Мюнцер до последней возможности избегал боя. Когда он был вынужден принять бой, ровно так и вышло. Рыцари игрались с крестьянами, как кошка с мышкой. Крестьянские воины, понимая безысходность своего положения, стали… молиться. Рыцари ездили между рядами молящихся и рубили их, потому что в их глазах бунтовщики были хуже еретиков. Крестьяне попытались сопротивляться, но это ничего не изменило. Рыцари просто развлекались на воинах-крестьянах, согласившихся побыть живыми мишенями.
Превращение человека в боевую единицу требовало длительного времени. Получить воина можно было минимум за 10 лет. Это помимо прочих факторов, образующих боеспособную армию, типа стоимости рыцарских доспехов и оружия.
В этих условиях власть могла принадлежать только воинскому сословию. В отдельных случаях фасадом власти мог быть не воин, но мы говорим не о личностях, а о явлениях. Когда власть зависит от силы, сила — от владения холодным оружием, владение — от времени, а время — только у тех, кто имел власть, мы получаем замкнутый круг. Власть могла быть только у воинов. Король был первый воин, зависимый от рыцарей.
Когда в школах и институтах историки объясняют падение рыцарского сословия тем, что король издал указ, по которому у рыцарей изымались земли, это несусветная чушь. Такой указ мог иметь место против отдельного рыцаря. Против сословия это невозможно. Для этого нужно было иметь силу, превосходящую рыцарей по военной мощи. Пока такой силы не было, король не мог даже помыслить ничего подобного.
Создать силу король мог только из крестьян. Но в эпоху холодного оружия это было нереально. Они могли стать силой, способной противостоять рыцарям, только при одном условии: если овладение оружием занимает мало времени. Чем меньше, тем лучше.
Огнестрельное оружие положило конец рыцарям. Но простая констатация факта ничего не объясняет, не указывает нерв ситуации. Огнестрельное оружие уступало луку по всем параметрам: по дальности, точности, пробивной силе и удобству. Если так, объясните, почему оно положило конец власти рыцарей-феодалов?
Корень ситуации: новое оружие имело один гигантский плюс, перевесивший все его недостатки — скорость обучения. Для получения воина-рыцаря требовалось минимум 10 лет тренировок. Для получения воина-мушкетера требовалось в 10 или даже в 100 раз меньше времени. Вчерашний крестьянин мог стать боевой единицей за считанные месяцы. Рождается технология муштры, позволяющая выбить из крестьянина способность думать и быстро обучить стрельбе из мушкета. Затем формируется технология штамповки боевых единиц.
Власть обладала огромной человеческой массой, которую до огнестрельного оружия нельзя было быстро превратить в военную силу. Налоги с нее собирать можно, а воевать этой массой было нельзя. Новое оружие решило вопрос времени. Перспектива быстро восполнять потери воинов за счет крестьянских рекрутов рождает другую политику.
Власть от рыцарского сословия уходит как вода сквозь пальцы. Если бы рыцари могли вычислить, на что делать ставку, чтобы не упасть с коня в будущем, они бы развивали систему рекрутов, муштры и производства огнестрельного оружия.
На фоне конкурентов, вкладывающих ресурс в совершенствование доспехов и искусство фехтования, они бы получили максимальный эффект. Но в любом случае они бы перестали быть рыцарями. У эпохи рыцарей не было шанса. Учитывая развитие и появление новых форм производства, ни при каких обстоятельствах и никаким ресурсом нельзя было сохранить феодализм. На смену одному сезону всегда приходит другой. Намерение предотвратить их смену является несусветной глупостью.
Само по себе владение оружием есть ремесло, о чем говорил один из самых великих воинов — Наполеон. Ремесленники не были мыслителями и потому не могли видеть опасность. История перевернула страницу. Конец рыцарству положила битва при Павии в 1525 году. Французский король Франциск I с рыцарским войском потерпел поражение от испанцев. Король потерял 12 000 воинов. Испанцы потеряли 500 человек. Они попросту расстреляли рыцарей. Франциск сказал: «Потеряно все, кроме чести».
В недрах любой эпохи идут подобные явления. Поначалу незаметные, именно они определяют физиономию мира. Главное, разглядеть эти незаметные явления, понять их природу. Зерна, из которых растет будущее, всегда в настоящем. Они малы, и разглядеть их, не охватив целое, невозможно. Все остальное — дело техники.
Мы живем в переломный момент истории. На наших глазах зреют глобальные процессы. Большие вооруженные массы людей (армии), определявшие политический ландшафт, сегодня превращаются в ничего не значащую силу. Любое количество ополченцев сегодня можно уничтожить из космоса. Военное значение массы опять сводится к нулю. Развитие привело к беспилотным танкам и самолетам, радиоуправляемым ракетам и снарядам. Скоро к автомату не нужен будет носитель-солдат, оружие само будет передвигаться и стрелять.
Эта данность формирует новую физиономию человечества, но сама по себе фиксация этого момента ничего не открывает. Корни ситуации глубже, чем в прошлый передел власти. В ткань нашей реальности активно вплетается виртуальность.
Мир, все больше попадающий в зависимость от виртуальной реальности, которая, в свою очередь, зависима от мысли, а направление мысли определяют высшие идеи, постепенно подходит к эпохе, возвращающей значение личности.
На горизонте обозначается контур нового рыцаря. Каким он будет, сейчас невозможно предсказать. Во время изобретения пищали нельзя было предсказать радиоуправляемую ракету или самолет. Во время первых шагов в виртуальность невозможно сказать, как будут выглядеть новые военные концепции, доктрины, стратегии. Это будет из области идей: «убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его» (Откр. 19, 21), но что это такое на практике, даже помыслить сложно.
Власть недооценивает виртуал, что заметно по ее отношению к СМИ. Так рыцари недооценивали огнестрельное оружие. При этом очевидно: СМИ обладают огромным радиусом действия. Они многофункциональны, могут созидать и разрушать. По поражающему эффекту они круче атомной бомбы. Вместо расхода несут доход (бомбардируемые оплачивают воздействие на свое сознание). Если бы даже СМИ были убыточными, положительный эффект превосходит любые расходы.
Все так, но принять это к сведению и переложить на практику мешают старые шаблоны. Они очень сильны. Как пример: создатели компьютерных игр до сих пор эксплуатируют образ человека с ружьем (некое устройство, из которого он стреляет, например, лучами). С чего взято, что таким будет оружие будущего? Намного удобнее мышкой щелкать, обнаруживая цель и пытаясь уничтожить ее. Поражающая сила (пуля, луч и прочее) может вылетать из ранца за спиной солдата. Но это непривычно, образ человека с ружьем привычнее. Со СМИ та же аналогия: да, они мощнее по всем показателям, но как-то не вяжутся с образом силы.
Но при этом все признают: понимая ткань информационного пространства, можно двигать огромные реальные объемы. Можно менять направление социальных и финансовых потоков, разоряя или, наоборот, заставляя расцветать те или иные области. В нашем мире информация сродни волшебным словам. Кого назначат террористом, тот им и будет (хоть целый народ). Оценят любую мазню в миллион, и она будет стоить миллион.