Еще одно обстоятельство, делающее актуальной задачу интенсивного роста народного благосостояния. Выше было отмечено, что Россия входит в число самых экономически развитых стран мира «G-8». Первоначально замысел «семерки» (и прежде всего США, когда они пригласили Россию в этот «клуб»), заключался в достаточно неопределенном статусе России в этом «клубе» – нечто типа G-7 + Россия. Тогда они полагали, что время от времени Россию «можно» приглашать на саммиты «семерки» для консультаций по некоторым политическим вопросам, что обычно предваряет основную экономическую повестку лидеров мира за тщательно закрытыми дверями.
Напомним, что основная задача «семерки» со времени ее основания по инициативе французского президента Жискара д’Эстена в 1975 г. – это обсуждение наиболее актуальных проблем мировой экономики, согласование элементов международной экономической политики «глобальной триады» (Северная Америка – ЕС – Япония) относительно важнейших предварительных решений по этой проблематике; консультации относительно ситуаций в регионах мира (развивающиеся страны, страны с переходной экономикой, политика «помощи») и т.д. При Путине Россия стала полноправным членом «Клуба богатых» (G-8) с бедным населением.
Я затрагиваю данный аспект вопроса всего лишь с целью иллюстрации, как малосведущие в политико-дипломатической сфере люди могут с легкостью необыкновенной превратить экономические преимущества страны в ее недостаток, осуществляя раз за разом непродуманные действия.
Нефть и газ, их поставки с регионов добычи в ведущие промышленные центры мира, политика и борьба вокруг цен на это минеральное топливо – все это играло в предыдущие времена и продолжает играть в настоящее время повышенную роль в системе международных отношений. При этом эта роль энергетического фактора все более возвышается, в том числе во внешних отношениях России, на обширных территориях которой все больше разрабатываются источники нефти и газа, металлических и неметаллических руд, направляемые на мировой рынок в условиях высоких цен на эти продукты.
Стремительное возвышение нефтегазового фактора во взаимоотношениях России и Запада во многом связано с тем обстоятельством, что эпоха отношений России и США как «старшего» и «младшего партнеров», характерные для всего предыдущего десятилетия, стали буквально взрываться примерно с 2002–2003 гг., когда во внешней политике Кремля стали появляться определенные элементы самостоятельности. Это было воспринято вначале на Западе как некий «цивилизационный разрыв», связанный с «системными особенностями России». На самом деле для России новые финансовые возможности, неожиданно свалившиеся на нее, означали, прежде всего, возможность приостановления процессов распада страны, а также определенные попытки вернуть хотя бы «ограниченную самостоятельность» внешней политики страны, уничтоженной в период «ельцинщины-козыревщины». С этой частью задачи в тот период Владимир Путин успешно справился, он показал динамизм в целой серии встреч с лидерами Запада и дал ясно понять, что отныне надо считаться с Россией.
Отметим и то обстоятельство, что нефть и газ не случайно называют «стратегическим сырьем», и этот фактор геополитики присутствует везде, где происходят обсуждение и дискуссии важнейших тем международной политики: общих вопросов безопасности и мира, режима нераспространения ядерного оружия (включая проблему Ирана, Северной Кореи), ситуации вокруг Ирака или израильско-палестинского конфликта, отношений России с Европой (пример: Энергетическая хартия Европы) или с США и НАТО и т.д. и т.п., не говоря уже о проблемах, возникающих у России с ближними соседями и участниками СНГ. А в последнее время во всех ведущих центрах международной политики – сильнейшая головная боль вокруг арабских революций.
Суть проблемы (с позиций Запада) заключается в том, что «Россия показывает слишком много опасных примеров того, что она использует свои нефтегазовые ресурсы как оружие против других стран, пытаясь приобрести односторонние политические и экономические преимущества». Таким образом, она (проблема) покоится в растущем беспокойстве Запада от даже частичной нефтегазовой зависимости наиболее развитого сегмента мировой экономики («великой триады», т.е. США, ЕС и Японии) от российских источников нефти и газа. И видимо, в значительной мере эта обеспокоенность имеет основу – скажем прямо, что Кремль немало преуспел в части использования нефти и газа как мощного рычага политического давления на партнеров (Грузия, Украина, Белоруссия). Поэтому, какую бы «открытую» и «честную» политику ни провозглашал Кремль (в том числе на саммите G-8 в Петербурге в июне 2006 г. в докладе Путина «Энергетическая безопасность в мире»), тревоги Запада в сфере энергетического будущего непрерывно возрастают, поскольку доверие утрачено в силу целой серии непродуманных, недальновидных акций в сфере российской энергетической политики недавнего прошлого и настоящего.
Следует отметить, что этому способствуют в немалой мере не очень продуманные действия самих российских и газовых компаний, которые, слишком назойливо убеждая о «переходе» на «рыночные отношения» с ближними «соседями», весьма грубо вторгаются в деликатную сферу межгосударственных (политических) отношений, буквально взрывая их. Международные трубопроводы, соединяющие разные страны через потоки нефти и газа, дающие жизнь экономике множества европейских стран, – это вопрос далеко не только, и даже не столько собственно экономики (пресловутого «рынка»; на этом термине буквально зациклились российские руководители, как будто они и являются основателями капитализма); это – важнейшая проблема современных международных экономических и политических отношений. Она, конечно же, должна решаться не какой-то «газовой корпорацией», с ее не очень подготовленными для решения такого рода и уровня задач менеджерами, а государством, с учетом долгосрочныхпоследствий любых решений в этой области, тщательно согласовывая их с партнерами. Когда в 70-х гг. СССР были введены в действие мощные трубопроводы, через которые на Запад направлялись потоки нефти и газа, даже в самых «горячие» периоды «холодной войны» ни в СССР, ни на Западе не поднимались вопросы, связанные с их функционированием, – т.е. у сторон было понимание, что данная сфера, непосредственно затрагивающая интересы народов, не может быть объектом международных политических спекуляций. Это были ответственные государственные деятели. В условиях же современной России, как только возникает любое противоречие с соседями или с Западом, немедленно раздаются вопли разного уровня политиканов – «Закрыть трубу! Пусть мерзнут!». В эти «разговоры» вовлекаются политологи, которые «глубокомысленно» рассуждают о способности «России наказать любого» противника... А между тем Россия способна наказать саму себя или своих реальных и потенциальных союзников, не входящих в западные блоковые организации.
В условиях долгосрочной геополитической нестабильности в регионе Среднего и Ближнего Востока, где или добываются основные объемы нефти, или проходят международные нефтепроводы, естественным образом повышается значение России как потенциально надежного поставщика на Запад нефти и газа. Но попытки излишне грубо и прямолинейно пытаться превращать энергетический фактор в оружие политического давления мгновенно его обесценивает и дискредитирует страну, прибегающую к таким методам. Это хорошо было проиллюстрировано в связи со скандальной ситуацией, возникшей по этой теме с Грузией, а позже – с Украиной и Белоруссией, перебоями трубопроводов, идущих в Европу по территории Украины. Собственно, Россия, по существу, ничего не выиграла в этих не очень «красивых» спорах; а проиграла очень многое, породив устойчивое впечатление о возможном «недружественном поведении», «капризах» правителей России в отношениях с Западом, которая может использовать свое стратегическое сырье в качестве «оружия воздействия».