Это мы, русские, предали Царя иноплеменникам, это мы, русские, стреляли в Его жену, в Его детей, и за верную службу иудеям получали свои сребреники, уподобясь Иуде-предателю, вопрошавшему у архиереев платы за Христа: «что мне дадите, и я предам Его» (Мф.26,15). Вот документ-расписка через три дня после убийства: «20 июля 1918 года получил Медведев денег для выдачи жалованья команде дома особого назначения от коменданта Юровского десять тысяч восемьсот рублей».
Христос сказал об Иуде: «Добро бы было если бы не родился человек тот» (Мф.26,24). Лучше бы было не родиться и тем русским Медведевым, что убили Государя, а после убийства «разделили ризы Его» подобно Христовым одеждам, растащили, как расклевали, скромное царское имущество: старые брюки с несколькими заплатами и датой их пошива на пояске «4 августа 1900 года», принадлежавшие Государю; кожаный саквояж, суконные перчатки, пуховые носки, два серебряных кольца великих княжон; бинокль; три вилки, термометр, рашпиль; гребешок, мыльницу, детские игрушки Наследника — оловянных солдатиков, пароходик, лодочку… Ботинки Государыни и сапожки великих княжон чекисты роздали своим женам и любовницам, пуховая подушка откочевала к Комиссаровой жене. Не тронули иконы и книги. На полке остались стоять Новый Завет и Псалтирь, Молитвослов Императора, «Великое в малом» Нилуса, «Ле-ствица» Иоанна Лествичника с пометами Государыни и ее же книга «О терпении скорбей». С иконы Феодоровской Божьей Матери содрали золотой венчик и звезду с бриллиантами, обобранную оставили стоять на столе рядом с Богородичной иконой «Достойно есть», где в руках Богомла-денца свиток со словами «Дух Божий на Мне ради Помазанничества Моего благовествуется смиренным, следующим за мной».
Троекратно отверглись мы Государя-Богоносца. Впервые — когда поверили мнимому царскому отречению. Другой раз — когда допустили заточение и гибель Государя. Ведь даже когда специально созданная комиссия Временного правительства не обнаружила за Семьей и Государем никаких преступлений (им ли было судить Его!), пленение продолжилось и жить Семье стало еще тяжелее. Вспомним Пилата, не нашедшего в Словах Господа «ничего достойного смерти», и толпу иудеев, усилившую после того свой голос с требованием распятия (Лк.23). Русские люди отверглись Царя и в третий раз — когда промолчали в ответ на известие о Его смерти. И даже панихиды по Нему и Семье, отслуженные в Добровольческой Армии по приказу А. И. Деникина, вызвали, если верить словам генерала, «жестокое осуждение в демократических кругах и печати». А ведь большевики боялись народного восстания в ответ на готовившееся ими убийство Царя. Они прежде запустили в газеты несколько ложных сообщений о расстреле Николая Второго в ожидании того, «что скажет на это русский народ». Русский народ не сказал ничего. И действительная гибель Государя и Его Семьи не повлекла за собой даже глухого ропота толпы. Неверующая Марина Цветаева, которую трудно заподозрить в симпатиях к монархии, с изумлением писала, как люди, слыша на улицах крики газетчиков о расстреле Царя, равнодушно отворачивали глаза, спешили по своим делам…
«И Русь спасать Его не встала»… Не встали русские люди спасать своего Царя, а должны были, обязаны были по долгу принесенной в 1613 году Соборной клятвы на вечную верность роду Романовых, по долгу христианской совести с ее природным монархизмом, по долгу национального стояния русских за русского Императора перед скопищем захвативших власть иноплеменников и иноверцев. Так стоит ли нам удивляться и сетовать при нахождении на Россию и ее народ нескончаемой череды национальных бедствий и безбожных правителей, нам, русским, отягощенным по сей день наследным грехом наших предков — грехом отречения от своего природного Царя!
В 2000 году Государь Император Николай Александрович, Его Семья и претерпевшие с Ним до конца Его слуги были канонизированы Русской Православной Церковью, и христиане, молившиеся им келейно, служившие со стесненным сердцем им панихиды, готовились радостно исповедать их святость в соборных службах и молебнах. Но удивительное затишье почитания святых Царственных мучеников возникло в церковном обществе. Смолкли покаянные панихиды по злодейски убиенным Царю и Царице, по их безвинно умученным детям, но так и не стало слышно ни служб, ни молебнов, редко поются торжественные акафисты. Словно канонизацией остудили пыл горячих почитателей Государя: раз просите — дадим вам страстотерпцев, а далее — испуганное замалчивание.
Что же остановило еще недавно вздымавший Россию неустрашимый покаянный вал народного почитания Царственных святых, молитвенного стояния перед Их чудотворными мироточивыми иконами, победного порушения в сердцах и умах столетие внушаемой неприязни и ненависти к Царю? Может, двоедушие членов Синода, таких, как митрополит Нижегородский Николай. Проголосовав за канонизацию, они не постыдились заявить о неправомочности канонизации Царской Семьи, а иные, как митрополит Ювеналий, сразу после принятого Синодом решения о канонизации, развели руками перед миллионами телезрителей: «Фигура Царя политически сложная, вопросов много, но… чудеса, но… мироточивая икона…» Или, может быть, Московскую Патриархию устрашила Антидиффамационная лига, сразу после канонизации Царя опубликовавшая заявление, которое вернее назвать ультиматумом, настолько явственны были в нем угрозы: «Антидиффамационная лига выражает надежду, что решение Русской православной церкви о канонизации Николая II и членов его семьи будет способствовать развенчанию бытующего среди определенной части верующих и священнослужителей антисемитского мифа о ритуальном характере убийства царской семьи. Для еврейской общины не может пройти незамеченным тот факт, что в процессе изучения возможности канонизации последнего императора комиссия РПЦ сняла с повестки дня вопрос о ритуальном убийстве. АДЛ полагает, что, сделав этот шаг, церковь выразила свое отношение к длящимся не одно десятилетие спекуляциям по поводу «иудейского следа» екатеринбургской трагедии 1918 года. Сам факт трагической кончины царской семьи, широко обсуждаемый в последние годы, не должен заслонять реальной исторической фигуры и поступков царя и его окружения, в том числе и их неприкрытый антисемитизм. Нам хочется верить, что решение о канонизации Николая II, принятое на основании факта его смерти, не будет истолковано православной общественностью как одобрение руководством церкви всех особенностей жизненного пути и личности монарха. Очень важно, чтобы решение о канонизации в том виде, в каком оно было принято Собором, стало известно самому широкому кругу мирян и священнослужителей…» («Международная еврейская газета». — 2000, № 30 (311).
Почему вдруг иудеи, потомки, единоверцы, единоплеменники тех, кто ритуально, жестоко, мученически истребил правящую Россией династию, удовлетворены решением Русской православной церкви о прославлении тех, чья кровь на еврейских руках, и почему они считают нужным подчеркнуть, что удовлетворены не просто решением о канонизации, а именно в том виде, в каком оно было принято Собором, да при этом считают важным (важным для себя!), чтобы особенность принятого решения была растолкована самому широкому кругу православных мирян и священнослужителей. Что же такого сокрытого, не сразу очевидного даже священнослужителям может быть в решении Собора о канонизации Царской семьи?