Хосе Матеос, считающийся самым богатым человеком в Испании, перечислял в кассу «Опус Деи» миллионы. Значительная часть этих денег поступала из барышей, полученных в результате противозаконных махинаций совместно с Кальви в Испании и Аргентине. Сотрудничество казначея масонской ложи «П-2» и казначея «Опус Деи»: неужели это имела в виду церковь, когда говорила, что пути Господни неисповедимы?
После смерти Альбино Лучани, на смену кому пришел Кароль Войтыла, к «итальянскому способу», которым столь удачно была разрешена проблема с честным папой, стали прибегать все чаще и чаще — ведь проблем у Марцинкуса, Синдоны, Кальви и Джелли хватало. Тягостно читать список убийств и других преступлений, совершенных с невообразимым размахом с целью замаскировать миллионные хищения. И он служит веским доказательством в подтверждение того, что Альбино Лучани был убит.
Пока на троне святого Петра сидел Иоанн-Павел I, ни Роберто Кальви, ни Личо Джелли, ни Умберто Ортолани в Италию не возвращались. Кальви все же появился в Италии, но лишь в конце октября, после избрания папой Кароля Войтылы. Джелли и Ортолани продолжали следить за ходом событий из Уругвая. Можно ли считать совпадением, что вся троица отсиживалась в Южной Америке? Так ли уж неотложны были их деловые переговоры в южноамериканских городах в августе и сентябре 1978 года? Почему Джелли и Ортолани так упорно не желали отпускать от себя Кальви именно в сентябре 1978 года? Неужели все это время тот обсуждал с важными чиновниками и местными бизнесменами открытие новых филиалов «Банко Амброзиано»?
Передышка, которую со смертью Лучани получил казначей ложи «П-2», оказалась кратковременной — это стало понятно после состоявшейся 30 октября встречи Кальви с ревизором Банка Италии Джулио Падалино. В очередной раз Кальви, уткнувшись взглядом в свои туфли, увиливал от прямых ответов на поставленные перед ним вопросы. Тем не менее 17 ноября 1978 года официальная проверка Банка Италии в «Банко Амброзиано» была завершена.
Несмотря на подложное письмо от Марцинкуса и его коллег из Ватиканского банка о том, кто является владельцем «Супрафина», несмотря на лживые увертки и отговорки Роберто Кальви, несмотря на помощь его покровителя Личо Джелли, ревизоры центрального банка составили очень подробный отчет, говорящий о том, что империя Кальви прогнила насквозь.
Джелли, воспользовавшись особым кодовым именем, позвонил из Южной Америки Кальви на его личный домашний номер. Кальви, все глубже погружавшемуся в болото махинаций треугольника мафия — Ватикан — «П-2», новости не сулили ничего хорошего.
Не прошло и нескольких дней, как ревизор Джулио Падалино вручил свой доклад главе департамента надзора Банка Италии Марио Сарчинелли, как копия полного текста документа оказалась в руках Джелли в Буэнос-Айресе. Получил он доклад, естественно, не от Сарчинелли или Падалино, а от тайной сети осведомителей «П-2». Джелли сообщил Кальви, что доклад вот-вот будет передан из Банка Италии в миланскую прокуратуру, судье Эмилио Алессандрини — как предсказывал еще в сентябре Джелли.
И вновь Кальви балансировал на грани разоблачения и полного краха. Подкупить Эмилио Алессандрини было невозможно. Одаренный и бесстрашный, он представлял для Кальви, Марцинкуса, Джелли, а также Синдоны самую серьезную угрозу. Если судья возьмется за расследование со свойственными ему энергичностью и принципиальностью, тогда Кальви точно ждет тюрьма, Марцинкус наверняка будет разоблачен и окажется под ударом, Джелли лишится бездонного мешка с золотом, которым были для него бесконечные аферы и хищения в «Банке Амброзиано», а в деле Синдоны об экстрадиции появятся такие веские улики, что США незамедлительно выдадут его итальянскому правосудию.
С начала января 1979 года в финансовых кругах Милана вновь стали распространяться слухи о неприятностях, возникших у Кавалера, у Роберта Кальви. Судья Эмилио Алессандрини, внимательно изучив составленный Банком Италии 500-страничный доклад, отдал распоряжение подполковнику Креста, начальнику миланской налоговой полиции, отправить своих подчиненных в «банк священников». Данная им инструкция требовала по пунктам проверить все выдвинутые против банка обвинения в незаконной деятельности, которые были детально изложены в докладе.
Циркулировавшим в городе слухам была посвящена статья в «Эспрессо» от 21 января, в частности, в ней комментировались тревожные новости о скором аресте Кальви и всего совета директоров «Банко Амброзиано» и возможном изъятии у Кальви заграничного паспорта. Необходимо было что-то предпринимать, пока не началось повальное бегство клиентов из «Банко Амброзиано».
Утром 29 января Алессандрини поцеловал на прощание жену и выехал из дома на автомобиле вместе с сыном. Высадив мальчика у школы, судья направился на работу. Почти точно в 8:30 утра он остановился у светофора на виа Муратори. Алессандрини ожидал, когда сменится красный свет светофора, и тут к его машине приблизились пять человек, выхватили оружие и открыли по нему огонь.
Позже днем левоэкстремистская террористическая группировка под названием «Прима линеа» взяла на себя ответственность за убийство судьи. Кроме того, листовка с заявлением о теракте была найдена в телефонной будке на Центральном вокзале Милана. Ни звонок, ни листовка не называли причин, почему был убит Алессандрини.
Зачем левацкой группе понадобилось хладнокровно расправляться с судьей, который всей стране был известен расследованиями преступлений правых террористов? Эмилио Алессандрини был одним из главных следователей, занимавшихся взрывом на пьяцца Фонтана, который, как было признано, организовали правые. Зачем «Прима линеа» убивать человека, который пытался, при помощи закона и правовыми средствами, добиться того же, к чему они — по крайней мере в теории — стремились сами: чтобы преступники из числа правых элементов ответили за свои деяния?
Однако группировки вроде «Прима линеа» и «красных бригад» убивают и калечат не только из политических или идеологических соображений. Они еще и наемные убийцы. Например, установлены и документально подтверждены связи между «красными бригадами» и неаполитанской каморрой (местной мафией).
Во время написания этой книги пять человек, признавшихся в убийстве Алессандрини, уже предстали перед судом. В показаниях подсудимых приводится множество подробностей, касающихся самого убийства и подготовки к нему, но когда речь заходила о мотивах преступления, то их показания скорее порождали вопросы, чем содержали ответы.
Марко Донат Катин, вторым открывший огонь по оказавшемуся в ловушке, безоружному и беззащитному судье, заявил: «Мы ждали, когда выйдут газеты с сообщениями о нападении. В некрологах мы нашли причины, по которым была совершена акция».
Через три дня после убийства, днем 1 февраля, Роберто Кальви с удовольствием потягивал коктейли на приеме в Милане. Разговор неизбежно сворачивал на недавнее возмутительное происшествие. Кальви попытался вызвать у собеседников сочувствие, но не к синьоре Алессандрини или лишившимся отца детям, а к своей персоне: «Да, какая жалость! Всего за день до того, как это случилось, Алессандрини сказал мне, что ничего не будет дальше предпринимать и собирается закрывать дело».