Термин «повторный кадр» [82] не вполне адекватно описывает глубокие и подчас опасные отклонения, имеющие место при посттравматических галлюцинациях. В этом состоянии зачастую утрачивается всякое представление о реальности, больной интерпретирует ее в духе своих галлюцинаций и иллюзий. Так, страдающий ПТСР ветеран может, находясь в супермаркете, принять посетителей за вражеских солдат и, если он вооружен, открыть по ним огонь. Такие крайние проявления синдрома встречаются редко, но представляют собой смертельную опасность.
Одна женщина написала мне, что к ней пристали с развратными намерениями в трехлетнем возрасте и изнасиловали, когда ей было девятнадцать. «Запахи вызывают у меня яркие зрительные воспоминания об обоих случаях». Далее она писала:
«Первое воспоминание о детском переживании посетило меня в автобусе, когда рядом сел какой-то мужчина. Как только я ощутила запах его пота и тела, я мгновенно перенеслась из автобуса – который просто перестал для меня существовать – в соседский гараж, где заново пережила ужасную сцену. Я вела себя так бурно, что водитель попросил меня покинуть автобус. Я утратила всякое представление о времени и месте».
Особенно длительные и устойчивые стрессовые реакции могут возникать после изнасилований и сексуальных домогательств в раннем детском возрасте. В одном случае, описанном Терри Хейнсом и его коллегами, женщина пятидесяти пяти лет, которую в раннем детстве заставили наблюдать половой акт между родителями, а в возрасте восьми лет отец принудил ее саму к половому акту, страдала повторяющимися галлюцинациями, в которых переживала те травмирующие моменты и при этом слышала «голоса». Больной был ошибочно поставлен диагноз «шизофрения», что повлекло за собой ненужную госпитализацию и неадекватное лечение.
Больные с ПТСР склонны также к повторяющимся сновидениям и кошмарам, в которых заново полностью и буквально или в завуалированном виде переживают травмирующие ситуации. Пол Чодофф, психиатр, описавший в 1963 году посттравматические переживания выживших узников нацистских концлагерей, рассматривал эти сновидения как характерную черту синдрома и с удивлением отмечал, что в большом числе случаев эти сновидения и кошмары продолжали преследовать людей через полтора десятка лет после окончания войны [83] . То же самое верно и в отношении «повторных кадров».
Чодофф видел, что навязчивые воспоминания о концентрационном лагере могут у некоторых больных со временем становиться слабее, но другие пациенты сообщают о сверхъестественном ощущении того, что в их жизни ничего не изменилось после освобождения. Когда они с невероятными подробностями вспоминали то, что с ними в то время происходило, мне казалось, что стены моего кабинета растворяются в воздухе и вместо них возникают мрачные виды Освенцима или Бухенвальда.
Рут Яффе в 1968 году написала статью, в которой описала одну бывшую узницу концентрационного лагеря, у которой наблюдаются частые приступы навязчивых воспоминаний о воротах Освенцима, когда она увидела, как ее сестру выводят из лагеря в команде смертников. Больная ничего не могла сделать для того, чтобы спасти сестру, она даже не смогла пожертвовать собой. Во время приступов больная видит узников, входящих в ворота лагеря, и слышит голос сестры: «Кэти, где ты? Почему ты меня бросила?» Других выживших узников могут преследовать запахи: например, у них возникают галлюцинации запаха газовой камеры. Эта галлюцинация, как правило, вызывает приступ непреодолимого панического страха. Запах горелого асфальта, висевший вокруг руин Всемирного торгового центра после 11 сентября в течение нескольких месяцев, продолжает преследовать в галлюцинациях некоторых уцелевших после взрыва людей, несмотря на то что самого запаха уже давно нет.
В мире существует обширная литература, посвященная немедленным и отсроченным стрессовым реакциям на такие стихийные бедствия, как цунами или землетрясения. (Такие реакции возможны и у очень маленьких детей, но они склонны скорее воспроизводить, нежели переживать катастрофы в галлюцинациях.) Тем не менее ПТСР развивается чаще после насилия или рукотворной катастрофы. Стихийные бедствия и «божья кара» переносятся людьми намного легче. То же самое касается и острых стрессовых реакций. Мне часто приходилось наблюдать в госпиталях больных, которые спокойно и мужественно смотрели в лицо даже смертельным болезням и тем не менее теряли самообладание, когда нянечка не вовремя приносила судно или медсестра опаздывала с уколом. Люди легко мирятся с аморальностью природы: будь то разрушительный муссон, впавший в неистовство слон или тяжелая болезнь, – но не выносят безропотного подчинения чужой воле, ибо человеческое поведение всегда (во всяком случае, мы так считаем) определяется нравственностью.
После Первой мировой войны некоторые психологи пришли к выводу, что в основе заболевания, которое в то время называли военным неврозом, должно лежать какое-то органическое поражение головного мозга, ибо этот невроз по многим признакам отличался от «обычных» неврозов [84] . Равноценный термин, «шок от контузии» обязан своим появлением теории, что упомянутые органические изменения в мозге солдат происходили от контузий, вызванных взрывавшимися поблизости снарядами. В то время еще не получила всеобщего признания теория об отсроченных эффектах чрезвычайных психологических и эмоциональных травм, полученных солдатами, которым изо дня в день приходилось терпеть артиллерийские обстрелы, газовые атаки и грязь окопов, забитых разлагающимися телами убитых товарищей [85] .
Симптомы ПТСР можно наблюдать даже у животных. В 1924 году во время наводнения была затоплена лаборатория Павлова в Петрограде. Подопытные собаки беспомощно наблюдали, как вода поднималась, грозя затопить их клетки, а потом животным пришлось вплавь спасаться от стихии. В результате у некоторых собак возникли длительные, иногда пожизненные, изменения в поведении, и хотя сам Павлов считал, что поведение изменилось у «более слабых» и «уязвимых» особей, невредимым не осталось ни одно животное, пережившее наводнение. Экспериментальное изучение «неминуемого удара» на лабораторных животных (например, удары электрическим током, от которых животное не может уклониться) показало, что в мозге таких животных происходят сложные изменения секреции нейротрансмиттеров – причем такие изменения происходят как при острой, так и при хронической реакции на травму. (Есть также доказательства того, что у служебных собак, которых используют для выполнения опасных работ – например, обнаружение взрывчатых веществ, – может развиться нечто подобное ПТСР.) То, что у ПТСР могут быть как биологические, так и психологические причины, нисколько не удивило бы Фрейда, и лечение этих состояний требует, как правило, сочетанного медикаментозного и психотерапевтического лечения. К сожалению, в самых тяжелых случаях посттравматическое стрессовое расстройство остается пока практически неизлечимым.