Генерал Цайцлер соглашался с аргументами Манштейна. Это дало Манштейну надежду на согласие Гитлера, и фельдмаршал 17 декабря приказал главе своей разведки — майору Айсману отбыть в Сталинград для согласования деталей с Паулюсом. Но фюрер не был готов уйти с Волги. Для Гитлера в эти дни важнейшей была лишь одна мысль: «Слишком много крови пролито здесь немцами». В результате он категорически запретил фон Паулюсу покидать свою «крепость». Отступить, проиграть вторую зимнюю кампанию — ну нет. Гитлер предпочел пожертвовать 6-й армией.
Какой смысл тогда было биться из последних сил, создавая «тропу спасения»? Чтобы передать Паулюсу рождественскую открытку? Укрепить сталинградскую группировку до степени ее самодостаточности Манштейн не мог — не хватало сил. В этих обстоятельствах Гот приказал 23 декабря своим танковым войскам отойти назад.
«Малый Сатурн»
В двухстах километрах к северо-западу от рвущегося к Сталинграду танкового кулака Гота началось второе советское наступление против северного фланга группы армий «Дон». Ширина фронта от Новой Калитвы на севере до Нижне-Чирской на юге была более 300 километров. В боевых действиях участвовали 425 тысяч человек (36 дивизий), 1030 танков, 5 тысяч орудий и минометов. Учитывая отвлечение Манштейна на операции по облегчению ситуации Паулюса, трудно было себе представить, откуда немцы возьмут силы для противостояния советскому движению на юго-восток.
Выполнение операции началось ранним утром 16 декабря 1942 года с традиционных артиллерийских залпов. Видимость была плохой, и авиация осталась на своих аэродромах. 1-я (Кузнецов) и 3-я (Лелюшенко) гвардейские армии по льду перешли Дон и во взаимодействии с Воронежским фронтом нанесли сокрушительный удар по 8-й итальянской армии. Ночью советские войска перегруппировались, снова выдвинули вперед артиллерию и расчистили минные поля. 17-го наступление продолжилось с новой силой. Танки получили новое топливо, и их моторы рычали далеко впереди.
5-я танковая армия Романенко нанесла впечатляющий удар по Нижне-Чирской. 72 часа наступления оказались достаточными для итальянских частей. Тысячи итальянских солдат в полном беспорядке отступали по русскому морозу в южном направлении. Дороги были усеяны трупами замерзших. Вместо рождественских каникул итальянцы получили возможность брести в необозримой степи неведомо откуда неведомо куда.
Советские войска несколько изменили направление наступления — теперь более к востоку с задачей достичь станицы Тацинской к 22 декабря, а Миллерова — к 24 декабря. Семидесяти двух часов оказалось достаточно, чтобы сокрушить весь румынский контингент. В свете этого Ставка 19 декабря придала Ватутину 6-ю армию.
На следующий день фельдмаршал Манштейн обедал в Новочеркасске с маршалом авиации Рихтгофеном. Ярость раздирала двух лучших немецких командиров. Без согласования с ними Гитлер перевел две эскадрильи бомбардировочной авиации со сталинградского направления, что усугубляло положение «крепости». Рихтгофен: «Это предоставляет 6-ю армию своей судьбе». Оба они пришли к выводу, что представляют собой «двух санитаров в сумасшедшем доме».
Но через пару часов стало яснее, почему смертельно необходимые бомбардировщики сняты со сталинградского направления. Советское командование приступило к реализации плана «Малый Сатурн». В восьмидесяти километрах от Серафимовича советское наступление обратило в бегство две итальянские дивизии. Немцы пока не увидели всей широты советского замысла и направленности его на позиции немцев восточнее Ростова, воспринимаемые пока немцами глубоким и надежным тылом. Но Манштейну уже сейчас было ясно, что обращение в бегство итальянцев заставит немецкое командование прийти им на помощь, лишая таковой Паулюса. 6-я армия станет жертвой союзнической лояльности. Гитлер не бросит Муссолини.
