Тщательно сбалансированные по сути и обтекаемые по форме положения послания Монро стали предметом противоречивых комментариев сразу же после их провозглашения. В освободившихся странах Южной Америки многие политические деятели увидели в «доктрине Монро» готовность США прийти на защиту национально-освободительному движению. Вице-президент Колумбии Сантандер заявил, что действия США были «поступком, достойным классической страны американской свободы». Приветствовали «доктрину» Боливар, а также руководители Аргентины.
В то же время немало видных деятелей Латинской Америки расценили «доктрину Монро» как попытку США стать во главе американского континента. Будущий президент Чили Диего Порталес заявил в январе 1824 года: «Нельзя доверять этим господам, которые очень охотно хвалят деятельность наших борцов за освобождение, ничем нам не помогая… Я уверен, что все это отвечает заранее составленному плану, который выглядит приблизительно так: осуществить завоевание Америки не оружием, а установлением влияния во всех сферах. Это, может быть, произойдет и не сегодня, но завтра — обязательно».
В свою очередь, посланник России в Вашингтоне барон Тейль в послании в Петербург уловил в позиции президента «моменты дипломатического блефа». Тейль писал, что «американское правительство, не рискуя ничем, затрачивая немного средств, кончило бы в случае успеха тем, что приписало бы себе большую часть славы в обеспечении союзников: результат всего образа действия, желательный для не знающего границ национального тщеславия и для завоевания влияния, которого оно со всем жаром добивается».
Одним из следствий «доктрины Монро» и сближения США с Англией в период ее подготовки стало усилившееся давление на Россию в ходе переговоров относительно судьбы северо-западной Америки. В результате жесткой позиции США, поддержанной Англией, в договоре от 5(17) апреля 1824 года Россия пошла на уступки США и отказалась от притязаний на земли до 51 — го градуса северной широты. Граница была установлена по 54-му градусу и 40 минутам (США первоначально требовали границы по 55-му градусу). Россия отказалась и от запрещения американским купцам и зверопромышленникам заниматься своей деятельностью в русских владениях в Америке.
Другим следствием «доктрины Монро» стало вмешательство США в дела новых суверенных государств Латинской Америки. Правительство США помешало попыткам Колумбии и Мексики направить экспедиции вооруженных революционеров, чтобы освободить Кубу и Пуэрто-Рико. Г. Клей писал посланнику Колумбии в США 20 декабря 1825 года: «Президент считает, что отсрочка на определенное время экспедиций, которые готовятся… против этих островов Колумбией или Мексикой, окажет благотворное влияние на великое дело мира».
После провозглашения доктрины Монро США существенно расширили активность своих военно-морских сил в Западном полушарии. В 1831–1832 гг. американское судно «Лексингтон» высадилось на Фолклендских (Мальвинских) островах. Предлогом для десанта был спор вокруг трех американских промысловых судов, занимавшихся охотой на тюленей. В то время Фолкленды были «бесхозными», а Великобритания и Аргентина предъявляли свои претензии на эти острова. В 1833 году Британия объявила Фолклендские острова своей колонией. Видимо, США тогда пришлось смириться с тем, что вопреки доктрине Монро колониальные владения европейского государства в Западном полушарии расширились.
В том же 1833 году с 31 октября по 15 ноября США направили свои вооруженные силы в Буэнос-Айрес, чтобы «защитить интересы Соединенных Штатов и других стран во время восстания». По сути США выступили в защиту диктатуры Росаса, крупнейшего помещика провинции Буэнос-Айрес, пришедшего к власти в 1829 году. Так США открыли длинный перечень своего вмешательства на стороне латиноамериканских диктаторов.
США дважды вмешивались и в дела Перу, высаживая десанты морской пехоты с 10 декабря 1835 года по 24 января 1836 года, а также с 31 августа по 7 декабря 1836 года. Всякий раз предлогом для высадки американских войск являлась «защита американских интересов в Кальяо и Лиме во время попыток осуществить революцию».
