– Войдите…
Алексей вошел и посмотрел на место, которое должен был бы занимать врач. Там юное создание женского пола убирало распущенные волосы под белую шапочку, но волос было так много, просто неимоверно много, что слушаться они никак не хотели. Распахнутые круглые глаза одновременно смотрели на посетителя, словно что-то спрашивали. По возрасту это могла быть только медсестра, решил старший лейтенант, привычный к тому, что армейские хирурги все исключительно мужчины.
– Здравия желаю… Где мне найти господина Приходько?
– Здесь, к счастью, только госпожа Приходько водится… – ответила она. – Слушаю вас…
– Старший лейтенант Пашкованцев… – представился он.
– Я так и подумала. Присаживайтесь, рассказывайте и показывайте… У меня до приема двадцать минут осталось. Попробуем уложиться?
– Попробуем…
Осмотр много времени не занял, и в двадцать минут уложиться позволил вполне. Красивые длинные пальцы ногу сдавливали не сильно, мелодичный голос несколько раз просил то поднять ступню, то опустить, то вправо повернуть, то влево, то обратно вправо. При этом пальцы не давили на мышцы, как у врача в госпитале, потому что интерес для местного хирурга, видимо, представляли не мышцы, а именно сухожилие. Она словно бы пальцами слушала их.
– Все… Садитесь… Две недели, говорите, прошло…
– Чуть больше… На два дня…
– А ранение было… Серьезное?
– Две пули… Их извлекли…
– Я вижу, что извлекли… Не слишком, конечно, аккуратно заштопали, но ногу вам на выставку не выставлять… Ну что, могу только сказать, что процесс выздоровления у вас идет хорошо. Никаких эксцессов не наблюдается, подвижность стопы сохранена полностью. А то при таких травмах часто теряется часть подвижности. Что касается болевых ощущений, то это естественное явление… Болеутоляющее что-то пьете?
– Кетонал дали… Но я не пью… Просто таблетки не люблю…
– Кетоналом злоупотреблять нельзя… Все две недели пили?
– В день по две таблетки…
– Ой-е… И вполне достаточно… Печень посадите… Особенно если водкой запивать будете… Я бы вам порекомендовала в физиотерапевтический кабинет походить недельку… Может быть, даже десять дней… Прогревать будем парафином… Это легко, кстати, и в домашних условиях сделать, если времени на кабинет не имеете… Парафин в аптеке купите и сделаете… Только в первый раз сходите, посмотрите, как… Я сейчас направление напишу… И еще… Я только знаю, что очень хорошо действует на сухожилия пчелиный яд… У меня нет знакомых пасечников, но рассказы я слышала… Много раз… Я бы посоветовала вам найти такого… Несколько дней будут сажать на ногу пчел, и это в несколько раз ускорит процесс выздоровления. Кроме того, я бы порекомендовала ногу начинать нагружать… Сначала не сильно, но нагрузку все увеличивать и увеличивать… Нагрузку именно на стопу… При любой нагрузке свежая кровь в ткани приливает и ускоряет заживление…
– Сцепление в машине хороший тренажер? – поинтересовался Алексей.
– Не знаю… Машины не имею… Но нажатие педали – наверное, это хорошо… И повязку не забывайте… Эластичный бинт… Не слишком туго…
Получив направление в физиотерапевтический кабинет на парафиновые ванны, Алексей пошел искать этот кабинет на первом этаже. По дороге остановился около стенда с указанием фамилий и профилей врачей и номерами кабинетов, в которых они принимают. Нашел фамилию Приходько и с удивлением обнаружил, что был на приеме у врача-косметолога…
* * *
Старший лейтенант уже подъезжал к дому, когда зазвонил мобильник. Алексей сбросил скорость и вытащил трубку. Здесь, в центре России, он за день уже успел забыть, что такое Северный Кавказ, и как-то умудрился не возвращаться туда мыслями даже тогда, когда разговаривал о ранении с врачом-косметологом.
Но Северный Кавказ отпускать не хотел. Звонил лейтенант Медведев.
– Алексей…
– Слушаю, Володя…
– У нас беда…
– Что случилось…
– Кто-то ночью установил прямо во дворе комендатуры, перед нашими дверьми, мину. В кустах… «МОН-50» [10] … Взрыватель сработал от натяжителя, натяжитель к двери прикрепили… Лопухин… Сережа… Страшный сержант наш…
– Что с ним?
– Первым утром вышел… Прямо за порогом…
– С ним что?
– Оторвало обе ноги… Мина близко была… Направлена прямо на дверь… Хорошо, что один выходил, и что мина близко [11] … Сейчас в госпитале…
– Жив хоть…
– Да, жив… Молчит… Ни слова, ни стона не издал, когда в машину грузили… Только смотрит на всех, а в глазах слезы стоят… У него как раз синяк под глазом… На тренировке по рукопашке я поставил… Только вчера, вечером… Сейчас места себе не нахожу…
– Расследование было?
– Идет… Записку нашли… Была, наверное, на двери приколота, взрывом вместе с дверью сорвало: «Убирайтесь отсюда». Это всем нам…
– Следы какие-то, предположения…
– Ничего пока не говорят…
– Местных трясти надо, кто в комендатуре работает… Иначе через посты не пройти… И мину еще доставить следовало… Кто к транспорту отношение имеет… Всех трясти, жестко…
Алексей во время разговора остановился и припарковал машину у бордюра. Так все клокотало в груди, что хотелось на акселератор нажать и мчаться в ярости по городской улице, невзирая не светофоры. Но он быстро взял себя в руки. Он человек военный, а на войне всегда следует уметь быстро брать себя в руки и не допускать внешнего проявления внутреннего состояния. То, что внутри, это все твое, и с этим хочешь страдай, хочешь наслаждайся, но никто этого видеть не должен. Тем более если ты служишь в разведке…
И Алексей поехал дальше. Почти спокойно…
– Мы и сами следы ищем, и прокуратура, и «краповые» подключились… Им такую же записку на двери повесили, только мину заложили нам…
– У тебя деньги есть?
– Сколько нужно? – чуть растерялся от вопроса лейтенант и, кажется, слегка насторожился.
– Купи страшному сержанту мобильник, я деньги тебе вышлю… И номер мне сообщи…
– Сделаю…
– Какой-нибудь хороший купи, не жадничай… Чтобы там все было… И игр побольше… Пусть там, в госпитале, отвлекается… Трудно ему будет… Мне хромому было трудно, а совсем без ног… Сделай, Володя…