– Да уж…
Он хотел добавить: «Только очень уж страшно», но не стал.
Ему было действительно страшно. На земле, в разговорах, все представлялось совершенно иначе: ну, сбросят, ну, спланирую… Сейчас, едва удерживая норовящую свалиться в штопор машину, Больт проклинал свою самоуверенность. Ему казалось, что Кай мог бы сбросить его и на меньшей высоте. Разумеется, тогда был бы потерян фактор внезапности, бомбардировщик, отделившийся на своем нормальном «потолке», был бы хорошо заметен с земли, но Больт был согласен и на это.
Тормоза кое-как держали машину, не давая ей разогнаться до фатальной скорости; когда «штука» выпала довольно низкого киселя облаков, на приборном щитке вдруг проснулся высотомер. Стрелки показывать двести. Больт чертыхнулся – он не думал, что облачность окажется такой низкой, и запустил двигатель.
На его удивление, мотор заработал с первого же чиха. Перед глазами появился привычный диск винта и машина легко перешла в горизонтальный полет. Больт убрал тормоза, зачем-то проверил короткой очередью пушки и, прерывисто вздохнув, двинулся на юг.
Следующие несколько минут он шел, то и дело посматривая за борт, но ничего похожего на цель разглядеть не мог. Между тем он прекрасно понимал, что двадцать пять километров, отделявших его от комплекса, «Юнкерс» давно уже прошел.
– Неужели я потерял направление в облаках? – с ужасом прошептал он.
Больт убрал газ и отдал ручку от себя.
«Будь что будет, – решил он, – но с такой высоты я точно ни черта не увижу. Нужно снизиться хотя бы до трех тысяч».
Он осторожно, «блинчиком», развернулся на сто восемьдесят градусов и продолжил снижение.
– Гюнтер, – тревожно сказал Лок, – слева от нас самолет.
– Где?! – поразился Больт, не веря своим ушам.
– Слева, чуть ниже.
Гауптман вывернул голову и увидел неторопливо плывущий двухмоторный силуэт.
– Гос-споди, – шепнул он, чувствуя, как лоб покрывается испариной, – «Ме-110»! Откуда он тут взялся?
Действуя почти инстинктивно, он дал газ, качнул ручку, слегка накренив самолет, и выжал педаль, разворачивая его направо.
«Хоть бы он нас не заметил, – подумал он. – Пока есть высота…»
В следующую секунду Больт увидел, как за кромкой правого крыла поворачивается аккуратная, словно игрушечная, площадка с ангарами и врезавшимся ему в память странным круглым строением из железобетона. Дальше он уже не думал ни о чем, кроме одного.
Положив самолет на правое крыло, Больт скользнул вниз, убрал шаг винта и выпустил закрылки. Белая стрелка альтиметра завертелась на циферблате как сумасшедшая.
– Он разворачивается на нас! – закричал Лок.
– Это твоя работа, – ответил сквозь зубы Больт. – Только, бога ради, не отстрели мне хвост.
Он свалил машину с переворотом через правое крыло, но тут же понял, что промахивается. Пикировать под углом более пятидесяти градусов было невозможно, а в любом другом случае цель оставалась за хвостом. Бросать с горизонтали Больт побаивался, опять-таки из-за неуверенности в попадании. Отсюда, с высоты в четыре тысячи метров, искусственное плато казалось ему неправдоподобно миниатюрным, ощущение было такое, что предстоит попасть камешком по мелкой монете. Коротко выругавшись, Больт сыграл педалями и вывел «штуку» из пике.
Пилот немецкого истребителя точно распознал его намерения и скользнул следом за неповоротливым «Юнкерсом», норовя пристроиться ему в хвост. Обернувшись, Больт увидел, что Лок вцепился в рукоятки пулеметов и ведет прицелы вслед за плывущим по небу самолетом. Открыть огонь пока не позволяло расстояние.
Больту вдруг стало все равно. Натужно ревущий двигатель вытащил его почти на пять тысяч, когда за спиной гулко загремели пулеметные очереди. Тело пикировщика затряслось от отдачи. Больт поглядел вниз, прищурился и резко дал ручку, сваливая машину – на сей раз уже не через правое, а через левое крыло.
По хвосту резанула волна короткой дрожи.
– У нас несколько дырок в левом стабилизаторе, – хладнокровно доложил Лок.
– Плевать, – пробурчал Больт. – Сейчас я открою тебе его справа, готовься.
«Юнкерс» скольжением провалился на несколько сотен метров, и за спиной пилота вновь загремели пулеметные очереди.
– Попал! – торжествуя, выкрикнул Лок.
Больт увидел, как левее крыла промчались две дымные струи вражеских залпов. Не обращая на них внимания, он уложил машину точно в пятидесятиградусное пике и теперь, уже четко видя цель, почувствовал, как дрожит палец, лежащий на кнопке бомбосбрасывателя. «Штука», преследуемая «Мессершмиттом», неслась точно на цель. Это были страшные секунды. Ни отвернуть, ни качнуться Больт не мог, и ему оставалось надеяться только на то, что яростная стрельба Лока, который возвел за хвостом пикировщика настоящую стену огня, собьет пилота «стодесятки» с толку и не позволит ему взять верный прицел. Меж тем дымные трассы продолжали полосовать небо совсем рядом с «Юнкерсом». Грызя от ярости губы, Больт нажал на гашетку спрятанных в крыльях пушек, и к земле понеслись белесые нити очередей, кромсая крыши жилых бараков.
– Есть! – гаркнул Лок.
Обернувшись – всего на мгновение, – Больт увидел, что «Мессершмитт» с дымящим левым двигателем ложится на крыло и отворачивает в сторону, стремясь выбраться из затянувшегося снижения. Через миг Больт понял, что пора. Сейчас огромная инерция забросит бомбу точно в строение с железной крышей, на которое он смотрел так, словно прожил в нем всю жизнь.
…Кай содрогнулся от острого укола в затылке. Что-то, напоминающее собой пульсирующий, вращающийся поток, пронеслось в глубинах его мозга, и в то же мгновение он увидел своего врага. Это длилось меньше секунды, но ему ее хватило. Матка висела почти рядом с ним, ему требовалось лишь развернуться.
Двигатели наполнили рубку «Дельты» мягкой вибрацией. Истребитель рванулся вперед, следуя за поворотом штурвала. Справа появилось туманное пятно Венеры. Кай слегка качнул машину, удаляясь от планеты, и выпустил носовые батареи.
Через несколько секунд его ладонь легла на выдвинутый пульт управления оружием. На прицелы Кай не смотрел, он и без них знал, куда именно должен навести нос своей алой машины смерти. Еще один легкий поворот штурвала, сброс газа – и темная Бездна вспыхнула пронзительной молнией залпа.
Батарея ударила веером, поразив плоскость в пятьсот километров шириной.
Голова Кая взорвалась отчаянным криком миллионов глоток, низвергающихся в ад. На секунду он ослеп и оглох, погруженный в этот визжащий, нечеловечески мучительный вопль, а когда к нему вернулось зрение, увидел, как прямо перед ним медленно вращается, странно извиваясь, нечто, похожее на пару гигантских тележных колес, надетых друг на друга.
Лойт не имел цвета – точнее, человеческий мозг не был в состоянии описать его цвет, ибо то было что-то постоянно меняющееся, плывущее искрами и пульсирующими пятнами. И он, несомненно, умирал, потому что «колеса», корчась в смертной муке, медленно перетекали одно в другое, съеживались и потихоньку распадались.