В Средней Азии и в Закавказье межнациональные конфликты вспыхивали по большей части спонтанно, стихийно и сопровождались беспорядками и насилием, что вызывало, в свою очередь, необходимость использовать армейские подразделения и внутренние войска. Иной характер приняло националистическое движение в республиках Прибалтики – Литве, Латвии и Эстонии. Это движение поддерживалось практически всем населением, принадлежащим к титульной нации, включая и значительную часть компартий в Прибалтике.
Еще в 1987 – 1988 гг. большая часть неформальных движений и групп в странах Балтии образовалась вокруг обсуждения национальных и отчасти религиозных проблем. На первое место выдвигались тогда требования хозяйственной или экономической самостоятельности региона. На Первом съезде народных депутатов СССР делегации стран Прибалтики требовали обнародовать и отменить все секретные протоколы к договору о ненападении, который был заключен в августе 1989 г. между СССР и гитлеровской Германией. Согласно этим протоколам, Гитлер и Сталин разделили «зоны влияния» в Восточной и Центральной Европе, что предопределило через год и участь стран Балтии. Эстония, Латвия и Литва были аннексированы и включены в состав Советского Союза. Съезд не принял по этому вопросу никакого решения, а создал специальную комиссию. Было очевидно, что все наиболее влиятельные политики из Прибалтики будут добиваться независимости своих стран и их выхода из состава СССР. Разница между более умеренными и радикальными политиками состояла лишь в том, что радикалы были настроены требовать этой независимости немедленно, а умеренные считали необходимым двигаться к той же цели постепенно, шаг за шагом.
Наиболее активно действовала тогда Литва. Здесь была создана своя комиссия по изучению советско-германских договоров 1939 г. 22 августа 1989 г. как раз к 50-летию договора, который получил неофициальное наименование «договор Молотова – Риббентропа», литовская комиссия объявила этот договор и все сопутствующие ему соглашения и протоколы незаконными. Заодно были объявлены незаконными и все декларации литовского сейма и Верховного Совета СССР (от 31 июля и 3 августа 1940 г.) о вхождении Литовской ССР в состав СССР. 23 августа 1989 г. жители трех республик провели массовую манифестацию в защиту независимости своих стран, образовав непрерывную цепь людей – через всю Прибалтику от ее западной до восточной границы. Были в эти дни и акты вандализма – осквернение памятников и могил советских воинов, павших здесь в годы Великой Отечественной войны. Руководство СССР и ЦК КПСС было решительно против всего этого движения и за сохранение «единой семьи советских народов». 27 августа 1989 г. все центральные газеты опубликовали большое Заявление ЦК КПСС «О положении в республиках Советской Прибалтики» с осуждением деятельности «деструктивных антисоветских и по существу антинациональных сил», которые «взвинчивают обстановку до националистической истерии и выдвигают лозунги, исполненные вражды к советскому строю, к русским, к КПСС, к Советской Армии». Заявление содержало требование двигаться вперед в «рамках логики перестроечных процессов, придерживаясь интернациональных традиций». Мало кто в Прибалтике откликнулся на это Заявление.
Весной 1990 г. в Прибалтике должны были пройти выборы в новые составы Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии. Как и везде, Верховные Советы этих республик должны были теперь работать на постоянной и профессиональной основе и иметь гораздо больше полномочий, чем раньше. Избирательная борьба шла с явным преимуществом националистических Народных фронтов. В этих условиях руководство ЦК КП Литвы, возглавляемое Альгирдасом Бразаускасом, выдвинуло перед ЦК КПСС требование о выходе литовской компартии из КПСС и придании ей статуса самостоятельной партии. ЦК КПСС решительно отклонил это требование, а Михаил Горбачев отправился в большую поездку в Литву, надеясь переломить растущие здесь националистические настроения и требования. Как и следовало ожидать, многочисленные выступления М. Горбачева не оказали влияния на положение дел в Прибалтике. Во всех прибалтийских республиках на выборах победили Народные фронты, которые теперь в рамках своих парламентов превратились в формальные политические партии и получили если пока еще не всю, то очень большую политическую власть. В компартиях стран Балтии произошел раскол. Уже в апреле 1990 г. в Вильнюсе состоялся внеочередной XI съезд КПЛ, на котором было принято решение о выходе этой партии из КПСС. Около трети делегатов съезда отказались подчиниться этому решению и образовали временный ЦК КП Литвы на платформе КПСС. Однако из 120 тысяч литовских коммунистов только 35 тысяч поддержали платформу КПСС. Начался и другой процесс: тысячи недавних коммунистов по всей Прибалтике стали выходить из КПСС и сдавать свои партийные билеты.
