В самом деле: взять под контроль телевидение при помощи одних только административных рычагов невозможно. Причина банальна: творческое по своему характеру, оно в этом случае станет невыносимо скучным (ибо по-настоящему самостоятельные, а значит, и эффективные творцы покинут его сами или будут изгнаны за непокорство), а значит – и практически бесполезным. С другой стороны, профессиональные специалисты всегда найдут способ показать «фигу в кармане» – проще всего «выставить свет» так, что сиятельный вельможа превратится в персонаж фильма «Восстание живых мертвецов». Способов такого рода множество, и практически все они были опробованы на Зюганове в ходе президентской кампании 1996 года, так что специалисты сохранились, и технологии не придется ни вспоминать, ни изобретать заново.
Поэтому административный контроль и партнерство с руководством телеканалов должно быть дополнено идеологизированностью не только журналистского корпуса, но и так называемого «технического персонала» (операторов, осветителей, звуковиков, гримеров), вклад которых в итоговую передачу, насколько можно понять, существенно превышает вклад собственно журналистов.
«Распропагандировать» их при помощи целевых усилий в условиях нарастания всеобщего хаоса и неизбежно острой нехватки всех видов ресурсов, скорее всего, не удастся (хотя они должны быть одной из важных «целевых групп», пропаганда среди них может быть лишь второстепенным, дополнительным направлением работы).
Значит, привлечь их на свою сторону, превратить в активных, хотя, возможно, и бессознательных помощников можно только одним-единственным старым как мир и очень непопулярным среди политтехнологов (в основном из-за его честности) способом – по-настоящему, не притворяясь соответствовать их идеалам, представлениям об общей и личной пользе.
Другого пути нет.
А так как они – в отличие от большинства журналистов – в прямом смысле слова являются частью народа – политическая сила сможет привлечь их на свою сторону, только сама став его частью.
Это же целиком и полностью, без каких бы то ни было исключений относится и к достижению партнерства с силовыми структурами (или хотя бы их нейтралитета).
Да, политика, особенно в стадии борьбы за власть, – это жестокая, беспощадная и часто омерзительная игра без правил.
И эта игра ждет нас.
Но, чтобы быть эффективным в этой игре, надо быть честным.
Да, обманщик может выиграть богатство, пост, титул, популярность, но он никогда не сможет быть полностью органичным и потому никогда не сможет получить главный приз, ради которого ведется игра и без которого все частные выигрыши просто теряют смысл.
Этот приз – власть и связанная с ней чудовищная ответственность.
Победитель может оказаться неэффективным, как Ельцин и Путин.
Он может разочароваться, опустить руки, подменить общие цели мелкими задачами личного потребления и благополучия и потом – так или иначе, но неминуемо – заплатить за это.
(Господь вообще похож на слабую страну: его возмездие, как правило, асимметрично и неадекватно.)
Но победить, прорваться к власти – по крайней мере, в кризисных условиях и, по крайней мере, нашей страны – можно только будучи честным, только не притворяясь, а на самом деле соответствуя ожиданиям своего народа.
Можно лгать в обещаниях – никто и не ждет от политика правдивых обещаний.
Нельзя лгать в образе, в мотивациях и поступках – потому что «не того» не поддержат, сочтут самозванцем.
Это в российских традициях.
А насколько соответствие затаенным чаяниям и ожиданиям народа может быть неудобным и даже страшным, видно на одном-единственном простом и, в общем, вполне самоочевидном примере, касающемся главной ценности россиян.
Что за вопрос! – скажет читатель.
Действительно: ни для кого (включая Чубайса) сегодня не является секретом, что Россия жаждет и практически всегда, пока существует, будет жаждать справедливости.
Это основа основ, это понятно, это не вызывает сомнений.
Но что есть справедливость?
И этот простой вопрос способен обернуться для прекраснодушествующих маниловых от политики жесточайшим и чудовищным разочарованием, схожим с разочарованием девушки, поехавшей в Англию работать няней, а попавшей в албанский публичный дом.
Ведь справедливость для россиян – это уже давно не прожиточный минимум, не «доступная квартира в кредит» и даже не экспортный трубопровод, разрубленный на 143 миллиона кусков.
Люди давно уже не верят в позитивные обещания: им слишком много и слишком изощренно лгали.
Для сегодняшней и завтрашней России справедливость – это возмездие, не больше, но и не меньше.
Так сказал своей судьбой полковник Квачков.
Конечно, слова и повод были иными, но он, вероятно, в наибольшей степени из всех попадающих на страницы газет людей, будучи частью российского народа, уловил и выразил это чувство честнее и раньше всех остальных.
Политической силе, которая возьмет власть в ходе системного кризиса, своими действиями придется, хочет она того или нет, выражать и воплощать в жизнь сегодняшнюю национальную идею «многонационального российского народа» – возмездие.
Я не завидую этим людям, потому что это действительно тяжелая и по-настоящему страшная работа.
Да, безусловно, российское общество уже давно осуществило синтез патриотических, социальных и либеральных ценностей, уже давно ждущий своих выразителей, – это правда.
Но вы никогда не задумывались, почему уже как минимум пару лет никому толком не удается выразить этот синтез словами? Воплотить в лозунги? В произведения искусства массовые акции?
А ответ прост: это задача для интеллигенции, а ее представители, какими бы записными оппозиционерами они ни были, четко если не сознают, то ощущают свое соучастие – прямое или косвенное – в чудовищных реформах, уничтожающих Россию, и понимают, что им придется нести свою долю коллективной ответственности.
Они страшатся даже подумать о неизбежности и необходимости возмездия за совершенное и совершаемое над нашей страной.
Этот страх глушит раскаяние – христианские традиции утрачены интеллигенцией еще в советскую эпоху – и, прикрываясь удачно подвернувшейся политкорректностью, практически полностью парализует интеллигенцию.
Но это ненадолго.
Одних позовут совесть и стыд, других – мечта о наживе, третьих – страх перед будущим, прибежит – то есть уже прибежала и вовсю действует молодежь, не соучаствовавшая, ни по глупости, ни по корысти в преступлении против человечности и убийстве собственных матерей, известных под псевдонимом «либеральные реформы»...
Они сделают свое дело, а точнее – уже делают его, и им активно помогают тысячи нуждающихся в соединении с народом политиков.
Сегодня эти политики корячатся в самых разных политических партиях под спудом ошалевших от интриг и сытости забронзовевших вождей. Однако, приближаясь к народу, они тем самым будут сближаться и друг с другом, – пока не соединятся «поверх барьеров» в единую политическую силу, которая спокойно и гармонично (естественно, для совсем постороннего наблюдателя) пройдет к власти по волнам всеобщего ужаса и хаоса.