Сталин поражает даже в мелочах. Он настолько хорошо знал деятелей искусства и разбирался в самом искусстве, что в Потсдаме, когда советская сторона давала концерт в честь Рузвельта и Этли, он лично представлял артистов, одновременно успокаивая их, чтобы не волновались перед столь высокими зрителями. А его «сменщик» Хрущев, который уже начал привыкать думать мозгами аппарата, разогнал выставку художников-модернистов только потому (он потом сам признался в этом), что ему сказали, что все эти художники «пидерасы».
Мы перестали понимать разницу между человеком, который действительно управляет сам (разумеется, с помощью аппарата), и человеком, который только подписывает то, что решил аппарат. Скажем, в одной довольно антисемитской книге в качестве примера вреда, приносимого евреями, описывается деятельность Кагановича. Так, там говорится, что, являясь первым секретарем ЦК КП Украины, Каганович лично составлял программы заседаний Политбюро. Ишь, дескать, какой бюрократ. Автор этой книги просто не догадывается, что этими программами Дело управления Украиной делилось на Дела исполнителей и, если Каганович занимался этим лично, то, значит, понимал, что делает, он был действительным руководителем Украины, а не придатком к аппарату ЦК.
Закончим затянувшуюся преамбулу и вернемся к тому, с чего начали. В этой книге изложена теория и приведены конкретные приемы реорганизации управления страной. Для того чтобы ее быстро провести, книгу должны прочитать и понять те, от кого это зависит, кто сегодня имеет власть в стране, потому что в первую очередь эта книга для них. Но где они? Назовите мне их фамилии. Сталин? Но он уже умер. Назовите других. Я таких не знаю!
Означает ли это, что положение безнадежно, что это тупик? Нет. Опыт подсказывает, что тупиков в жизни существенно меньше, чем их насчитывают. Бывают целые недели, когда страшно ехать на завод, когда думаешь, что сегодняшний день — последний и уже ничего нельзя предпринять. Но через какое-то время находится дельный выход из положения (сам что-нибудь придумаешь или кто-то подскажет). Все-таки, когда много людей пытаются достичь одной и той же цели, то это сила, которую трудно преодолеть.
Если бы я считал, что положение в государстве безнадежно, то просто не стал бы писать эту книгу. Может, положение и безнадежное, но по другим причинам. Я употреблял для оценки существующих режимов слово «фашизм». Я вынужден был употребить этот термин как расхожий, но он абсолютно не соответствует действительности. Если бы у нас был фашистский режим! По сравнению с существующим положением это было бы прекрасно. У такого режима есть лидер, думающий о стране самостоятельно, его понимание ситуации дает толчок стране, и жизнь ее граждан становится лучше, пусть и на небольшой период. Эти режимы потому и парализуют сопротивление себе, что жизнь граждан улучшается.
Но мы не имеем у себя ничего подобного. Во главе страны у нас клубок мелких бюрократов, дерущихся между собой за место у кормушки, а над ними некто, кто вроде управляет страной, а на самом деле благословляет действия этого клубка. Никто из них и сам не верит, что сможет долгое время удержаться у власти, и спешит, спешит, спешит отхватить побольше.
Но что делать сегодня? Понять, как это ни нудно звучит, не что делать сегодня, а что мы должны получить, понять цель своих сегодняшних и последующих действий. Эта цель указана в настоящей книге, и ее нужно понять, а не поверить в нее. Англичане говорят: трудно понять, в чем состоит твой долг, а выполнить его гораздо легче. Поймите и объясните другим, тогда сотни тысяч и миллионы людей начнут думать, как достичь цели, и она будет достигнута. Ведь бюрократизм — это способ жить не понимая, по чей-то указке.
Я вижу, как читатель отмахивается: хорошо, хорошо, мы поймем, а что делать сегодня? Сегодня стряхните с себя тупое оцепенение и возьмите власть в стране в свои руки.
Хотя бы так.