сменились «новыми и красивыми».
При Врангеле же произошел показательный инцидент с английским кораблем компании Гудзонова залива «Дриад»…
В устье реки Стикин, впадающей в Тихий океан примерно в середине архипелага Александра на широте примерно 55°, в августе 1833 года был поставлен редут святого Дионисия (Дионисиевский). А менее чем через год в виду нового русского редута появился «Дриад» с намерением пройти выше и в верховьях Стикина (Стахина) основать британскую факторию.
Верховья Стикина были в пределах английской зоны и отстояли от границы русской зоны километров на триста — водой. И более чем на две тысячи от Гудзонова залива — сушей.
Ну и ради бога — хлебайте этой британской сушей русского киселя все две с лишком тысячи километров! Сушей — по договорной британской территории…
А «Дриад», имея на борту агента Компании «Гудзон-бея» Питера Скина Огдена, провокационно шёл по русским водам, прикрываясь заканчивающейся в 1835 году конвенцией о свободе английского нахальства в русских тихоокеанских пределах.
Русский парень Дионисий Заремба, командовавший компанейским 14- пушечным бригом «Чичагов» у редута Дионисиевский, эту свободу окоротил и «Дриад» арестовал.
«Заремба» — фамилия происхождения польского и значит «зарубка»… Но от польских корней у Дионисия Федоровича осталась, как я понимаю, только веселая запальчивость, а гордость у него была чисто русская — спокойная. И «зарубку» он на англосаксонской спеси сделал хорошую!
Он был дважды «кругосветчиком», в 1814 году окончил штурманское училище, плавал на компанейских судах «Суворов» и «Бородино», позднее стал капитаном 1 ранга и русскую честь имел не в подписях под депешами — как полетики, а в душе. Обычная судьба офицера РАК…
Врангель действия Зарембы одобрил.
И начался дипломатический скандал. Лондон требовал за «срыв экспедиции на Стикин» ни мало ни много, а наглейше много — 22 150 фунтов (135 тысяч рублей).
Надо же!
Нессельроде признавал справедливость претензий на «свободу действий», но «патриотично» опротестовывал сумму фунтов… И эту пустейшую дипломатическую бодягу российский МИД терпел несколько лет.
Огден тем временем отыгрывался, подкупая вождей индейцев тлинкитов и цимшиан с целями для англосаксов в северо-западной Америке традиционными — антирусскими.
Врангель же в 1832 году возвел в Ново-Архангельске новую стену с «колошенской батареей». Ее орудия были направлены на примыкавшее к городу селение тлинкитов (делать им было более нечего, как стены русских поселений подпирать, но «огненную воду» огденов надо же было отрабатывать).
«Ограда сия, — доносил Врангель директорам РАК, — кажущаяся Колошам чрезвычайною крепостью, такое произвела на них впечатление, что они сделались весьма смирны и осторожны, не переставая удивляться, как она могла воздвигнуться в такое короткое время».
Увы, все более значимо нарастали другие проблемы — экономические.
О геополитическом значении Русской Америки тогда задумывались не цари, а их умные подданные. Однако очевидным даже для царей было тогда ее значение как источника прибыли. Но как раз с последним начинались перебои…
28 октября 1807 года Главное правление РАК уведомляло императора Александра о своей текущей деятельности и прилагало к рапорту «Ведомость о вывезенном на бригантине «Марии» (под командой лейтенанта Машина. — С.К) компанейском промысловом грузе».
Я привожу ее полностью:
Число зверей
Рубли
2520 Разных доброт камчатских бобров
17 6400
372 Медведков бобровых
3720
4250 Хвостов бобровых
21 250
39 Бобров речных
390
586 Лисиц чернобурых
8790
1325» сиводушек
9275
994» красных
3976
430 Выдр
6450
2989 Песцов голубых
29 890
109
109
324 Соболей американских
486
46 Норок
46
168 Россомах
840
84 Медведей черных
2520
72 Рыси
720
12 Волков
120
61 814 Котов
91721
Итого: 357 704
Так было когда-то…
А уже вскоре после ухода Врангеля (его сменил Купреянов) президент США Мартин Ван-Бюрен в ежегодном послании конгрессу 3 декабря 1838 года сообщал, что «капитал и тоннаж, использовавшийся гражданами США в их торговле у северо-западного берега Америки, за последние годы был слишком незначительным».
Плоды безудержного разбоя наконец созрели: пушной промысел сокращался, сокращалось и число «бостонских корабельщиков».
Тем не менее Ван-Бюрен считал, что «предмет заслуживает серьезного рассмотрения».
Еще бы — снижалось экономическое значение этой зоны, зато возрастало ее потенциальное политическое значение…
В ПЕТЕРБУРГЕ считали иначе, и Русская Америка в стратегических планах Николая никакого серьезного места не занимала, даром что в трехтомнике 1999 года Н. Болховитинова эпоха 40-х годов именуется почему-то «расцветом РАК».
Вместо того чтобы беспрепятственно усиливаться на Дальнем Востоке, Россия все более увязала в избыточных для нее проблемах на Востоке Ближнем… После Адрианопольского мира она в счет обеспечения выплат по контрибуции временно заняла дунайские княжества — Молдавию и Валахию…