— Молотов спросил, — пояснил Сталин, — достаточно ли сознает румынское правительство свои обязательства по нейтралитету в связи с присутствием в Румынии столь знаменитых польских гостей и такого большого числа польских самолетов…
— И что Гафенку ответил? — с искренним интересом сразу же спросил Риббентроп…
— Очень смутился и даже испугался, а потом заявил, что Рыдз-Смиглы, Бек и другие члены польского правительства будут интернированы…
Спросил тогда Риббентроп и о возможности использовать мурманскую гавань как базу для немецких подлодок и вспомогательных крейсеров, ведущих морскую войну против Англии.
Сталин ответил, что раз Россия ремонтирует в Мурманске свои военные корабли, то и для Германии это тоже возможно…
Потом они вместе с Риббентропом и Молотовым отправились на торжественный ужин… За столом сидели еще Ворошилов, Каганович, Микоян, Берия, Булганин, Лозовский, Потемкин…
Были ребята и помоложе: Вознесенский, Деканозов, Шкварцев, Бабарин, Хмельницкий, Павлов и еще кое-кто — совсем помладше…
Ужинали почти три часа, было много веселых тостов и все были оживлены. Риббентроп произнес краткую речь о том, что теперь, когда восстановлено непосредственное соседство, существовавшее много столетий между Россией и Германией, для двух народов открываются обнадеживающие перспективы…
После ужина немцев повезли в Большой на «Лебединое озеро», а в час ночи вновь началось деловое совещание — до пяти утра, и подписание всего «пакета» соглашений…
Наступило время прощания…
Риббентроп, посерьезнев и от усталости, и от сознания важности момента, спросил:
— Господин Сталин, а что вы можете сказать об Англии? Сталин — немного более веселый, чем обычно, и внешне свежий, тут же ответил:
— Галифакс недавно приглашал Майского и рассуждал о желательности сделок с нами экономического и, — тут Сталин форсировал голос, — иного характера…
Риббентроп подтянулся еще более, но Сталин его успокоил:
— Вы можете не волноваться, мы не собираемся вступать в какие-либо связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция… Чемберлен — болван, а Даладье — еще больший болван…
Риббентроп облегченно засмеялся:
— Ну, что же… Я вам сердечно благодарен и надеюсь, что господин Молотов сможет прибыть вскоре в Берлин лично для обмена ратификационными грамотами, а затем в ближайшее время образуется и случай для встречи между вами, господин Сталин, и фюрером…
— Ох, стар я по заграницам ездить, — полушутливо отозвался Молотов. — Боюсь, не доеду…
Сталин тогда посмотрел на него, на Риббентропа и серьезно, твердо сказал:
— Там, где есть желание, там будет и возможность. Моя встреча с господином Гитлером и желательна, и возможна…
Он умолк, вновь взглянул на Риббентропа с Молотовым и закончил:
— Живы будем — увидимся…
На том тогда и расстались. Вскоре после полудня Риббентроп улетел обратно в Берлин, а Молотов до него за весь год так и не добрался.
И вот теперь туда, наконец, собирался…
ДЕЛЕГАЦИЯ уезжала из столицы 9-го… А до этого Сталин на «ближней» даче обсудил наедине с Молотовым все в последний раз… Он говорил, Молотов слушал, делал заметки для памяти…
— Значит, общие директивы будут такими, — наставлял Сталин. — Первое… Разузнать действительные намерения немцев, итальянцев и японцев по планам «Новой Европы» и «Великого Восточно-Азиатского пространства» — что они под этим понимают…
— То есть, как я понимаю, узнать — какие границы, какие этапы и сроки, кто может присоединиться к «Пакту трех», где они видят наше место? — уточнил Молотов.
— Да… Но главное — прощупай, как мы разграничимся в Европе… Причем нажми на то, что к нашей сфере интересов мы относим Финляндию, Дунай, Турцию и особо— как самый важный вопрос— Болгарию…
Сталин задумался… Болгария была важна как ключ к Проливам, но для нас не так было важно иметь этот ключ в своих руках, как важно, чтобы он не был в руках чужих, а именно — в английских… Эх, как бы это немцам получше объяснить…
Сталин знал, что еще в 1919 году Черчилль говорил белогвардейскому генералу Кутепову, что немцы повели себя в мировой войне как недоумки. Вместо того, чтобы покончить, мол, с Россией, кайзер начал войну на два фронта.
— Если бы он занялся только Россией, то Англия нейтрализовала бы Францию, — уверял Черчилль недалекого Кутепова и прибавлял, — мы тоже сейчас ведем себя неумно… Пытаемся задавить Советы сами, вместо того чтобы предоставить это немцам и японцам…
Сталин знал и то, что английские и французские агенты влияния при царском дворе еще до мировой войны сорвали проект российско-германского нефтяного консорциума по разработке вначале бакинской нефти, а затем… А затем — и иной, в Иране, на Ближнем Востоке…
Он знал все это, как знал и то, что и Крымская война с ее обороной Севастополя нужна была англичанам для того, чтобы беспрепятственно хозяйничать в зоне от Леванта до Персидского залива — не пуская туда русских… И он объяснил Молотову:
— Ты, Вяча, объясни там Гитлеру, что дело не только в выходе из Черного моря, а, главным образом, во входе в Черное море, который всегда использовался Англией и прочими для нападения на берега СССР… Все события от Крымской войны и до высадки интервентов в Гражданскую в Крым и Одессу — в восемнадцатом и девятнадцатом годах доказывают, что без решения вопросов о Проливах нельзя обеспечить безопасность наших причерноморских районов. А спокойствие в районе Проливов невозможно без договоренности с Болгарией о пропуске советских войск через нее для защиты входов в Черное море… Понятно?
— Понятно, Коба…
— И еще… Турция связана с Англией… Англия своим флотом занимает острова и порты Греции и может угрожать берегам СССР, используя соглашение с Грецией… Так что нам надо иметь право ввода войск в Болгарию по примеру немцев, которые ввели войска в Румынию…
— А как с Венгрией? Мы с ней сейчас расширяем связи, а у нее конфликте Румынией…
— Венгрия и Румыния нас тоже интересуют, и есть еще проблема Греции и Югославии… Не забудь о нашей угольной концессии на Шпицбергене…
— А в целом?
— В целом, если получится договориться по Болгарии, соглашайся на мирную акцию четырех держав на условиях сохранения Британской империи…
— С колониями?
— С теми, что у нее сейчас есть — да. Но — без подмандатных территорий и с немедленным уходом из Гибралтара и Египта… И при условии невмешательства в дела Европы… Индии — права доминиона…
— А бывшие германские колонии?
— Мы поддерживаем их немедленный возврат Германии…
— Как с Японией?
— Скажи, что мы — естественный мост между Германией и Японией.