И в Конституции СССР, и во всех принципиальных документах КПСС по национальной политике было записано – еще по настоянию В.И. Ленина – положение о том, что каждая нация в СССР имеет право на самоопределение, вплоть до отделения. Однако никогда не существовало закона, который определял бы механизм такого отделения. Упреки национальных движений на этот счет были справедливы, и в комитетах Верховного Совета СССР весной 1990 г. был в срочном порядке разработан и принят закон, определявший порядок и процедуры возможного выхода республик из СССР. Решение о выходе из СССР мог принять только референдум при 2/3 голосов, как и всякий конституционный закон. После того как положительное решение о выходе из СССР будет принято, должен быть установлен 5-летний переходный период, в течение которого должны быть решены все главные проблемы – территориальные, экономические, оборонные, имущественные, прав человека и т.д. В эти же сроки должны быть определены будущие основы и принципы взаимоотношений и проблема границ. Этот закон, однако, ни в 1990 г., ни в 1991 г. не был применен и остался только в двухтомном сборнике принятых в 1989 – 1990 гг. новых законов СССР [113] .
Наибольшее внимание в Москве было обращено на события в Закавказье и в Прибалтике. Мало кто обращал тогда внимание на события в Молдавии, где образовался весьма активный Народный фронт, сходный в чем-то с Народным фронтом в Азербайджане. Народный фронт Молдавии призывал молдаван признать, что они являются частью румынской нации, что молдавский и румынский языки идентичны и, таким образом, будущее Молдавии лежит в объединении с Румынией. На какое-то время эти националистические идеи получили в Молдавии преобладание, тем более что положение дел в республике ухудшалось. Они оказали влияние и на часть коммунистов и их лидеров. Мирча Снегур, секретарь ЦК КП Молдавии, а затем и председатель Верховного Совета Молдавской ССР после победы на выборах в Верховный Совет Молдавии весной 1990 г. вышел из КПСС и возглавил молдавских националистов. Однако его политике воспротивилось население районов республики, лежащих восточнее Днестра. Здесь почти все население состояло из украинцев и русских. Возникло жесткое противостояние, которое уже через год переросло в вооруженный конфликт. На правой части Днестра располагались самые большие на юге СССР военные склады, которые охраняла одна из советских армий.
Оценивая ситуацию 1967 – 1990 гг., большинство авторов отмечают рост национализма в союзных и автономных республиках, и это естественно. Но не менее опасным для судеб СССР оказался и русский национализм, хотя он и не имел тогда ни общепризнанного лидера, ни ясной концепции и не сопровождался какими-то массовыми акциями. Одним из наиболее заметных, в том числе и для западных наблюдателей, было националистическое русское движение с антисемитским уклоном. В 1996 – 1997 гг. оно было представлено главным образом благодаря организациям «Память», которые были активны не только в Москве, но на Урале, в Екатеринбурге, в Санкт-Петербурге и в некоторых других крупных городах. В конце 1990 г. в это движение начали втягиваться и более известные политики, которые увязывали свой национализм с протестами против политики М. Горбачева и Б. Ельцина, а также против выступлений националистических лидеров союзных республик. Уже в конце 1990 г. началось формирование достаточно широкого «Движения за великую и единую Россию», во главе которого оказались писатель Александр Проханов, лидер Крестьянского союза Василий Стародубцев и первый секретарь ЦК Коммунистической партии РСФСР Иван Полозков. Идеологи и активные деятели этого движения искали врагов великой России не в центрах мирового империализма, а в политике и в организациях сионизма, стремящихся якобы к мировому господству. Один из самых активных участников нового движения, кубанский региональный лидер, Николай Кондратенко, писал, поясняя позицию своих единомышленников: «Носителями и вдохновителями этой идеи мирового господства, этого мерзкого человеконенавистнического течения являются сионисты, просионисты и подкупленные христопродавцы Отечества... Эти Троцкие, Свердловы, Каменевы, Зиновьевы, все до одного поменявшие фамилии, успешно разделили русского на красного и белого, ввергли народ в братоубийственную войну. Они уже целый век терзают нашу родину. Сегодня их заменили Бунич и Шмелев, Яковлев и Примаков, Попов и Собчак, Абалкин и Шаталин» [114] .