Часть германских генералов полагала, что, если бы в мае-июне 1918 г. Германия навязала России новое правительство, заключила с этим правительством союз и приступила к оборонительной тактике на Западном фронте, то она не только не потерпела бы поражения в войне, но обрела бы гегемонию в Европе. И тогда, в тот решающий момент, с новой силой столкнулись две линии: «за» и «против» союза с Россией. Новый военный атташе Германии в Москве майор Шуберт выступал за выступление против большевиков: для создания временного правительства достаточно разместить в Москве два батальона германских войск. Гофман считал идеи Шуберта слишком оптимистичными, но и с его точки зрения наличных войск для наступления на Москву германскому командованию хватило бы — он подчеркнул, что у Ленина еще нет своей армии. Однако в генеральном штабе генерал Людендорф пренебрег возможностью заключения союза с навязанным России правительством и выжидательной тактики на Западном фронте. Людендорф избрал «западный вариант» — он решил добиться развязки путем еще одного (на этот раз последнего) решительного наступления на Западном фронте.
БРАТЬЯ СЛАВЯНЕ
Довольно неожиданно к лету 1918 г. в России появился инструмент, который мог служить и средством привязки страны к Западу, и средством частичного западного контроля над Россией. Этим инструментом явился чехословацкий корпус, состоявший из славян — чехов и словаков, не пожелавших сражаться против славянской России и перешедших на ее сторону для борьбы с австро-венграми. После заключения мира между Россией и центральными державами корпусу чехословацких добровольцев было позволено переместиться на Запад — через Великую Транссибирскую магистраль и два океана — во Францию. На этом пути к чехам и словакам стали примыкать и русские сторонники продолжения борьбы с немцами. Эшелоны с чехами растянулись на сотни километров по Транссибирской магистрали. В этой удивительной одиссее на Западный фронт чехи застряли на русских полустанках. Сто тысяч дисциплинированных солдат явились значительной силой в безумном русском раздоре.
Чехи и словаки твердо стояли на стороне Британии и Франции. Президент Вильсон в «14 пунктах» обещал создание Чехословакии, он стал едва ли не главнокомандующим армии, готовой в боях обрести независимое государство чехов и словаков. Запад увидел эффективный военный и политический инструмент, который можно было использовать в русской драме. На столе у президента Вильсона в июне 1918 г. оказалась телеграмма посла в Китае Райниша: было бы огромной ошибкой позволить чехословацким войскам уйти из России, где, получив минимальную поддержку, «они могут овладеть контролем над всей Сибирью… Если бы их не было в Сибири, их нужно было бы послать туда из самого дальнего далека» [207] . Идея использовать чехословаков в июне 1918 г. медленно, но верно захватила президента. Теперь он требовал от Лансинга более конкретного плана использования чехословаков в России, «ведь они двоюродные братья русских» [208] .
Вариант с использованием чехословацких войск решал для США проблему их соперничества с тихоокеанским союзником. Разумеется, Вильсон не хотел отдавать на откуп Японии самый большой приз Евразии. Если чехи укрепятся на русском Дальнем Востоке, то они убьют для Америки двух зайцев — будут контролировать Россию и сдерживать Японию. Если же в дальнейшем американские войска высадятся на русском Дальнем Востоке, то произойдет решающий перелом в мировом соотношении сил — произойдет закрепление американцев на Евразийском континенте с двух сторон: на западе это сделает миллионная армия Першинга, на востоке — американский контингент в Приморье. Всего лишь четыре года назад США были региональной силой в своем полушарии. Сейчас им давался шанс завладеть ключевыми позициями во всем Восточном полушарии.
Англичане шли своим путем. 24 июня 1918 г. Ллойд Джордж беседовал с А.Ф. Керенским. Премьер был скептиком, но проигравший в огромной игре русский политик произвел на него впечатление. Свидетельством перемены видения Ллойд Джорджем русской ситуации стало решение тоже опереться на чехов. Он оповестил французов о своей просьбе к чехам (столь ожидаемым в Северо-Восточной Франции) не покидать пока России. Пусть чехословацкие части «формируют ядро возможной контрреволюции в Сибири» [209] . И почему бы не предложить Троцкому взять на службу чехословацкий легион, а заодно и ограниченные контингенты английских и французских сил? Если Москва действительно боится германского нашествия, то вот средства защиты. Шла мировая война, и в ней кто-то должен был победить. Выбор между победой и поражением был важнее нюансов моральности контактов с большевиками. Богом посланные чехи должны решить союзническую задачу в России. Они останутся в Сибири, чтобы, с одной стороны, блокировать большевизм, а с другой — «чтобы потеснить японцев как часть союзных интервенционистских сил в России» [210] . Англичане выдвинули 21 июня 1918 г. благовидный предлог устами министра иностранных дел Бальфура: «Большевики, которые предали румынскую армию, очевидным образом сейчас настроились на уничтожение чешской армии. Положение чехов требует немедленных союзных действий, диктуемых крайней экстренностью ситуации» [211] .
Падение судеб России в глазах Запада как в малой капле отражает изменение тона дружественного прежде Локкарта. Примерно в июне 1918 г. и он теряет надежду на восстановление каких-либо нитей между Россией и Западом. Жестокие слова: «Единственная помощь, которую мы можем получить от России, это та, которую мы выбьем из нее силой при помощи наших войск». Для англичан в начале лета 1918 г. переговоры с Россией потеряли привлекательность. Настало время ультиматумов [212] . Вчерашний адвокат договоренности с большевиками стал летом 1918 г. апологетом интервенции: «Союзная интервенция будет иметь своим результатом контрреволюцию, имеющую большие шансы на успех… Определенные партии готовы поддержать нас в том случае, если мы будем действовать быстро. Если же мы не выступим немедленно, они неизбежно обратятся к Германии» [213] .
Лорд Роберт Сесил напомнил, что если ожидать американцев в России, то немцы вскоре появятся на границах Британской Индии. Встревоженный кабинет поручил лорду Мильнеру изучить возможность восстановления Восточного фронта. Что же произвели лучшие военные умы Британии? «Будучи даже вытесненными из Франции, Бельгии и Италии, центральные державы не будут разбиты. Если Россия не восстановит свой потенциал как военная сила на Востоке, ничто не сможет предотвратить полное поглощение ее ресурсов центральными державами в качестве основания мирового доминирования Германии» [214] .