Вечером 18 декабря Василевский, видя грядущий успех операции, предложил Сталину осуществить еще одну наступательную операцию. Речь шла об окружении 2-й германской армии, осуществление чего ликвидировало бы группу армий «Б» полностью. Намеченная дата — 24 декабря. В страшную зимнюю бурю при температуре минус двадцать танки 4-й танковой армии Кравченко двинулись вперед, и маленькие «У-2» ночью сбрасывали им канистры с горючим. Утром 28 декабря в наступление перешли войска Воронежского фронта, и два из трех корпусов германской 2-й армии оказались окруженными. На большом расстоянии — между Курском и Купянском германский фронт теперь держали только пять немецких дивизий.
17-й танковый корпус генерала Полубоярова ворвался в Кантемиров-ку, представлявшую собой важный транспортный узел между Воронежем и Ростовом. Наступление было столь неожиданным, что на станции стояли вагоны с боеприпасами, а на улицах блестели никелем новенькие автомобили спешно бежавших офицеров. Отсюда произошел заметный поворот всех — начиная с 1-й и 3-й гвардейских армий — на юго-вос-ток. Успех Полубоярова окрылил. Особенно ощутимо это было в действиях 24-го танкового корпуса генерала Василия Михайловича Баданова. Пусть его героизм и хладнокровие не будут забыты. Бадановский корпус пошел почти прямо на юг сквозь деморализованные итальянские дивизии. Именно в этот день, 20 декабря, фельдмаршал Манштейн, привыкший видеть самостоятельность и удаль лишь у Гудериана и Гота, а не у русских танковых генералов, сообщает в ОКХ, что разгром итальянцев открывает русским дорогу на Ростов.
Мимо советских танкистов, потеряв всякое впечатление о реальности, брели сотни итальянских солдат. Они были мало похожи на бравых берсальеров, которые прошлым летом любовались нашими южными подсолнухами. Многие шли к местечку под названием Калмыков (пятьдесят километров к югу от Серафимовича). Все тяжелое вооружение отступающими уничтожалось. Депрессия была общим знаменателем на всех уровнях итальянского контингента. Следующим пунктом сбора бегущей итальянской армии был назначен городок Мешков — еще далее к югу, здесь уже были созданы советские оборонительные линии с тем, чтобы полностью выбить итальянский элемент из великой борьбы.
Что задумали русские? Утром 21 декабря офицеры разведки группы армий «Дон» допрашивали командующего 3-й гвардейской армией генерал-майора И. П. Крупенникова, довольно нелепо попавшего в немецкий плен накануне. Немцев интересовал стратегический план советской стороны. Немцы обманули Крупенникова, сказав, что его сын ранен, но находится в немецком плену в хороших условиях. Генерал потерял самообладание.
Крупенников рассказал о «Сатурне», плане запереть в еще более грандиозное кольцо всю кавказскую группировку немцев посредством удара в направлении Ростова. Первая волна наступления 19–20 ноября между Серафимовичем и Клетской (к югу от Сталинграда) имела ограниченную задачу — взять в западню 6-ю армию Паулюса. Но вторая фаза, начавшаяся сейчас, направлена на то, чтобы «прорвать фронт итальянской 8-й армии к востоку от Серафимовича на Дону и обрушиться на германские войска у Морозовской». Окончательный приказ начать наступление на юг — на Ростов скоро будет дан. Показания Крупенникова заставили Манштейна немедленно возвратиться в Новочеркасск.
Двумя днями позже командир 15-го стрелкового корпуса генерал-майор П. П. Привалов и его заместитель по артиллерии полковник Лю-бинов были взяты в плен на дороге близ Кантемировки. От него немцы впервые узнали о введении с нового года офицерских погон и других мерах по укреплению престижа офицерского корпуса. Более важно для немцев было то, что они утвердились в знании главного замысла советского командования. Перед ними по Дону гуляла не танковая вольница, а происходило скрупулезное воплощение смелого и грандиозного замысла с далеко идущими последствиями. Взлетевшие в небо «рамы», как и радиоперехват, быстро распознавший 3-ю танковую армию, подтвердили целенаправленность происходящего.