Вслед за этим английская дипломатия продолжила давление на чехов. 3 августа в Прагу прибыл уполномоченный Чемберлена лорд Ренсимен. Этот «беспристрастный посредник» на самом деле должен был убедить Чехословакию отдать Судеты немцам. Чехи упирались: они никак не хотели понять, что все давно уже решено. 7 сентября 1938 года лондонская газета «Таймс» выступила со статьей, в которой чехам предлагалось не артачиться и сделать все по-хорошему – стать «однородным в национальном отношении государством» [292] .
Ситуация вокруг Чехословакии была любопытна еще и тем, что помимо франко-чешского договора существовал договор Чехословакии с СССР. В случае нападения Советский Союз должен был прийти на помощь жертве агрессии. Правда, в тексте соглашения имелась интересная «закавыка»: Москва должна была оказывать помощь Праге только в том случае, если такую же помощь окажет Париж. В начале сентября 1938 года французское правительство обратилось к правительству СССР с запросом, какова будет его позиция, если Чехословакия подвергнется нападению. Ответ из Москвы был прост: надо немедленно созвать представителей СССР, Англии и Франции и опубликовать декларацию от имени этих держав, предупреждающую, что Чехословакии будет оказана помощь в случае нападения на нее Германии. Что же касается Советского Союза, то он свои обязательства по договору готов выполнять [293] .
Как вы думаете, какова была реакция на наши предложения? Затрудняетесь с ответом? Тогда другой вопрос: нужно ли тем, кто готовил Гитлера для нападения на СССР, чтобы эта агрессия не состоялась? Чтобы вместо этого Германия была разгромлена совместными силами Франции, Чехословакии и СССР? Чтобы Гитлер отступил, а его движение к нашей границе было остановлено?
Поскольку цель Запада была иной, то, как пишет У. Черчилль, «советские предложения фактически игнорировали». «Эти предложения не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало» [294] .
Понимая логику британской политики, несложно предсказать действия западных дипломатов. И тогда уже больше не вызовут удивления «странные» действия англичан, которых антигитлеровская оппозиция в Германии буквально умоляла «проявить несговорчивость по судетскому вопросу». В середине августа 1938 года эмиссар германских военных с труднопроизносимой фамилией фон Кляйст-Шменцин прибыл в Лондон. В беседах с британскими политиками, в частности, с Черчиллем, он рассказал о «недостаточном уровне вооружения» Германии. Он сообщил, что полное перевооружение вермахта состоится не ранее 1943 года, а следовательно, сейчас англичане, французы и чехи могут занять в отношении рейха весьма жесткую позицию без какого-либо серьезного риска [295] . «По свидетельствам генералов Гальдера и Йодля, во время мюнхенских переговоров на Западе оставалось только 13 германских дивизий, из которых лишь 5 состояли из кадровых солдат» [296] , – напишет в мемуарах Черчилль.
Видя, что лондонские джентльмены и не думают давать Гитлеру отпор, начальник германского генштаба генерал-полковник Гальдер в первые дни сентября 1938 года направил в Лондон нового эмиссара. Подполковник с такой же трудной фамилией, что и первый посланец, Бем-Теттельбах и задание имеет похожее. «Мое задание состояло в том, чтобы просить самый узкий круг руководящих деятелей английского министерства иностранных дел проявлять твердость в отношении требований Гитлера. Люди, давшие мне это задание, рассчитывали не на что иное, как на категорическое „нет“ английского правительства» [297] , – расскажет позднее сам посланец в газете «Райнише пост» 10 июля 1948 года.
Германские военные не понимают политической игры. Им кажется, что если подкинуть англичанам новые аргументы, то они могут изменить свою позицию. Особенно если сообщить британцам, что в случае объявления всеобщей мобилизации в Германии существует план ареста Адольфа Гитлера [298] . Прямолинейные генералы и полковники не могут взять в толк, что наблюдаемая ими «реальная» политика – всего лишь производная от тех решений, что принимаются келейно и закулисно. Невдомек им, что «взятие» Гитлером Чехословакии давно уже решено с Великобританией и совершается по обоюдному согласию сторон. И что арест Гитлера означает для англичан крушение всех их тщательно выстраиваемых планов…
Вместо того чтобы дать отпор агрессору и занять совместную с СССР твердую позицию, англичане «дожимают» чехов. Сначала правительству Чехословакии было предложено аннулировать договоры с Францией и СССР. Потом совместной англо-французской нотой от 19 сентября Праге было предложено немедленно передать Германии Судетскую область. «…Дальнейшее сохранение в границах чехословацкого государства районов, населенных преимущественно судетскими немцами, – говорилось в документе, – фактически не может более продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы европейского мира… Поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не может быть обеспечено, если эти районы сейчас же не передать Германской империи» [299] . Передачу областей предлагалось провести быстро, без плебисцита. Срок ответа тоже ограничен – всего два дня! Ведь 22 сентября британский премьер Чемберлен должен был встретиться с Гитлером.
Задумайтесь: то, что предлагалось Чехословакии, по сути было самоубийством целой страны. Разве вполне независимое, действительно суверенное государство на него бы пошло? А чехи пошли. Минуло около семи десятилетий с той поры. И никто ничему не научился. Вновь мы видим в Европе те же самые «независимые», «суверенные» государства, с готовностью выполняющие любые прихоти своих «старших товарищей». Они охотно разместят на своей территории американские радары и ракеты, без колебаний пошлют своих солдат в далекий Ирак, с готовностью сорвут любую выгодную им самим сделку с российским государством или с нашими частными компаниями. Скажет хозяин – и они, широко улыбнувшись, сунут голову в петлю, как это в сентябре 1938 года сделала тогдашняя Чехословакия.