В первой половине XIX века развернулась просветительская деятельность К.Я. Петерсона, Ф.Р. Фельдмана и Ф.Р. Крейвальда. В 1857 году И.В. Янсен стал издавать популярную газету «Перно Постимеэс». В 1869 году в Тарту состоялся первый всеэстонский певческий праздник.
Положительно оценивая культурный прогресс края, достигнутый в рамках Российской империи, Якоб Хурт писал в 1874 году: «Эстонцу грех жаловаться на то, что государство отрицательно относится к его желаниям или же преграждает путь его национальным устремлениям. Напротив — до сих пор оно самым либеральным образом утверждало все народные мероприятия и предприятия». Я. Хурт с удовлетворением констатировал: «Буквально на днях эстонский язык впервые прозвучал со сцены в драматических спектаклях, особенно успешно — в Тарту. В недалеком будущем в крупных городах непременно сложится наш национальный театр… Одним словом, везде мы видим признаки жизни, а не угасания. Национальные элементы не застывают, а все более приходят в движение».
Характерно, что лишь после вступления Эстонии и Латвии в состав России в XIX веке были собраны и опубликованы основные эпические произведения эстонского и латышского народов — «Калевипоэг» и «Лачплесис».
В течение XIX века ускоряется процесс формирования единой латышской нации, латышской культуры. Особо активную роль в борьбе за развитие латышской культуры играло движение «младолатышей» (K.M. Вальдемар, К.Ю. Барон, А. Кронвальд и другие). «Младолатыши» выступали за развитие Латвии по капиталистическому пути, национальную самостоятельность и сотрудничество с Россией. Это движение латышской интеллигенции группировалось вокруг газеты «Петербургас авизес», которую издавал в столице империи писатель и ученый K.M. Вальдемар.
Современный латышский публицист Эрнест Буйвид подчеркивал: «Нарождающаяся местная интеллигенция свои шаги в создании национального самосознания совершала в России — в основном в Петербурге. Там издавались национальные газеты, там были изданы сборники дайн К. Барона — сегодняшней гордости Латвии, много другого национального».
В своих трудах («Народные школы России с точки зрения народного хозяйства», «Положение крестьян Прибалтики, особенно Лифляндии», «Отечественное и общеполезное» и других) K.M. Вальдемар выступал за реформу системы образования Латвии, за самобытность латышского народа, но при этом отстаивал ориентацию на Россию.
Другой видный деятель этого движения, А. Кронвальд, был одним из популяризаторов педагогической науки среди латышских учителей. В своих трудах («Национальные стремления» и других) он выступал за очищение латышского языка от германизмов, принесенных баронами и пасторами, против привилегий немецкого дворянства, за реформы. Кронвальд постоянно подчеркивал огромное значение русского языка в развитии культуры латышского народа.
«Младолатыши» приветствовали русификаторскую политику царей, видя в ней способ освобождения латышского народа от немецкой вековой гегемонии. Видимо, по схожей причине убежденные сторонники прибалтийской независимости Р. Мисиунас и Р. Таагепера не нашли гневных слов по отношению к политике русификации Александра III — этой традиционной мишени всех борцов за самоопределение национальных окраин России. Историки писали: «Рост национального сознания, вызванный этими социоэкономическими факторами, был ускорен политикой русификации, проводимой имперским правительством в царствование Александра III. Эта политика была направлена против провинциальной администрации, судов, системы образования, являвшимися бастионами привилегированных германских элементов. Это давление помогло политической активности растущих элементов Эстонии и Латвии… К концу века были достигнуты успехи на муниципальном уровне. В 1904 году эстонцы добились большинства в муниципальном совете в Таллине. Между 1897 и 1906 годами латвийцы получили большинство в муниципальных советах четырех больших городов».
Эти перемены стали возможны благодаря отсутствию антагонизма между царским правительством и движением народов Эстонии и Латвии за национальное становление и против многовекового немецкого порабощения.
По-иному складывались отношения между Литвой и царским правительством России. Русификаторская политика царей проявлялась в дискриминации католиков и искоренении «латинского» влияния. С 1865 по 1904 год было запрещено издание литовского букваря с использованием латинского алфавита. В 1894 году католики были удалены из местной администрации. В то время как распространение православия и оттеснение лютеранства воспринималось народными массами Эстонии и Латвии как часть борьбы за национальное освобождение, в Литве наступление царских властей на католицизм означало ограничение прав в национальной духовной культуре. Мисиунас и Таагепера замечали: «Борьба за религиозное равенство стала одним из направлений литовского националистического движения».
Как и прежде, силы, враждебные российскому правительству, получали поддержку за рубежом. Базой распространения католицизма и антироссийской пропаганды стали районы проживания литовского меньшинства в Восточной Пруссии. Там была издана первая газета на литовском языке. Лицемерие прусской политики проявлялось в том, что в это же время Клайпедский край подвергался усиленной германизации. Там в 1872 году литовский язык был устранен из школ.
Между тем книги, отпечатанные в Тильзите и в других местах Восточной Пруссии, переправлялись контрабандой в Литву. Была создана тайная система «школ очага», благодаря которой, по словам Мисиунаса и Таагепера, поднимался уровень деревенской грамотности и развивались национальные ценности в течение полувека интенсивной русификации.
Отличалась Литва от других прибалтийских губерний и по уровню своего развития, продолжая оставаться по преимуществу аграрным и сельским краем. Соседняя же Латвия быстро превращалась в урбанизированную и индустриализированную область. Доля городского населения в Латвии возросла с 29,4 % в 1897 году до 40,3 % в 1914 году. В 1913 году в Латвии насчитывалось около 180 тысяч рабочих. При этом 21 % из них был занят на предприятиях с количеством от 500 до 1000 человек. К началу XX века Латвия стала одной из самых развитых областей России.
Значительное место в экономике России занимала и небольшая Эстония. Правда, она несколько отставала от Латвии по уровню индустриализации и урбанизации. В 1897 году в городах проживало 18 % населения, а в 1904 году промышленных рабочих насчитывалось 26 тысяч.
Быстрое развитие Прибалтики, как и всей России, сопровождалось обострением социальных противоречий в городах, которые, как и повсеместно, отражались в росте рабочего движения. В 1901 году в Вильнюсе произошла забастовка кожевников. В 1901–1902 годах в Вильнюсе и Каунасе состоялись первомайские демонстрации рабочих.
Более многочисленными и массовыми были выступления трудящихся в Латвии. Только в 1895–1904 годах в Лифляндии было 78 стачек с участием 18 тысяч рабочих, а в Курляндии — 33 стачки с участием 4 тысяч рабочих. Массовые выступления рабочих в Риге состоялись в 1899 году.