– Сухожилие, вероятно, срастается так, как ему и положено… Чтобы ускорить, процедурки нужны… В принципе, ничего особенного… Парафинчиком погреть… У меня как раз есть место в платной палате, поскольку вы прибыли к нам без направления… Стоимость пребывания в палате пятьдесят долларов в день… Сюда входит и питание, и лечение, и уход… Недорого, в общем-то, но культурно… Тем более что доллар постоянно «падает»…
– А кроме парафина вы что посоветуете? – Пашкованцев пока отошел от темы палаты.
– Покой… И это главное… Покой, минимум нагрузок… – Ашот Саркисович умел быть настолько категоричным, что ему и возражать вслух не хотелось. Но внутренние возражения были.
– Мне еще советовали пчелиный яд… – вспомнил Пашкованцев.
– Тоже хорошо прогревает… Можно мазь прописать… Но сейчас много прогревающих препаратов и лучше пчелиного яда существует… Найдем что-нибудь…
– А нагрузки?
– Никаких нагрузок… Ногу беречь… Когда заживет, тогда нагружайте хоть по самые уши…
Вот и пойми этих врачей… Один одно говорит, другой прямо противоположное… И кто из них прав? Профессор говорит авторитетно, хирург-косметолог говорила вдумчиво…
– Ну, так что? – Ашот Саркисович посмотрел на часы, показывая, что для него время – деньги. – Заказываю место в палате?
– Можно мне подумать?
– У меня в палату очередь…
– Извините, я, пожалуй, откажусь… – решил Алексей, заканчивая обуваться.
– А что же вы мне тогда голову морочите… – рассердился профессор.
– Я вам голову не морочу. Я обратился к вам за консультацией… – не остался в долгу старший лейтенант.
– Консультацию вам могли в любой поликлинике дать… – Ашот Саркисович даже на повышенный тон перешел.
– Мне давали уже, – не сдавал позиции Алексей. – Точно такую же, почти слово в слово… Только более подробную… И не за пятьдесят долларов в день…
– Я вас не задерживаю… – очень сухо простился профессор.
* * *
Заметив, что сын идет не к нему, а сразу к двери, отставной полковник Пашкованцев встал и заспешил Алексею наперерез. Встретились они около двери.
– Ну что? – спросил отец.
– Пойдем из этого убогого заведения… – сказал старший лейтенант так громко, чтобы слышали охранники-медсестры, стоящие рядом. – И спаси нас бог от таких специалистов…
Отец громкости фразы не понял и даже слегка засуетился, открывая перед сыном дверь. Только уже в машине он снова спросил:
– Что случилось-то?
– Ничего особенного… Просто мне неприятно, когда люди возмущаются, если я не желаю, чтобы меня обобрали, как последнего дурака… Ничего толкового твой профессор не сказал, только сразу предложил место в платной палате, где мне будут делать те же самые процедуры, которые я сам себе могу делать, и при этом кормить меня на пятьдесят долларов в день… Я с такой кормежкой могу совсем потерять форму, а мне этого очень, папа, не хочется… Нагрузки, говорит, нельзя допускать, иначе быстро из платной палаты выпишут… А другой врач мне, напротив, советовал ногу нагружать, чтобы кровь к ране приливала и ускоряла заживление…
– Расскажи по порядку…
Алексей коротко рассказал «по порядку» то же самое, что только что сказал.
– Ничего особенного… – даже не возмутился отец. – Это у тебя провинциальное отношение к московской жизни… Пора привыкать… Здесь так везде…
– Не хочу и не буду…
Алексей за возмущением не сразу даже заметил, что боли почти не чувствует, когда сцепление отжимает. И ехал довольно быстро. Впрочем, в Москве все быстро ездят, и здесь он таким стилем вождения лишнего внимания не привлек.
– А что тебе насчет пчелиного яда советовали? Он же в аптеках продается…
– Мне не мазь советовали. Мне советовали найти где-нибудь пасечника, чтобы он сажал мне на ногу пчел. Пасечники знают, куда и сколько пчел сажать… Говорят, это хорошо помогает…
– А кто советовал-то?
– Врач в заводской поликлинике…
Алексей не сказал, что советовал врач-косметолог. Это отцу может не понравиться.
– Да, я с детства помню… Дед мой все к пасечнику ходил, когда спину себе надорвал… Врачи говорили, вообще не встанет, а он с характером мужик был – и встал, и после этого еще двадцать лет прожил… И не просто прожил, а работал в деревне, сено косил, дрова рубил, огород копал… И все с этой сорванной спиной… Пасечники умеют лечить…
– Вот такого «пчелиного профессора» мне и надо… Имел недавно дело с джамаатом Горного Пасечника… Когда уже после госпиталя уезжал…
– Да, мне говорили… – кивнул отец. – Когда в батальон звонил. Ты хорошо отработал…
– А не знал, что мне к пасечнику обратиться следует…
Отец о чем-то своем задумался.
– Что молчишь? – спросил сын.
– Насчет пасечника соображаю… Найдем… Есть мысль… С мамой сперва поговорю…
* * *
С мамой отец говорил на кухне, воспользовавшись тем, что Людмила с Анастасией ушли по Москве прогуляться, говорил долго, в чем-то убеждая. По отдельным фразам, которые удалось уловить из негромкого разговора, Алексей заранее уже знал, что замыслил отец. Тот вышел с кухни довольный. Кивнул сыну:
– За мной, товарищ старший лейтенант!
Кабинет отца занимал самую маленькую комнатку небольшой трехкомнатной квартиры и из мебели имел только старенький письменный стол, два стула и книжные полки. Только еще оружейный сейф стоял под подоконником, прикрытый шторой и потому не сразу заметный. Сколько помнил себя Алексей, на столе никогда не было ничего лишнего. Все убиралось в ящики, в которых он, будучи ребенком, любил покопаться, несмотря на запрет отца.
Показав сыну на стул, отставной полковник стал искать что-то на полке. И вытащил атлас автомобильных дорог. Раскрыл сразу на заложенной странице, повернул атлас к Алексею и безошибочно ткнул пальцем, даже не прибегая к помощи очков.
– Вот она, посмотри… – в голосе было столько восторга, словно отставной полковник хотел подарить сыну, по крайней мере, Эйфелеву башню.
Алексей посмотрел. Деревня Пашкованцево…
– Это наши с тобой корни… Наша малая родина…
– Слышал про такую… – согласился Алексей, впрочем, без особого внешнего восторга. После визита к профессору настроение было неважным.
– Если даже в автомобильном атласе деревня есть, значит, она жива! – отец не сообщил, отец воскликнул. – Много деревень за последние годы поумирало, а наша – жива…
– Товарищ полковник ставит мне СБЗ [12] ? – спросил старший лейтенант.
– Можешь так рассматривать… – согласился отец, не замечая отсутствия восторга у сына. – Мечта всех последних лет – туда съездить… Пожить там… Хоть лето одно пожить… И похороненным быть тоже там… На старом кладбище над рекой… На обрыве… Я бы давно уехал, только мама вот… Сам знаешь, ей в неделю два раза врач нужен…