Выступление на съезде Конгресса русских общин (КРО)
9 декабря 2006 года.
Здравствуйте, друзья.
Мы собрались здесь потому, что нам — всем вместе и каждому в отдельности, нашим родителям и нашим детям, нашим любимым — объявлена война.
Война на уничтожение, которая полтора десятилетия из года в год уносит когда 600, когда 800 тысяч, а когда и миллион человеческих жизней.
Ее объявили нам и ее уже много лет ведут против нас не гитлеровские фашисты, не американские империалисты и даже не чеченские бандиты. Ее ведут против нас «иные»: враги рода человеческого, выведшиеся в самом жутком и чудовищном инкубаторе, который только знала история.
Нерусь и нелюдь— «лица кремлевской национальности».
Кремлядь, как их сейчас называют.
Они могут притворяться либералами или патриотами, они могут клясться долларами или Конституцией, они могут убивать полонием, пулями или решениями правительства, они могут быть разными, говорить что угодно и даже ненавидеть друг друга и воевать за те или иные лакомые кусочки.
Их объединяет одно: для них нет людей среди тех, у кого нет миллиона украденных долларов на зарубежном счету, квартиры в Лондоне, шале в Куршавеле, замка на Лазурном берегу.
Они воспринимают нас — весь народ России — как бессловесную и бессмысленную биомассу, существующую исключительно для переработки в их личное, персональное, ощутимое и потому единственно имеющее для них значение богатство.
Они превратили российское государство в чудовищную бездушную машину по переработке живых людей в свои личные миллиарды.
Они создали порядок, при котором государство и бизнес захлебываются от нефтедолларов, а 13 % россиян не хватает денег на еду, 48 % — на одежду, 87 % — на простую бытовую технику. Они нагло врут нам про величие разоруженной и растоптанной ими богатой нефтяной России, в которой пенсионеры живут хуже, чем в бедной картофельной Белоруссии, а беспризорных детей едва ли не больше, чем после гражданской войны.
И они не стесняются недоумевать и негодовать по поводу естественного человеческого протеста, порождаемого их политикой унижения и уничтожения России.
«Лица кремлевской национальности» часто лично не злы и даже не хотят устраивать геноцид. Многие из них в частной жизни — милые и приятные люди. «Ничего личного — только бизнес» — вот их девиз. Но они поставили себя так, заняли такую позицию и ведут такой бизнес, что их личные, конкретные, повседневные интересы несовместимы с существованием России, с нормальной жизнью каждого из нас и с физическим выживанием наших детей.
Столкнувшись с ростом народного негодования своей людоедской политикой, действуя по принципу «разделяй и властвуй», они, насколько можно понять, перешли от разжигания социальной вражды к разжиганию вражды национальной.
В последнее время возникает устойчивое ощущение, что наглое и насильственное насаждение русофобии стало практически нормой государственной политики, в том числе в СМИ. Насаждение и пропаганда русофобии стало обоснованием лишения граждан России практически всех политических свобод — при общем одобрении Запада, который использует положение с демократией в России как инструмент торга по конкретным коммерческим или стратегическим вопросам.
Политика насаждения русофобии принесла свои результаты: убийство русского стало нормой жизни.
За 5 последних лет число неопознанных трупов возросло более чем в 5 раз, с 6 до более чем 30 тысяч в год, и большинство этих трупов — русские трупы.
Преступление, совершенное русским против представителя иной национальности, автоматически считается проявлением расизма, фашизма и ксенофобии; преступление же, совершенное против русского, — «бытовухой».
Граждане России доведены до последней степени одичания, до зверских убийств, подобных убийству в Тверской области, когда священника то ли из-за икон, то ли из-за выпивки сожгли вместе с детьми и беременной женой. И сейчас нам рассказывают, что, оказывается, это он сам — священник! — убил свою семью и совершил самоубийство.
Позиция государства представляется простой, однозначной и предельно понятной. В Кондопоге преступление совершили не те, кто резал и убивал, а те, кого резали и убивали. Просто потому, что они были русскими. Думаю, если бы они представляли другую национальность, позиция государства была бы иной.
Когда говорят: «Русский священник с семьей просто задохнулись угарным газом»… это напоминает позицию польских властей, которые рассказывают, что десятки тысяч пленных красноармейцев никто не убивал — они вымерли от голода и болезней исключительно сами. Практически по своей собственной доброй воле. Я могу себе представить, какая истерика была бы поднята государством, если бы это был не православный иди не русский священник.
Почти любая попытка борьбы с этнической преступностью вызывает истерические обвинения в фашизме, потому что такая преступность наиболее удобна и наиболее угодна не отдельным переродившимся начальникам, но всему коррумпированному до мозга костей государству.
И в этих условиях президент Путин заявляет, что законы, позволяющие объявлять экстремизмом не только самозащиту, но даже простую критику начальства, законы, по сути дела запрещающие критику властей как таковую, — видите ли, недостаточно жестки. Похоже, следующий этап — введение внесудебных расправ над инакомыслящими и над всеми россиянами, имеющими чувство собственного достоинства. Правящая бюрократия пытается отнять у народа не просто право на самозащиту, но и само право на существование.
Говоря о русских как о «коренном населении», как говорят о «малочисленных народах Крайнего Севера», правящая бюрократия пытается низвести нас до положения национального меньшинства в стране, управляемой кремлядью, принадлежащей на правах собственности «лицам кремлевской национальности» и населенной неприхотливыми, покорными и на все согласными людьми из депрессивных регионов Средней Азии и Кавказа.
Но мы собрались здесь не для того, чтобы поговорить об этом.
Мы собрались здесь для того, чтобы сорвать эти преступные планы.
Чтобы нынешнему поколению «кремлевских мечтателей» пришлось хоть раз в жизни подумать о чем-то полезном или навсегда уйти со сцены истории.
У них ничего не выйдет.
Россия — не «Курск», она не утонет.
Когда-то мы дали приватизировать заводы и недра нашей страны, и сегодня они служат даже не нашим бандитам, а иностранным конкурентам, — кому угодно, кроме нашего народа, создавшего эти заводы и освоившего эти недра.
Придет время, и мы исправим эту ошибку.
Но сегодня окровавленные, грязные лапы правящей бюрократии тянутся к самому имени «Россия».
Мы не дадим им сделать имя нашей страны, имя нашего народа ругательством, а самих себя — изгоями в мире, от которых отшатываются с ужасом и стыдом, как от прокаженных — как сегодня отшатываются от самого имени российских реформаторов, коммерческих и силовых олигархов!