А уж Сицилия была вотчиной мафии, крестные отцы сохраняли здесь огромное влияние. Остров обороняло 340 тыс. солдат, из них лишь 40 тыс. немцев, остальные итальянцы. Войска здесь стояли второсортные, плохо вооруженные – имелось лишь 147 танков устаревших моделей и 220 орудий. Союзники выделили против них две армии, 7-ю американскую и 8-ю британскую общей численностью 470 тыс. солдат и офицеров. Сперва предлагалось высадить армии в разных местах, взять неприятельскую группировку в клещи, отрезать от Италии и пленить. Но сочли – слишком опасно. Вдруг разобьют поодиночке? Решили высаживать рядышком.
5 июля грянула битва на Курской дуге. Это был наилучший момент – немцы не могли подкрепить итальянцев ни единым взводом. 10 июля весь горизонт вокруг Сицилии закрыли россыпи кораблей, а небо застлал ковер самолетов. За шквалами огня и осколков к побережью заскользили стаи десантных барж, с воздуха посыпались парашютисты и десантные планеры. Некоторые защитники принимали неравный бой, метко поражали атакующих. Другие ошарашенно бросали позиции. Но и у союзников хватало неразберихи. Английский десант на планерах выбросили неточно, ветром его снесло в открытое море. Многие десантники утонули. А американские воздушные эскадры, летевшие к Сицилии с парашютистами, британский флот принял за немецкую авиацию. Накрыл зенитным огнем, да так метко, что посшибал 23 самолета, наполненных людьми. Потери при высадке составили 25 тыс. человек.
Но превосходство союзников было подавляющим. Флотская артиллерия и авиация стирали в пыль форты и батареи, осмелившиеся отвечать огнем. Мафия подготовила почву среди населения, оно встречало незваных гостей дружески. А решение не окружать противника оказалось мудрым. Пути к отступлению лежали свободными, и итальянские войска хлынули спасаться. Сказали свое слово и заговорщики в Риме. 25 июля король вызвал к себе Муссолини и неожиданно объявил, что отстраняет его от должности премьер-министра, назначает маршала Бадольо. Едва дуче вышел от Виктора Эммануила, как был арестован.
Гитлер, узнав о перевороте, был взбешен. Порывался немедленно ударить на Рим. Но его охладили – ударить-то было нечем! Все силы увязли под Курском. Причем измена гнездилась не только в Италии, но и в самом Берлине. Начальник абвера Канарис поддерживал весьма плодотворные контакты с маршалом Бадольо, посылал своих представителей на переговоры итальянцев с западными державами. Но от фюрера сведения об этих переговорах скрывал. Лгал, что в Италии произошли только персональные перестановки. Бадольо тоже пытался вешать лапшу на уши, будто отставка Муссолини не скажется на политике итальянцев, они остаются верными союзниками Германии.
В Берлине ему не верили, но и что-либо предпринять было невозможно. В Италии у немцев располагалось всего 8 дивизий. Слишком мало по сравнению с итальянской армией, флотом, карабинерами. С правительством Бадольо обменялись вежливыми реверансами, изображали, будто в восторге от его обещаний. Старались хотя бы потянуть время, не подтолкнуть к открытой измене. Меры предосторожности принимались только исподволь. До сих пор объединенной группировкой в Италии командовали итальянские военачальники, только авиацией руководил фельдмаршал Кессельринг. Теперь все германские части на здешнем театре вывели из подчинения итальянцам, передали под начало Кессельринга.
Ему слали тайные инструкции о бдительности, о готовности действовать против ненадежных партнеров.
Ну а в Сицилии переворот усугубил развал. Всякое сопротивление рухнуло. Продвижение англичан и американцев сдерживала уже не оборона, а напрочь забитые дороги! Итальянские и немецкие толпы протискивались в порты, чтобы выбраться с острова. Такие же толпы катились навстречу – сдаваться в плен. Сталкивались, создавая многокилометровые пробки. Наконец разобрались. 140 тыс. человек капитулировало, примерно столько же отчалило на материк. 17 августа англичане и американцы дождались, пока из порта Мессины отчалят набитые пароходы. В город вошли без боя.
А переговоры западных держав с правительством Бадольо завершились 3 сентября. Подписали секретное соглашение о перемирии, и в этот же день союзники принялись высаживаться в Италии. Новое правительство приказало своим войскам не оказывать сопротивления. Таким образом, секреты становились уже очевидными. Возмутились дипломаты Риббентропа, засыпав Рим запросами и нотами. 8 сентября правительство Бадольо сбросило маски, официально объявило о разрыве с Германией и перемирии с ее противниками. В итальянских портах стали причаливать английские и американские пароходы, выгружать солдат, машины, танки.
Между прочим, эта операция выглядит довольно некрасиво не только с военной, но и с моральной точки зрения. Если бы высадка осуществилась на севере полуострова или в районе Рима, то 8 дивизий Кессельринга, стоявшие на юге Италии, оказались бы отрезаны и погибли. В ставке Гитлера это считали само собой разумеющимся – ведь противники не страдали умственной неполноценностью, чтобы действовать иначе. Вечером 8 сентября упомянутые 8 дивизий уже списали как «безвозвратно потерянные» [149]. Кроме того, при высадке на севере силы союзников значительно пополнились бы, вобрав в себя итальянскую армию. Была бы захвачена мощная промышленность Северной Италии, работавшая на Германию.
Но… в штабе Эйзенхауэра было принято иное решение – высаживаться только на южной оконечности полуострова. К 10 сентября, когда это обозначилось, в Берлине вздохнули с чрезвычайным облегчением. Сочли настоящим чудом. Фронт уцелел и удержался! 6 из 8 германских дивизий бросились в контратаки на высадившихся американцев, даже чуть не скинули их в море. А прочими силами Кессельринг получил приказ оккупировать изменившую Италию. На помощь к двум дивизиям, оставшимся у него, наскребли все что могли: охранные роты и батальоны из Франции, команды новобранцев, несколько разгромленных частей, выведенных из России на переформирование.
Вооруженные силы Италии многократно превосходили их, находились на родной земле! Но правительство боялось немцев. Король и Бадольо, объявив о выходе из войны, сразу сбежали из Рима в Бриндизи – на юг, под крылышко к новым покровителям. Войска остались в подвешенном состоянии. С американцами и англичанами замирились, но и немцы были вчерашними друзьями, о каких-то боевых действиях против них приказов не поступало. Сидели и ждали: что делать? А вчерашние друзья не церемонились, брали напором и наглостью. Ничтожные команды немцев оцепляли итальянские казармы, требуя разоружиться. И слушались! Целые полки и дивизии дисциплинированно строились, шагали в места, отведенные для пленных.
В гаванях Ла-Специи и Генуи стоял итальянский флот – 206 кораблей. При подписании перемирия его судьбой озаботились англичане, требовали, чтобы флот не попал к немцам. Поэтому моряки, в отличие от армейских частей, получили указания сбежавшего правительства уходить в Северную Африку. 9 сентября ядро флота – три линкора, отряд крейсеров и миноносцев – покинуло порты. Немцы выслали бомбардировщики, линкор «Рома» был уничтожен, погибло 1300 офицеров и матросов. Часть кораблей ремонтировалась, не могла выйти в море, и правительство распорядилось затопить их. Хотя к портам уже спешили немцы. Матросов и офицеров, отправивших свои корабли на дно, они расстреливали до единого человека.