В то же время стало ясно и то, что доктрина Монро не стала эффективным средством борьбы против вмешательства европейских стран в дела Латинской Америки. Уже в 1825 году шестой президент США Д.К. Адаме (1825–1829) заявил предстоящему конгрессу всех американских республик в Панаме, что, возможно, «каждая страна будет самостоятельно защищать себя от попыток европейских держав образовать колонии на ее территории».
Историк Луис Кинтанилья в своей книге «Говорит латиноамериканец» привел длинный перечень случаев вмешательства европейских держав, которые не встретили противодействия со стороны США. Это происходило и в тех случаях, когда пострадавшие к ним обращались за помощью. Так, например, случилось, когда к США обращались Колумбия в 1824 году, Венесуэла, Перу и Эквадор в 1846 году, Никарагуа в 1848 году, Никарагуа совместно с Сальвадором и Гондурасом в 1849 году, Мексика в 1862 году, Венесуэла — пять раз: в 1876, 1880, 1881, 1884, 1887 годах, Доминиканская республика в 1905 году и Аргентина в 1902–1903 годах.
Кроме того, как писал У. Фостер, «Соединенные Штаты… не поддержали правительств республик Центральной Америки, выступавших против превращения Гондураса в английскую колонию в 1835 году. В 1837 году английский флот блокировал Картахену; в 1838 году французы блокировали Вера-Крус, но Соединенные Штаты опять не оказали никакого сопротивления. В 1861 году Испания захватила Доминиканскую республику; в 1864 году испанцы обстреляли Вальпарайсо. Можно привести еще много подобных нападений европейских государств на молодые латиноамериканские республики, но наиболее серьезный случай нарушения их суверенитета произошел в 1864 году, когда французы вторглись в Мексику, свергли мексиканское правительство и посадили на трон свою марионетку — австрийского эрцгерцога Максимиллиана». И в этом случае США не вспомнили о доктрине Монро.
Еще одним испытанием для доктрины Монро стали события в Канаде, где осенью 1837 года вспыхнуло восстание во главе с У. Маккензи. Многим американцам это восстание напомнило их собственную историю. В штатах Нью-Йорк и Вермонт, граничащих с очагами восстания, были созданы опорные пункты повстанцев. Маккензи получал существенную поддержку оружием и деньгами от американцев, а в ряды повстанцев вступали американские добровольцы. Важным центром сил Маккензи стал остров Нейви, расположенный на реке Ниагара. 30 декабря 1837 года канадский отряд переправился через Ниагару и атаковал американское судно «Каролина», которое использовали повстанцы. Канадцы убили одного американца и сожгли судно.
Тем временем в США распространялись слухи о гибели десятков американцев на «Каролине» и страна оказалась на грани войны с Англией. Однако президент США М. Ван Бурен старался избежать конфликта. Морисон и Коммаджер замечали: «Возможности президента действовать на длинной и плохо защищенной границе были незначительны, а правительство штата (Нью-Йорка. — Авт.) занимало нерешительную позицию и не обладало достаточными ресурсами».
На первых порах Англия отрицала свою причастность к поджогу «Каролины», но в 1840 году канадец Маклеод в пылу пьяного разговора в нью-йоркском баре признался, что он убил американца на «Каролине». Маклеод был арестован. Ему было предъявлено обвинение в убийстве. Тогда премьер-министр Великобритании Пальмерстон заявил, что уничтожение «Каролины» было совершено по приказам британских колониальных властей в ходе борьбы с «американскими пиратами». Пальмерстон предупредил, что казнь Маклеода «вызовет войну, войну немедленную и ужасную, потому что это будет войной ответной и мстительной». Как отмечали Морисон и Коммаджер, «президент Тайлер (десятый президент США в 1841–1845 гг. Он возглавил страну после смерти девятого президента США У. Гаррисона, правившего всего один месяц с 4 марта по 4 апреля 1841 года. — Авт.) и государственный секретарь Уэбстер, как и Ван Бурен, старались сохранить мир, и они также были ограничены слабыми возможностями федеральной власти». Маклеод был освобожден, а американцы перестали помогать делу независимости Канады.