– Если будет координация с диспетчером, сможем подойти сразу за грозовым фронтом. Если только нас подпустят. Ракеты шутить не любят...

– Степь-то ровная, – сказал Мочилов.

– Ровная, – согласился пилот.

– Идем на бреющем... Чтобы радары не засекли.

Пилот усмехнулся.

– Мы не на вертолете, товарищ полковник. С бреющего полета «Як-40» посадить практически невозможно. Я не успею среагировать на полосу. Диспетчер тоже помочь не сможет. Его радар «увидит» нас после самого диспетчера.

– Все равно. Хотя бы подходим к ним на бреющем... Там посмотрим. Со ста метров радар нас увидит?

– Увидит.

– Плохо. Меньше ста парашют бесполезен. А если выйти из бреющего прямо над воинской частью? Над собой они нас сбить не смогут.

– Да и со ста метров не собьют. Прицелиться не смогут. Только зениткой. А там зениток нет – ракеты. Сто метров – мы сделаем.

– Договорились. Сделаешь – к награде представим. Сам к начальнику управления с наградным листом пойду...

Пилот, кажется, вошел в раж. Это приятно. Но контролировать его все равно пока стоит.

2

Почти незнакомый человек – Андрей... Вот сидит еще рядом как живой и вздрагивает, когда машину подбрасывает на неровностях почвы. И сколько их, таких вот почти незнакомых, с которыми сталкивает служба... Только-только, перед вылетом сюда, похоронил майора Мороза. Теперь Андрей. Кто будет третьим? Не сам ли?

– Ангел! Вопрос... Майора Мороза вы убили?

Ангел всматривается в темноту вокруг светлого пятна, оставляемого яркими галогенными фарами, и непонятно как ориентируется. Сам бы Геннадий Рудольфович ни за что не понял, в какую сторону следует ехать.

– Нет. Это Югов.

– А где сам Югов?

– Его Труповоз убрал.

– Труповоз – это кто?

– Захватов.

– Да, ему подходит эта кличка. А сам Захватов – ваша работа?

– Нет. Я в тот день прилетел в город с опозданием на пару часов. В момент его смерти еще в воздухе был. А то бы я с удовольствием...

Как он видит дорогу? Как понимает, куда ехать?

Захватов... Бывший подполковник ФСБ... Еще один вестник смерти. Сколько смертей кругом гуляет... И это в мирное время, когда простые люди спокойно спят и не думают ни о чем плохом. Но и они уже приучены к окружающей смерти, страницами газет приучены, экранами телевизоров, где за вечер убивают минимум по двадцать человек.

Смерти генерал Легкоступов не боялся. Служба такая, что приходится с ней встречаться чаще, чем к этому обязывают обычные похороны родственников. Но в последнее время что-то особенно часто. До неприятного часто...

Машину тряхнуло так сильно, что опять вздрогнуло, подкинув кверху подбородок, и чуть не свалилось на генерала тело Андрея.

Да знает ли Ангел, куда едет?

– Капитан, как вы выбираете в этой темноте дорогу? – Голос у генерала сухой, даже чуть суше, чем обычно, будто бы с легкой трещинкой. Он сам чувствует это и потому старается говорить коротко.

– А я ее, товарищ генерал, не выбираю. Я за грозой еду. Гроза идет напрямую от моря на городок и дальше. А дальше, насколько я знаю, воинская часть ПВО и аэродром. Ошибиться трудно.

– Не проще было бы на дорогу выехать?

– Там могут быть выставлены патрули. Наш сонный охранник предупреждал.

– Почему сонный?

– Он спит сейчас в камышах после дозы снотворного. Так вот, он предупреждал, что профессор сильно дружен с командиром местного гарнизона. Этот командир зомбирован и выполнит все, что профессор прикажет. Я думаю, что в помощь охранникам уже высланы воинские патрули. А я не люблю случайные выстрелы. Случайные выстрелы всегда почему-то попадают в пассажиров с заднего сиденья. Не знаю даже, почему... Сколько раз с этим сталкивался. Обязательно в тех, кто на заднем.

На заднем сиденье только тело Андрея и генерал Легкоступов. Геннадий Рудольфович еще раз сказал себе, что он не боится смерти. Мысленно изобразил мужскую пренебрежительную усмешку. И понял, что это только он сам уверяет себя в этом. А уверяют тогда, когда на самом деле боятся. Впрочем, глупости... Боятся смерти все, кроме вдохновенных самоубийц. Главное, не делать из боязни страха. Человека губит не боязнь, а страх. Когда страх управляет поступками, он заменяет собой разум. А боязнь – это только естественное чувство самосохранения, присущее, как известно, всему живому. Это все так. Боязнь есть. А страха нет. Но глупо и обидно было бы погибнуть от случайной пули. Просто обидно...

– На всякий случай, товарищ генерал, обменяемся содержимым карманов. Я имею в виду – информацией, – предложил капитан Пулатов, подпрыгивая на переднем сиденье. Машину сильно затрясло, словно пашню на скорости пересекали. Степь только на поверхностный взгляд кажется идеально ровной, в действительности никто ее асфальтовыми катками не выглаживал. – Все под богом ходим, мало ли что, а остальным может не хватить какой-то детали, которую ты забыл выложить.

И этот о смерти. Причем имеет в виду, конечно же, не свою смерть. Капитан хочет сказать, что если генерал погибнет, то им с Ангеловым может не хватить информации. Им, а не ему, если погибнет кто-то из них, потому что тогда останется второй... Впрочем, Пулатов прав. Он рационалист и знает, что иногда следует плюнуть на неверно понятую речь и спросить то, что спросить необходимо. Вот он и спросил.

– Вся информация укладывается в несколько фраз. Остальное догадки, которыми я с вами поделюсь с удовольствием. Может, найдем золотую середину. Я не могу определенно сказать, кто всем здесь заправляет. Но из того, что я видел, я делаю вывод, что главный здесь – профессор Тихомиров. Впрочем, я уверен только процентов на девяносто. Есть вариант, что профессор – «серый кардинал». Где-нибудь в Москве сидит человек, который считает себя руководителем. Я даже предполагаю, что такой должен быть обязательно.

– Какую цель они перед собой ставили?

– Приход к власти. Постепенный, ненасильственный. Установление образцового порядка в стране. Более сильного, чем коммунизм или фашизм.

– Утопия.

– Я сказал то же самое. Но их порядок организационно гораздо страшнее любой политической религии. Общество, состоящее из людей-зомби. За которых все решает совет во главе с кем-то.

– Это не из области фантастики?

– Отнюдь. Это более чем реально. Аналогичные разработки проводились в лабораториях КГБ, одной из которых руководил когда-то мой покойный друг Андрей. В других странах тоже плотно занимаются подобными проблемами. Во время войны с Югославией американцы испытывали установку «Ползущий туман». Несколько иная модификация тех же разработок по использованию звука как оружия. И были достигнуты положительные результаты.