Они бросились к нему, но шерстюш отстранился и показал пустые ладони.
– У меня неважные новости. Я потерял волшебные камни, когда прыгнул со стены. Сколько потом ни нырял, так ничего и не нашел. Даже до дна не смог достать – слишком глубоко.
– Где ты их уронил? Прямо у самой стены, там, где омут? – поинтересовался дедушка Умник.
– Да, а почему ты спрашиваешь?
– Там родниковое озеро, которое соединяется с подземными водами. Я не уверен, что камни вообще достигли дна, вполне возможно, они до сих пор падают.
Пупырь с сомнением посмотрел на Бормоглотика, но тот кивнул.
– Я тоже об этом слышал. После Большого Взрыва произошло смещение земной коры, и под реактором образовался огромный подземный океан. Вполне возможно, что когда-нибудь он подмоет АЭС, и весь участок суши провалится. Помнишь гейзеры на заднем дворе реактора? Они доказывают, что океан под нами существует.
– Значит, волшебные камни пропали навсегда, – раздумывая, сказал дедушка Умник. – Возможно, это к лучшему – наши народы сами будут решать свои судьбы, не прибегая к магии.
Волнуясь из-за того, что они давно не видели Трюшу, Мумуню и Бубнилку, а за время их отсутствия многое могло произойти, мутантики стали искать плот. Но чтобы добраться до пристани, где находились причаленные плоты карликов, нужно было переплыть озеро.
Впрочем, дедушка Умник изобрел куда более простой способ, как обзавестись плавучим средством.
– Если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе, – сказал он. – Если мы не можем добраться до плота, то плот поплывет к нам.
Умник присел на край дамбы и сосредоточился. И почти сразу два карлика, Дрызгун и Чавкало, несшие караульную службу на пристани, стали свидетелями удивительного зрелища. Плот, пришвартованный крайним, вдруг сам отвязался, веревка соскользнула в воду, и массивное бревенчатое сооружение медленно направилось в сторону дамбы.
– Наверняка без мутантиков здесь не обошлось! – прошептал Чавкало, сплевывая в озеро кусок химической резины. – Мы собирали плоты, а они их растаскивают! Давай, Дрызгун, устроим им засаду! Королева обещала вознаграждение за голову каждого беглеца.
Карлики успели прыгнуть на удаляющийся плот и, предвкушая близкую добычу, превратились: Дрызгун – в сухой сук, а Чавкало – в железное ведро. Предметы эти были самыми обычными и едва ли насторожат мутантиков.
Но карлики забыли кое о чем важном. Хотя они и выглядели теперь иначе, мысли у них остались прежними – полными ненависти и коварства. Они представляли, как тайком набросятся на беглецов, убьют, отрежут головы и, отдав эти трофеи Карле, получат обещанное вознаграждение.
Откуда им было знать, что для лобастиков, наделенных редким свойством телепатии, мысли, как и предметы, имеют определенную форму, цвет и запах. Хорошие мысли обычно бывают светлыми и яркими, округлой или овальной формы, а мысли злобные и подлые – треугольными или квадратными, по цвету они черные, и пахнет от них, надо сказать, омерзительно.
Плот был еще на середине озера, а Хорошист уже знал, что на нем притаились карлики.
– Предательское предательство! – сказал он возмущенно. – На нас хотят устроить нападалки и сделать головооттяпство!
Чтобы не вступать с карликами в схватку, дедушка Умник хотел бросить плот с ними посреди озера, а себе пригнать другой, но Бормоглотик вспомнил про дезинфицирующий распылитель.
– Почему бы нам не опробовать новое средство? – предложил он. – А то мне надоело таскать эту штуковину.
– А если не поможет? – забеспокоился Умник. – С разъяренными карликами справиться будет непросто. Они вдвое сильнее любого из нас. Это не старушенций в ковер закатать.
– Не упрощай! Старуховковерзамотательство – процесс, полный эксцессов, – изрек Хорошист и потрогал большой синяк под глазом, которым успела наградить его Требуха.
Но тем не менее решено было рискнуть. Бормоглотик встал на краю дамбы и приготовил распылитель. Когда плот приблизился на близкое расстояние, кошачий мутантик, не дожидаясь, пока карлики примут свой обычный вид, стал обрабатывать сук и ведро дезинфицирующим раствором. Пупырь качал насосом, а Бормоглотик водил распылителем.
Результат не заставил себя ждать. Послышался истошный, возмущенный визг, и карлики свалились в воду, а мутантики, бросив опустевший распылитель, вскочили на плот и, проскользнув в открытый шлюз запруды, стали грести в сторону Странного леса.
К своему облегчению, они заметили, что уровень воды в лесу за ночь значительно понизился, и кое-где на пригорках проглядывает земля. Они плыли долго, пока в сероватой утренней дымке не показался ельник, в котором они оставили Мумуню, Бубнилку и Трюшу.
– Эгей! Мы вернулись! – крикнул Пупырь, нарушая тишину.
Но ему никто не ответил.
– Где вы? Мы уже здесь! – с беспокойством позвал папа-мутантик.
Ответа не было.
Мутантики переглянулись, спрыгнули на берег и, волнуясь, помчались через ельник, не чувствуя, как колючие ветки хлестают их.
На маленькой полянке между двумя соснами стоял небольшой еловый шалаш. Пупырь отодвинул ветку, закрывавшую вход, и на его встревоженном лице появилась счастливая улыбка.
Он увидел Мумуню с двумя мохнатенькими малышами, закутанными в оборванный подол Трюшиной юбки. Они посапывали во сне, и мордочки у них были забавные, хотя и сморщенные, как у всех новорожденных.
Мумуня подняла голову, приветливо улыбнулась Пупырю и поднесла палец к губам, чтобы он не разбудил малышей.
– Кто? – прошептал Пупырь, заглядывая в детские мордочки.
– Мальчик и девочка!
Она не отрывала от них сияющих глаз, и, готов поспорить, эти шерстяные комочки казались ей самыми красивыми на свете.
Трюша выбежала из шалаша, бросилась к Бормоглотику, и они отошли в сторону, чтобы не шуметь. Кошачий мутантик увидел радостное красное свечение носа любимой в предрассветном тумане, и этого ему было достаточно для счастья.
– Ятл, Трюша! – сказал он, что на секретном языке влюбленных означало: «Я тебя люблю!»
– Ятл, Бормоглотик, – прошептала она, а дальше началось то воркование влюбленных, от которого Отелло непременно поморщился бы и сказал что-нибудь вроде: «Умри, несчастная! Развели тут сантименты с сахаром, провалиться мне на этом месте!»
Но так как ворчун-лобастик сейчас мчался под парусом к крыланам, влюбленным никто не мешал высказывать друг другу то, что они всегда чувствовали.
Бубнилка выскользнула из шалаша навстречу Хорошисту, и между ними состоялась мысленная беседа: оба лобастика молчали и только смотрели друг на друга.
«Папусик, куда ты запропастился?» – подумала дочка.
«Ну не то чтобы… а так в некотором роде, – невпопад ответил ее отец, ему всегда сложно было разговаривать с детьми. – Ты проголодалась, дочка? Я принес тебе инструкцию об использовании турбин реактора. Очень вкусная книжечка, я нашел ее на АЭС».